Принц Эрик. История любви и проклятия - Линси Миллер

обратное убеждение: «виноват я». Элеонора рассказала ему о проклятии не так много, но предложила, если ему непременно хочется кого-нибудь обвинить, то пускай это будет она. Проклятие наложили на Эрика ещё до его рождения.

– Если поцелуешь не ту самую или эта «не та» поцелует тебя, – повторяла мать всякий раз, когда Эрик спрашивал про проклятие, – то умрёшь.

Туманность предначертанного не давала ему покоя. Если мать и знала другие подробности, то не рассказала о них перед тем, как уйти в мир иной. Элеонора поделилась историей происхождения проклятия лишь однажды, когда Эрик повзрослел достаточно, чтобы оценить всю серьёзность своего положения. Проклятие наложили зимой, когда по королевству прошлась страшная лихорадка, вскоре после смерти Марчелло, отца Эрика. Пятый месяц беременная Эриком королева справлялась с постигшим её горем, путешествуя по побережью и останавливаясь в небольших городках. Ей хотелось посмотреть, как идут дела у её подданных теперь, когда хворь отступила. В одном из городков она и столкнулась с ведьмой.

– Волосы белые, как кость, губы алые, как заря, и хороша собой ровно настолько, насколько ужасным бывает море, – поведала Элеонора однажды ночью, когда сын снова обмолвился о проклятии. – Сказала, что моё дитя умрёт, если когда-нибудь поцелует не ту самую. А я даже имени её так и не узнала. Прости меня, Эрик.

Единственными, кто знал, что судьба правителя Велоны висит на волоске (ещё одна причина, почему Эрику следовало жениться как можно скорее), были Гримсби, Карлотта (его служанка), Габриэлла и Ванни.

– Принц Эрик! – окликнул его знакомый голос, едва Эрик ступил во владения замка. В голосе сквозило неодобрение.

Эрик резко остановился и потёр заколовший вдруг бок.

– Просто Эрик, – поправил он.

– Но вы же у нас принц Велонский, ваше высочество.

Высокий бледный мужчина с лицом, похожим на зазубренные скалы, Гримсби был советником правителей Велоны, сколько Эрик себя помнил. Он сражался под началом Элеоноры в войне с Сайтом двадцать пять лет назад и с тех самых пор жил в Межоблачье, туго завязывая галстук даже в самые жаркие из дней. Над скривившимся в улыбке ртом выступили капли пота. Несмотря на ворчание, терпения у Гримсби было больше, чем соли в море.

– Да знаю я, кто я. А ты... – Лохматый белый шар врезался в грудь Эрика, и тот растянулся в грязи. Слюнявый язык лизнул юношу в лицо. – Эгей, приятель! – Эрик обнял запрыгнувшего на него пса и быстро чмокнул в макушку. – Я тоже рад тебя видеть, Макс.

Хорошо хоть Макса Эрик мог целовать без риска отчалить на тот свет. Его мать была абсолютна уверена: проклятие распространяется лишь на людей. И всё же она вздрогнула, когда Эрик впервые поцеловал при ней Макса. Этот случай был единственным, когда Эрик позабыл о проклятии.

– Вам уже давно полагается готовиться к обеду с лордом Брекенриджем, чтобы предстать в подобающем виде, – заметил Гримсби. – Кроме того, вы так и не удосужились оставить распоряжения насчёт планов, которые я наметил к празднованию вашего дня рождения.

Эрик простонал. До его восемнадцатилетия оставалось всего две недели. А коронация состоится неделей после. Два года придворные правили страной в качестве регентов при частичном участии Эрика. Это было необходимо, пока Эрик был слишком подавлен горем, чтобы руководить, и к тому же недостаточно зрел в свои шестнадцать. Теперь знать должна была уступить законному правителю, и нравилось это далеко не всем. Эрик открыл рот, чтобы возразить, но Гримсби закатил глаза к небу.

– Идёмте, – позвал он. – Вы пахнете, как недельный улов, а Брекенридж был другом вашей матери. Он не постесняется поднять вас на смех.

– Тяжело с лёгким сердцем планировать коронацию, когда единственная её причина – смерть моей матери, Грим. – Эрик поднялся и положил одну руку на голову Макса, позволяя привычному теплу успокоить себя. – С рассвета прошло всего два часа. Впереди целый день работы.

– Не рассказывайте мне про работу. – Гримсби взял Эрика под руку и настойчиво потянул в замок. – Во-первых, уже почти полдень. Во-вторых, многие и мечтать не смеют о таких привилегиях, как у вас. И страдания от скучных аспектов монархии не считаются истинными страданиями.

– Ладно. – Эрик сделал глубокий вдох и расправил плечи. – Что от меня требуется?

– Вот это другое дело, – похвалил его Гримсби. Макс залился лаем. –Лорд Брекенридж здесь, чтобы обсудить пиратские набеги на север и возможную помощь. – Гримсби пристально посмотрел на Эрика. – Он готов заключить сделку.

Выходит, очередное предложение жениться.

– Сделку предлагает он или его дочь? – спросил Эрик.

– Не представляю, на что вы намекаете, – Гримсби фыркнул и направился к покоям Эрика. – Давайте сменим вам платье, и я велю Луи подать к столу что-нибудь, что перебьёт ваш запах.

– Тот, кто не выносит запах моря, вряд ли впишется в здешнее общество, – заметил Эрик, едва поспевая за Гримсби. – Моя избранница должна по меньшей мере быть приспособленной к жизни в заливе. Я хочу романтики, доверия, близости. Хочу знать свою избранницу как себя самого.

– Поцелуи не...

– Речь не об этом, – перебил Эрик. – Прекрати считать, что близость может быть только физической. Я про духовную связь. Доверие друг к другу. Брак, основанный на сделке, – ненадёжное начало для близкого знакомства с супругой. Не хотелось бы строить союз на шатком фундаменте.

– Соглашусь с вами: браки по расчёту вышли из моды, но в данный момент это единственная надежда Велоны. – Гримсби загнал Эрика в его покои и затолкал за ширму для переодеваний. – Вам нужен наследник – хорошо зарекомендовавшая себя супруга или ребёнок. Женитьба обеспечит нас преемником престола на случай вашей смерти или перспективой, что такой наследник появится в будущем. Безопасность и традиции импонируют старой знати. Если у вас не будет прямого наследника, когда вас коронуют, любой из ваших дальних родственников с более крепкой родословной сможет – и не преминёт – заявить своё право на трон в случае чего.

Эрик стянул с себя сырую рубашку и вздохнул:

– Всё бы тебе видеть в мрачных тонах!

– Простите меня, ваше высочество, но хотя бы один из нас не должен витать в облаках.

– Это удар ниже пояса, Грим. – Эрик умыл лицо, позволяя холодной воде себя успокоить. – Ты знаешь, как я к этому отношусь. Да, Велоне