Кто дал вам музыку? - Гарвей Сводос

по лесенке вниз, ноги у нее болели от долгого сидения на корточках. Она прошла к себе в комнату и села за стол, за которым вела запись домашних расходов и деловую переписку Фреда. Но сейчас она написала на конверте адрес своей школьной подруги Джозефины Шефер, которая уже много лет работала секретарем в каком-то процветающем нью-йоркском издательстве. Потом принялась за письмо: «Дорогая Джо, посылаю тебе бандеролью дневники, которые я только что нашла. Они все пронумерованы по порядку, ты увидишь. Писала их Клодина, которая, судя по всему, тайком пристрастилась к этому занятию. Сказать откровенно, я не знаю, как мне с ними поступить, я подумала и решила послать их тебе. Может быть, у вас в издательстве есть кто-нибудь, кому можно их показать?»

Лили покусала губы и стала писать дальше: «Дело в том, что Клоди уже давно лежит в больнице (поэтому-то я никак не могу вырваться к тебе в город), диагноза ей поставить не могут, и поправляется она очень медленно. У меня такое ощущение, что ее болезнь каким-то образом связана с этими дневниками, но если это и не так, я ни в коем случае не хочу, чтобы она узнала, что я их прочла, и тем более что я послала их тебе и их читал кто-то еще. Ты, я уверена, меня поймешь. Прости, что я так долго тебе не писала, но ты представляешь, как я сейчас кручусь, а Фред забежит домой на несколько минут перекусить — и сразу же в больницу. Передай от меня привет Джейни. Целую. Лили».

И буквально через три дня, как ей показалось, Джо позвонила. Властный и требовательный телефонный звонок раздался в ту самую минуту, как Лили вошла в пустой, гулкий дом. Она в волнении подбежала к аппарату.

— Лили, это я, Джо. Мистер Ноулс просидел над дневниками Клодины всю ночь и теперь хочет поговорить с тобой. Ты не возражаешь?

— Нет, нисколько, — пролепетала Лили, — пожалуйста.

В трубке зазвучал мужской голос:

— Мисс Краус, я вам очень благодарен за дневники вашей племянницы. Мне бы очень хотелось напечатать их в том виде, как они есть, и я надеюсь, фирма мою идею одобрит. Для нас эти дневники просто находка — в них все так естественно, ни одной фальшивой ноты. Великолепно, просто великолепно! Но прежде я хотел бы задать несколько вопросов вам, если позволите.

Лили открыла было рот, чтобы ответить, но слова не шли. Она облизала губы, но и это не помогло. К счастью, мистер Ноулс не стал дожидаться ее ответа.

— Мисс Краус, мисс Шефер рассказала мне, что вы работаете в библиотеке и что Клодина — девочка из провинции, которая всего два раза была в Нью-Йорке и видела, может быть, только Радио-Сити и Метрополитен-музей. Вы мне можете дать слово, что не помогали ей, то есть не давали ей советов что-то добавить, что-то выкинуть, что-то изменить?

— Мистер Ноулс, — взволнованно заговорила Лили, — я вообще узнала о существовании этих дневников несколько дней назад. Я не поправила в них ни одного слова и послала Джо все, как было. И если вы мне не верите…

— О, вашего слова вполне достаточно, вполне. Но мне бы хотелось навестить вас, если можно. И Клодину, разумеется. Когда удобнее всего это сделать, мисс Краус?

Лили растерялась.

— Клодина сейчас очень больна.

— Тогда я буду вам звонить. А когда ей станет лучше и она будет в состоянии выдержать путешествие, может быть, вы с ней приедете сюда как гости нашего издательства.

И вот что произошло, когда Лили пришла в следующий раз в больницу — она рассчитывала свои визиты так, чтобы попасть между Фредом и Робином Уэлсом. Клодина лежала на двух плоских и длинных больничных подушках, и голова ее казалась маленькой и хрупкой, словно у куклы, которую кто-то сунул в постель. На бледном, осунувшемся лице блестели светлые глаза, ставшие за время болезни еще более выпуклыми. Лоб тоже еще больше выдавался вперед. «Заставлю-ка ее выстричь челку, — подумала Лили, — так ей будет гораздо лучше». А тела под одеялом словно и вовсе не было. На постели рядом с Клодиной лежала «Повесть о двух городах».

— Хорошая книга. — Клодина протянула руку к «Повести», но не подняла век. — Принеси мне еще что-нибудь Диккенса.

— Послушай, Клоди, — решительно заговорила Лили, — я нашла твои дневники.

Клодина равнодушно посмотрела на нее.

— А разве я их потеряла?

— Я хочу сказать, я их прочла. — Молчание Клодины сбивало ее с толку больше, чем говорливость мистера Ноулса, и она пробормотала растерянно: — Ты не думай, что из любопытства. Я искала библиотечную книгу, увидела эти календари и подумала — интересно, что в них такое, а когда я открыла один…

Клодина безучастно глядела на нее. Она не расстроилась, не возмутилась и даже, судя по всему, не собиралась ничего ей отвечать.

— Знаешь, я пришла в восторг, — закончила Лили. — Клоди, ты ведь не сердишься, скажи?

— Сержусь? Почему я должна сердиться? — удивилась Клодина. — Нет, правда, тетя, ты мне принесешь еще Диккенса? Принеси «Николаса Никльби», говорят, очень интересно.

Лили беспомощно стояла возле кровати. Пожалуй, лучше рассказать ей о мистере Ноулсе при Фреде, а сейчас, наверное, больше ничего говорить не стоит, нужно сначала посоветоваться с доктором.

— Обязательно, — сказала она. — Я бы принесла ее тебе сегодня, только я немножко… как бы тебе сказать… немножко растерялась…

Клодина и сама бы не могла объяснить, почему признание тети Лили, которое месяца два назад привело бы ее в ярость и вызвало бурю протестов и слезы, теперь дало ей странное чувство облегчения, словно она долго хранила давно надоевшую ей тайну, о которой, однако, не хотелось никому рассказывать, и вдруг кто-то об этой тайне узнал и с нее спала тяжесть. А что, в полудреме подумала она, закутываясь в одеяло, это даже лучше, чем таблетки, которые каждый вечер заставляет глотать сестра и после которых медленно уплываешь в сон, будто тебя уносит в темноту венецианская гондола. Слушая удаляющиеся по коридору шаги тети Лили, Клодина решила, уже совсем засыпая: «Ну, вот и все, теперь моя болезнь скоро кончится…»

Когда Клодина проснулась, отдохнувшая и посвежевшая, она вспомнила, какая мысль мелькнула у нее перед тем, как ей заснуть. Она оказалась права — болезнь кончилась. Теперь Клодине не терпелось вырваться из больницы, но странное дело: как только она вновь начала обращать внимание на окружающих, она заметила у тети Лили признаки той самой болезни, от которой только что начала поправляться сама.

— Надеюсь, тетя Лили не заразилась от меня, —