Мастер-класс по убийству - Кирилл Казанцев

– Сколько мне еще заплатить этому светиле? – зловещим шепотом поинтересовался я.

– Расценки услуг в регистратуре, – ответила она спокойно и безразлично.

– Кал сдавать не надо?

– Нет.

Я встал и вышел из кабинета. Было очевидно, что здесь не вылечат.

Добравшись до дома, обо всем поведал жене.

– А может, пойдешь к психиатру? – осторожно поинтересовалась она.

– Сама иди!!! – огрызнулся я и пошел в душ.

Вечером мне позвонил Ваня Луценко, начальник криминальной полиции района.

– Здорово, адвокат.

– Привет, если не шутишь.

– Как у тебя завтра со временем? – Иван, без раскачки, сразу взял быка за рога.

– Дельце какое наклюнулось? – спросил я.

– Да вроде того, – неопределенно сказал Иван. – Тема имеется, как раз по твоей линии. Думаю, что заинтересуешься.

– А можно без загадок? Лучше колись, иначе не засну.

– По телефону сейчас всего говорить не могу, да и слишком долго объяснять.

– Тогда скажи только одно: клиент платит или – по дружбе… – спросил я, так как второй вариант был вполне реальным.

– А если и по дружбе? Откажешься?

– Мое согласие будет зависеть от взаимной заинтересованности сторон.

– Вот и добро! – обрадовался Иван. – Приезжай утром, – и вкрадчивым голосом добавил: – А я тебя чем-то вкусненьким угощу.

Я представил, как он хитро ухмыляется и поглаживает густую подкову усов. Чем вкусненьким меня может угостить Луценко, я догадывался с вероятностью сто процентов.

– Завтра выходной день, – на всякий случай напомнил я.

– Так это хорошо – мешать никто не будет, – сказал Иван и зевнул в трубку. – Буду рад тебя лицезреть живым и здоровым.

«Почему бы не встретиться», – подумал я. С Иваном мы не виделись давно, и его предложение было очень кстати.

– Уговорил. Ровно в девять буду у тебя. Сам не опоздай.

– Так у меня рабочий день не нормирован, – сказал он и укоризненно добавил: – Ты небось и не помнишь об этом, как в отставку вышел?

– Отчего же…

– Тогда жду!

Соблюдя приличие, ровно в девять утра я стучал по массивной двери костяшками пальцев.

– Заходи, – раздался раскатистый бас Луценко, и я очутился в просторном кабинете начальника криминальной полиции.

Иван уже шел навстречу. Мы сцепили «краба» и обнялись.

– Привет, старый! – сказал он и, отстранившись, но не разжимая свою клешню, стал пристально меня разглядывать.

– Чего уставился? Дыру протрешь, – пробурчал я, высвобождая свою ладонь.

– Забурел! – с деланым восхищением произнес он. – Сколько мы с тобой не виделись?

– Считай, четыре месяца. Последний раз встречались, когда ты Николаю права вызволять помогал.

– Как же, помню, – улыбнулся Луценко. – Как он там?

– Как был буржуем, так им и остался. Недавно новое производство открыл. Наведаться к нему в гости не желаешь? Тут недалеко.

– Вопрос, конечно, интересный, – почесал за ухом Иван. – Надо будет его обдумать. А сейчас, как говорится, прошу…

Он расположился за массивным письменным столом, в своем кресле с высокой спинкой, а я сел на стул у приставного столика.

– Ну, что там у тебя за халтура? Если не пыльная и хорошо оплачиваемая – готов впрячься! – сказал я бодрым голосом.

– Все очень непросто… – задумчиво произнес он и сдвинул брови.

Мне сразу стало понятно, что разговор предстоит действительно серьезный. В процессе многолетней совместной работы и времяпровождения его повадки и мимику я изучил досконально, как, впрочем, и он мои. Но тут лицо Ивана разгладилось, и он, озорно прищурившись, посмотрел на меня.

– Давай-ка сначала треснем по маленькой за встречу и для установления, так сказать, делового контакта, – предложил он и полез в ящик стола. Оттуда он достал полулитровую бутылку с кристально прозрачной жидкостью и блюдечко, накрытое салфеткой. – Вчера из дома посылку получил. – В его голосе прозвучали теплые нотки.

Домом Луценко всегда называл деревню в Гомельской области, где родился, где жила его мать.

Иван зажал в широченной ладони одновременно оба предмета и подошел к журнальному столику, на котором уже стояли две стограммовые граненые стопки.

Он щелкнул по бутылке пальцем и пояснил:

– Из рюмок это пить нельзя – вкус не распробуешь. – Потом свинтил пробку, и кабинет наполнился специфичным запахом домашнего хлебного самогона. – Давай выпьем за удачу. – Иван поднял свой стакан.

– Всегда готов. – Я с удовольствием поддержал его инициативу, и мы опрокинули по первой. Крепость напитка значительно превышала положенные сорок градусов, но он прошел внутрь исключительно мягко.

– Ну что, оценил продукт? – самодовольно спросил Луценко и придвинул ко мне блюдце с тонко нарезанным розовым, в прожилках салом, которое оказалось просто восхитительным на вкус. Нежное, с чесночком, оно таяло во рту. Мы выпили еще по одной, и Иван убрал самогон и стопки в шкаф. – Хорошего понемножку, – сказал он. – Теперь по делу. – Он прокашлялся в кулак и стал говорить.

– Два года назад в лесопарке обнаружили труп Юлии Сливиной – дочери моего знакомого. Двое наших сотрудников увидели человека, катящего чемодан. Попытались задержать, но тот сбежал. В чемодане находилась мертвая Сливина. Она была связана, на голове черепно-мозговая травма. Дело сразу взял на контроль главк, а меня подвинули. Мое непосредственное руководство приказало не лезть в расследование и заниматься своими делами. Это сейчас я бы на дыбы встал, а тогда должность не позволяла особо выступать. Старшим оперативной группы назначили заместителя начальника отдела Алиева. Они сразу задержали друга потерпевшей Яковлева, но через сорок восемь часов отпустили, так ничего от него не добившись. Потом стали хватать местных мужиков, имевших неосторожность гулять в лесопарке. Очень скоро следствие зашло в тупик. Но тут очень кстати подоспело судебно-медицинское заключение о том, что повреждения на голове посмертные, а сама смерть наступила от сердечного приступа. Ты же понимаешь, что при подобном заключении эксперта рыть землю рогом никто не будет. Так и случилось. Все оперативные мероприятия резко свернули, а через два месяца следователь дело об убийстве прекратил, усмотрев несчастный случай, а в действиях сбежавшего неустановленного лица – лишь попытку спрятать тело. Намеренно или по недоумию – утверждать не могу. Я пытался доказывать, что это преждевременно, что не отработана до конца ни одна из версий. Но все без толку. Довод железный: «Все повреждения посмертные. Убийства не было!» – Иван встал и несколько раз пересек кабинет. Потом остановился передо мной.

– Я хочу, чтобы этим убийством занялся ты!

Честно признаюсь, к такому повороту событий я был не готов. Просьба Ивана вызвала у меня, мягко говоря, недоумение.

– А ты меня ни с кем не путаешь? Хоть я и работаю по уголовным делам, но то, о чем ты просишь, – явно не мой профиль. Я не полицейский и даже не частный детектив, на худой конец, а простой адвокат, и полномочия мои строго ограничены законом… – Я замолчал, не зная, что объяснять еще.

– Что ты мне про закон втираешь? – воскликнул Луценко. – А то я не знаю, как ваш брат – адвокат…

Я строго посмотрел на него:

– Ты кого-то конкретно имеешь в виду? Если это просто базар…

Почувствовав, что я завожусь, Иван сразу изменил тон:

– Ладно, не обижайся. Это я к слову. Просто ситуация нестандартная и требует такого же подхода. Нужен человек с опытом, хваткой, знаниями и, главное, свежим взглядом. У тебя все это присутствует. Поэтому и обратился. Ты же отличным оперативником был, а теперь еще в тонкостях и премудростях закона рассекаешь. Тебе и карты в руки. Заодно вспомнишь наши будни боевые…

Иван еще пару минут продолжал лить елей, перечисляя мои другие достоинства, о которых в большинстве своем я даже и не догадывался. Когда же его запас иссяк, спросил:

– Ну, согласен?

Не скрою, слушать все это было приятно, но озвучивать свое решение я не спешил, хотя уже в глубине души его принял.

– Мне кажется, что ты не своим делом всю жизнь занимаешься, – заметил я.

– В смысле? – удивился Иван.

– Ты прирожденный пиарщик.

– Брось… – Луценко махнул рукой. – Это я просто так, чтобы ты проникся…

– Все равно здорово! – оценил я его красноречие. – Но объясни, почему ты, главный сыщик района, не можешь сам все организовать? У тебя под рукой и силы, и средства. В чем проблема?

– В том-то и дело, – встрепенулся Иван и придвинулся ко мне. – Официально сделать ничего не могу. Для этого нужны веские основания: вновь открывшиеся обстоятельства, улики… да ты сам знаешь, о чем говорю. Что я могу представить? Свои умозаключения, основанные на домыслах и догадках? Кого они заинтересуют? Никого! Покрутят у виска пальцем, и на этом все мои потуги закончатся. Совсем другое дело, если выходить наверх с доказательствами и подозреваемым лицом. А кто эти доказательства будет собирать? Я в силу своего положения заниматься этим делом частным образом не буду. Первая же жалоба будет расценена как злоупотребление должностными полномочиями. Если ты ходишь, как сказал, под законом, то я еще и под руководством, и не только районным, но и главка. Малейший прокол, необоснованный шаг вправо или влево, и меня сольют, в два счета схавают и не поморщатся. Многим поперек горла стою. Есть еще одна причина – натурально нет времени. Заморочек служебных выше крыши.