Милый мой бухгалтер (СИ) - Власова Мария Игоревна

— Бедняжка, проспит все веселье, — отметила Леся, а потом выразительно посмотрела на меня. — Ты бы хотела также?

— Да, — без колебаний ответила ей, на что сестра сначала открыла свой украшенный помадой ротик, а затем закрыла его.

— Пошли, там гардеробная! — позвала нас Клава, так что мы перестали болтать и двинулись следом.

Она скинула свою шубку, заставляя Лесю завистливо присвистнуть.

— Вот это шмотки, — выдала она, почему-то долго мучаясь с замком на своей куртке. — Какой-нибудь дизайнер? Жених подарил?

— Я в состоянии покупать себе одежду сама! — уверенно проговорила Клава, но я заметила, как она старается не делать лишних движений, чтобы не испортить свой наряд.

Наверное, она купила его для знакомства с родителями жениха, и он стоит целое состояние, особенно для ее зарплаты. Я аккуратно сняла свою белую шубку их искусственного меха, завернула шарф в рукав и, лишь после того как отдала женщине в гардеробной свои вещи, заметила, что сестры во все глаза смотря на меня.

— Ты что так даже в праздники одеваешься? — не скрывая пренебрежения и отвращения, смотрели на моё темно-синее платье длиной ниже колена с кружевными манжетами.

— Атя, у тебя совсем денег нет, да? — уже тише, почти шепотом обеспокоенно спросила Клава, она потянулась к сумке, словно желая тут же дать мне денег на новую одежду.

— Выглядишь как наша бабусенька, — чуть задрав носик, скривилась Леся, удерживая меня за руку и оглядывая мои манжеты. — Может, это бабушкино платье?

— Хватит говорить глупости! Это моё платье, и я его совсем недавно купила! — вырвала руку, с раздражением понимая, что чувствую стыд.

Люди, выходящие из-за дверей, за которыми, судя по всему, и происходит все самое интересное, сразу направляли свои взгляды на меня, как одетую более чем странно.

— Я не обязана одеваться по чьему-то желанию, мне нравится ретро стиль и плевать, если кто-то назовет меня старомодной! — добавила уже не так уверенно, прижимая руку к груди.

— Ты словно из другой эпохи, — уже без особых эмоций высказалась Леся и все же сняла куртку.

— А что это на тебе? — тут же обернулась Клаву.

Сестрица отдала куртку гардеробщице, которая на ту странно покосилась. Рыжая красавица залилась красным румянцем, но так гордо расправила плечи, что добро, которым природа среди нас всех щедро наградила именно ее, колыхнулось. Того и гляди, вывалится из кожаного корсета и явит всему доброму народу ее прелести четвертого размера.

— Ты что, совсем свихнулась? — не стала проявлять деликатность Клава. — Что это за вид?

— Весьма притягательный вид, — ухмыльнулась сестрица, демонстрируя свое добро чуть ли не во всей красе.

— Зря я свитер с работы не захватила, — пробормотала, чувствуя себя не в своей тарелке.

— Я же тебе сказала, что мы пришли сюда искать мужей! Что тут непонятного? — она обаятельно нам улыбнулась. — Выйдем замуж и исполним обещание, которое дали бабушке, и ее душа будет спокойной.

— И для этого ты предлагаешь раздеваться, как не пойми кто? — чуть подняла голос Клава, явно пребывая в ярости. — Ты, вероятно, хочешь продать себя на ночь? Совсем отчаялась?

— Ну не всем же все падает на блюдечке с золотой каёмочкой! — фыркнула Леся, упираясь руками в бока.

— Так вы меня ради этого вытащили? — холодно перебиваю их, пребывая в ярости, меня даже затрясло. — Я ухожу!

Я дала гардеробщице свой номерок, но Клава с Лесей перестали ссориться и сразу обе схватились за номерок. Клава приобняла меня, но я опустила глаза, не желая, чтобы они видели мои чувства.

— Атя, солнышко, послушай меня! Это все бредни Лахесы, ты же знаешь у нее язык, как помело. Вечно несет всякую несуразицу! — принялась успокаивать меня как ребенка Клава, зло поглядывая на сестру. — Никто ничего тебя не заставит делать, если ты не хочешь. Мы просто посидим, выпьем и разъедемся по домам. Никаких парней, если ты сама не захочешь с кем-то познакомиться.

— Вряд ли кто-то сам захочет с ней познакомиться, — фыркнула тем временем вторая сестра и достала из сумки черные маски. Судя по тому, что они были отделаны по бархату атласными лентами и кружевами — дорогие. — Это маскарад, помните?

— Ты останешься? — спросила Клава, чуть расслабившись, я в ответ только кивнула.

— Вот эта тебе подойдет! — она протянула мне кружевную маску с темно-синими камушками и, не дожидаясь, пока это сделаю я, сама завязала ее.

— Может, ещё немного косметики? — предложила Клава и обе сестры не успокоились, пока, как в детстве, не накрасили меня на свой вкус, сделали легкую прическу и в конце расстегнули несколько пуговиц на платье.

— Так надо, — ударила меня по рукам Леся, не давая их застегнуть.

— Никакого жениха я искать себе не собираюсь, — прорычала сквозь зубы.

— Это ты сейчас так говоришь, а вот увидишь всех этих богатых красавцев и передумаешь! — радостно улыбнулась сестра, хватаясь за ручку двери.

— Сильно в этом сомневаюсь, — ответила тихо, но этого никто не услышал.

Музыка ударила по ушам ещё громче. Что-то клубное, диджейский ремикс, в отблесках лазерной вспышки мелькнула диджейская рубка. Какой-то бледный паренек, держа наушники плечом крутил пластинки. Людей до чёрта, девушки, мужчины, кто-то танцует посреди зала вокруг диджейской рубки, некоторые сидят в нишах, где расположены узкие столики, вокруг которых собирается народ.

— Добро пожаловать на «Карнавальную ночь», — объявила радостно Леся, наконец-то отпустив меня.

Глава 4.

Громкая музыка бьет по ушам, от мигающего разноцветного света периодически разрезаемого лазерными лучами слегка мутит. Все эти разукрашенные девицы и мужчины в дорогих костюмах кажутся частью мира, к которому я уж точно не принадлежу. О том, что это маскарад говорят исключительно маски, необычные, навороченные, с перьями, стразами и чем-то подобным, но вот костюмов ни на ком нет. Какой-то странный маскарад, но, наверное, у богатых так принято. Клава схватила меня за руку, словно опасаясь, что без их присмотра я убегу. Леся уверенно двинулась сквозь толпу, не обращая внимания на подвыпившую молодежь на своем пути. Она быстро нашла нам столик в одной из ниш и бросила на один из пустых стульев свою сумку.

— Садись, — выговорила Клава с такой интонацией, словно меня надо подсадить.

Леся принялась разглядывать толпу в поисках официантов, а я села в самый угол, чтобы избежать лишних взглядов. Клава нервно заерзала, заметно, что ей тоже не по себе от этого места. Мы молча подождали, пока Леся принесла нам разного вида бокалы и торжественно вручила каждой. Мне достался с какой-то синей жижей, Клаве — прозрачный с оливкой, а себе сестрица оставила трехуровневый разноцветный с трубочкой. Она присела к нам лицом, ко всему залу спиной и, с блаженством прикрыв глаза, сначала отпила, потом уже подняла свой бокал.

— Девочки, этот год был очень трудным, но все же, мы его пережили, вместе! — она говорила громко, стараясь не обращать внимания на музыку, хорошо хоть диджей поставил медленную песню, и ее голос можно было расслышать.

Клава так сжала рукой моё плечо, словно именно мне этот год дался с трудом, я натянуто улыбнулась, накрыв ее руку своей.

— Помните девочки, чтобы ни случилось, мы есть друг у друга, — Клава ободряюще улыбнулась и подняла свой бокал. — За нас, девочки! За настоящих сестёр!

— За мойр Андроповых! — поддержала ее Леся, улыбаясь.

— За то, чтобы всегда были друг у друга, что бы ни произошло, — добавила я, и сестры одобрительно улыбнулись.

Мы чокнулись и выпили, синяя жидкость запахом и на вкус была похожа на кокос, напоминая Пи́́на кола́ду. Я с сомнением посмотрела на Лесю.

— Он же безалкогольный? — спросила с легким наездом, и эта интриганка ухмыльнулась.

— Да, — сказала она, но я ей ни капли не поверила.

Я с раздражением отставила бокал подальше и принялась искать обещанный фуршет. В моем холодильнике давно мышь повесилась, с того времени как я начала жить одна и перестала готовить. Какой смысл что-то готовить на одного человека я так и не поняла. Мне сильно запала в душу бабушкина улыбка, когда я готовила по ее рецепту самые вкусные пирожки на свете. Я получаю удовольствие от готовки, но лишь когда готовлю для своих родных, для себя готовить это просто пустая трата времени, которого так не много с моим графиком. Мысленно подсчитав, когда в последний раз вкусно ела, поняла, насколько я голодна. Мой задумчивый взгляд девочки восприняли по-своему, впрочем, как всегда.