Три повести - Сергей Петрович Антонов

что сегодня или завтра в Пеньково на постоянную работу прибудет новый зоотехник, и этим новым зоотехником оказалась внучка Глечикова — Тоня.

Узнав эту новость, Иван Саввич и вернулся с пути предупредить деда, чтобы он прибрался в избе и как следует встретил внучку.

Но Глечиков ничего этого не предполагал и решил, на всякий случай, продвигаться к крыльцу клуба: если Матвей еще возится с Ларисой, весь гром председателя перебросится на них и можно будет незаметно сбежать в правление.

«Только бы до угла дойти», — подумал Глечиков и тихонько попятился назад.

— Погоди, — сказал председатель, — у меня к тебе важный разговор.

— За что же разговор? — возразил дедушка, незаметно, как ему казалось, подвигаясь к клубу. — Кого хочешь спроси — с самого утра сижу у аппарата.

— И не обедал небось?

— Какой там обед! — испугался дедушка. — Хлебушка пожевал да водой запил из графина.

— Как же ты так, не обедавши, — мягко проговорил председатель. — Этак и здоровье можно потерять.

Дедушка испугался еще больше.

— Мне уж и терять нечего, — сказал он жалким голосом. — Все здоровье вышло. Такая слабость одолела, прямо беда. Плюнуть, и то силы нету… А как куры садятся, так и не вижу ничего…

— Да что ты пятишься? — спросил Иван Саввич, но тут они свернули за угол, и дедушка услышал тихий смех Ларисы.

Хитрость Глечикова удалась полностью. Как только Иван Саввич увидел дочь возле Морозова, он сразу же забыл о своем важном разговоре. Грузными шагами подошел он к крыльцу и, ступив в полосу света, молча остановился. Матвей, не замечая его, все еще проверял, куда запрятано дареное колечко.

— Лариса! — грозно сказал Иван Саввич.

Они отпрянули друг от друга. Лариса стала зачесывать волосы, а Матвей, как ни в чем не бывало, облокотился о перилину и уставился в темное небо.

— А ну ступай домой! — приказал Иван Саввич дочери.

— Больно надо! Сейчас кино станут показывать, — возразила она, стрельнув по-птичьи глазами на Матвея.

— Ступай домой, тебе говорят! Чтоб я не видал тебя с ним!

Лариса молчала.

— Ты пойдешь или нет?

— Дай хоть платок путем завязать, — ответила она раздраженно. — Ровно телку гонит…

Она туго повязала платок и, не теряя стройности, сбежала по ступенькам.

Матвей и Иван Саввич некоторое время смотрели ей вслед. И дедушку Глечикова, которому в самую пору было идти в правление, любопытство приковало к месту.

— Ну вот, — сказал Иван Саввич. — А ты к ней не липни!

— А я что? — откликнулся Матвей. — Я ее не держу. Подумаешь, брильянт. Девчат много. Мне все равно за какую держаться.

— Сорняк ты колхозный. Хвощ, — сказал Иван Саввич, несколько растерявшись. — Погоди, найдем на тебя управу.

— А что управу искать? Давайте справку — и до свидания. Чего вы с ней обращаетесь, как при старом режиме?

— Что ты про старый режим знаешь? — спросил Иван Саввич, разыскивая в карманах спички. — Дураки и при новом режиме есть.

— То-то и видно, — ухмыльнулся Матвей.

— Это товарищ председатель не про себя, а про тебя сказали, — разъяснил дедушка. — Это ты дурной в новом-то режиме.

— Я или нет — не знаю, — сказал Матвей. — А секретарь райкома целый час возле трактористов ходит. Интересуется, куда бочка лигроина делась.

— Игнатьев приехал? — встрепенувшись, спросил дедушку Иван Саввич.

— А как же! Приехал. Где-нибудь на поле сейчас.

— Чего же ты мне раньше не сказал?

И Иван Саввич, так и не найдя спичек, быстрыми шагами пошел на поле.

ГЛАВА ВТОРАЯ

О ТОМ, КАК ТРУДНО УВЯЗАТЬ КВАНТОВУЮ ТЕОРИЮ И ХУЛИГАНСТВО

Лекция «Сны и сновидения» кончилась, и на улицу повалил народ. После долгого вынужденного молчания люди всласть шумели, разговаривали о насущных делах, сразу, видно, позабыв и про сны, и про сновидения.

Лектор Дима Крутиков остановился на крыльце под лампочкой, моргая близорукими глазами. На его добром полном лице отразилось недоумение.

— Царькову не видели? — спросил он Матвея.

— Видал. А что?

— Она хотела меня проводить на ночлег. Я в темноте плохо ориентируюсь.

— Вы у них остановились?

— У них.

— Довести, что ли?

— Пожалуйста.

Дима был парень наивный и доверчивый, и, видимо, поэтому Матвей испытывал к нему непонятную симпатию.

В Обществе по распространению политических и научных знаний каждый срыв лекции считался чрезвычайным происшествием, и Дима уверовал, что без его лекций дела в колхозах шли бы гораздо хуже. Говорить на публике он любил, вдохновлялся, вздымал к потолку руки и любовался собой так, что хоть зеркало перед ним ставь. Девчата с любопытством разглядывали его румяное, гладкое лицо, широкий, как баян, портфель, галстук с маленьким узелком, и все сходились на том, что, когда он женится, жена в два счета обернет его вокруг пальца. А старухи, глядя на него, думали, что отец у него, наверное, непьющий, самостоятельный: выучил сына, и теперь вот сыну можно не работать, а читать лекции.

— А Царькова неплохая девушка, правда? — спросил Дима. — Очень неплохая.

— Ничего, — ответил Матвей. — Только рот большой.

— Очень неплохая. Что?

— Рот, говорю, большой. Щей не напасешься.

— Ну что вы! А Иван Саввич тоже неплохой человек. Правда?

— Он не человек, а председатель колхоза. Чего уж тут говорить.

— И Мария Федоровна — неплохая женщина. Правда, относится она ко мне как-то… слишком официально.

— Вы сами виноваты. Почем она знает, что вы такой, когда вы у ней только картошку за столом уничтожаете? Рассказали бы ей что-нибудь научное — про сновидения или там про температуру солнца, — она бы к вам и поворотилась. Она образованных уважает.

— Вы думаете?

— А как же! Девчата — и те удивляются, как это вы таблички запоминаете. Без бумажки диктуете наизусть. Говорят, что цифры у вас на ладошке записаны…

— Ну что вы! Просто у меня память на интересные цифры, — скромно улыбнулся Дима. — Я еще три темы подготовил. Одна про кукурузу, потом моральная тема: «Человек — это звучит гордо», и еще одна про меченые атомы. Тоже неплохая тема.

— Ну вот. В ужин бы и рассказали. Как следует. С табличками. И Лариса послушала бы, и Иван Саввич.

— Меня неплохо слушают, верно? Следующий раз приходите, я про меченые атомы буду читать. Сложная все-таки тема. Там квантовая теория, а по методике требуется каждую лекцию увязывать с конкретными фактами из местной жизни. Моральную тему, конечно, легко увязать. Вот у вас хулиган тут есть — никому не дает проходу… У меня фамилия записана… Так вот его, например, уместно увязать с тезисом о пережитках…

— Его с чем попало увязывают, — заметил Матвей неопределенно.

За таким разговором они дошли до избы Ивана Саввича. Узнав, что хозяин