Синтез - Мачей Войтышко

Индивидуальных заказов было все меньше, и только бабушка, которая консультировала по интерьеру стандартных квартир в жилых массивах, еще чувствовала себя немного полезной.

Впрочем, что тут скрывать, и бабушка, и дедушка достаточно от всего устали и свои последующие восемьдесят лет (после уже прожитых восьмидесяти!) мечтали провести чуточку спокойней. Поэтому они с удовольствием согласились работать на острове, который постепенно превращали в заповедник и музей. Бабушка даже ткала вручную маленькие комнатные коврики, а в кабинете дедушки стояла деревянная мебель без единого кусочка пластмассы!

Внуки и старики очень любили друг друга, но во время учебного года не могло быть и разговору о встрече: их разделяло слишком большое расстояние. Однако и на каникулы Александр не всегда охотно отпускал своих детей на волшебный остров, поскольку считал, что с педагогической точки зрения им полезнее находиться в коллективе, среди своих ровесников.

— Это как с мороженым, — рассуждала Эля. — Оно потому вредно, что больше всего мне нравится.

— Мороженое вредно в количестве, превышающем полкило, — отвечала мама. — Даже для потомков криогеников. На этом острове вы страшно дичаете. Эля по возвращении скачет, как коза, а Петрусь крушит мебель.

— Во всем виновато тяготение, мамочка, — пытался объяснить Петрусь. — На острове немного другое притяжение...

Но мама только махнула рукой и заявила:

— Поговорим об этом дома. Разве вы не видите, что у меня уйма работы? — и выставила их из лаборатории.

Уж коль вы здесь, хотя и в поздний час,Я расстараюсь, так и быть, для вас.В столовую я мигом въедуИ накормлю превкусным вас обедом! —

приветствовал их Франтишек.

— Отлично, Франтишек, мы очень голодные, — обрадовался Петрусь.

— Мне, пожалуйста, сразу большую порцию ванильного мороженого, можно с фруктами, — быстренько заказала Эля.

В моей программе (к сожаленью!)Заложено для вас распоряженье:Съесть суп, не меньше двух котлеток,А вот мороженое — только напоследок.

— Ой-ой-ой! Мама проследила даже за обедом, — жалобно воскликнула Эля. — Что ты натворил, Петрусь? Это все из-за тебя! Еще счастье, что я самая снисходительная и лучшая из всех старших сестер, каких только видел Космос.

— Бум, — буркнул Франтишек.

— Какое же это вранье?! — вспылила Эля. — Хотя да, — спохватилась она. — Франтишек запрограммирован логично, а ведь, в конце концов, в Космосе наверняка найдется еще пара сестер, благороднее меня... Впрочем, следовало бы договориться о понятии «благородство». Что благороднее: простить такого брата, как ты, или же силой вернуть его на стезю добродетели?

— Минуточку не двигайся! — попросил Петрусь. — Дай-ка я припомню.

— Что это ты хочешь припомнить, голубчик? — с наигранным удивлением произнесла Эля.

— Ага, понял! Ты корчишь из себя Глорию Лэмб, — заявил Петрусь.

Эля схватила подушку и запустила ею в Петруся.

— Я никого не корчу. Я сама по себе!

— Ну прямо! — издевательски хихикал Петрусь. — Думаешь, я не видел, какие гримасы ты строишь перед зеркалом?

И он действительно был прав. Глория Лэмб, героиня головизионного сериала под названием «Любовь приходит на рассвете», вскружила голову не только Эле, но и всем ее подружкам.

В этом сериале на модной волне ностальгии всплывали семидесятые годы прошлого столетия. Глория Лэмб играла в нем простую служащую, то есть особу, занятую перекладыванием бумаг. Это были годы, когда люди, вместо компьютеров, производили ряд механических операций.

И вот эта простая служащая встретила такого же, как она, простого служащего, но на их жизненном пути появилась шайка преступников, именуемых хулиганами.

— Отвратительная мелодрама, — произнесла свой приговор мама Эли и Петруся. — Дети, спать!

Естественно, Эля уговорила маму и смотрела последующие серии.

— Ну да, мне нравится эта артистка. И что тут такого? — Эля обиженно фыркнула. — С какой грацией она садится и трамвай! Одной рукой придерживается за поручни, а другой свободно опирается о плечо спутника. Я тоже когда-нибудь проедусь на трамвае, вот увидишь!

— И у тебя дома есть настоящий телевизор, правда? — загоготал Петрусь.

Ассистент Пацула застыл: стрелка измерительного прибора сдвинулась с места! Возможно ли?! Неужели же наконец?! Ну да, сомнений нет... отклоняется все дальше и дальше...

— Тревога! Тревога! — закричал Пацула. — Посмотрите, — сказал он дрожащим голосом подбегающему шефу, — указатель поднялся на пять делений.

Вся группа стояла сейчас, наклонившись над большим металлическим ящиком. Внутри был человек. Человек на грани жизни и смерти. А может, уже давно за этой гранью? Может, это какой-нибудь ложный сигнал, еще одна ошибка?.. Может...

Они с таким напряжением всматривались в стрелку аппарата, будто хотели подтолкнуть ее своими взглядами вверх, к жизни! И стрелка послушно следовала все выше и выше по шкале — до восьми, до десяти...

— Полная блокада, — распорядился шеф. — Приступаем к регенерации!

Сотрудники сразу же бросились по своим местам и как угорелые взялись за дело.

Спустя пять часов они обрели надежду, хоть и не очень большую. Нужно было подождать по меньшей мере неделю, чтобы надежда превратилась в стопроцентную уверенность, несущую либо успех, либо очередное разочарование. Для каждого сейчас нашлась работа: анализировать, сравнивать, искать позитивные реактивы, наконец, отгадывать, кто же тот замороженный далекий человек, которого пытаются вырвать из небытия. Потому что сотрудники «катакомб» не знали, кого спасают. Таково было предписание, выданное Советом Наций много лет назад и обеспечивающее полную беспристрастность исследователей. Безымянные ящики разных видов и образцов не имели никаких опознавательных примет, и только после целой серии регенерационных мер, когда уже не оставалось сомнений в дальнейшей судьбе пациента, криогеники выясняли, кто он такой.

«Если это кто-нибудь из самоуверенных богачей, — думал ассистент Пацула, — то ему будет совсем нелегко. Все изменилось. Никто ему не позволит иметь столько денег, помыкать людьми, вмешиваться в политику. Бедняга увидит, что такое холодный прием. Однако, с другой стороны, он станет очень популярным: сможет работать консультантом при подготовке сериалов типа «Любовь приходит на рассвете». Тьфу, такое не пожелаешь и самому злому врагу!»

«Может, это женщина, — думала доцент Ирена. — Вроде моей бабки Агаты — немного взбалмошная оригиналка, полная радужных идей, поборница женского равноправия».

«Ученый, настоящий ученый, — мечтал криобиолог Зборовский. — Коллега во цвете лет, которого жестокая болезнь вынудила к риску. Как он будет счастлив, когда убедится в триумфе своей науки, когда поймет, что получил еще пятьдесят или сто лет для дальнейших исследований! А уж когда мы покажем ему все то, чего нам удалось добиться за восемьдесят лет!.. Было бы даже справедливо, чтобы кто-нибудь из создателей этой области знания мог в награду увидеть ее нынешние достижения».

Сейчас же ничего не известно. Кроме того, что необходимо использовать этот мизерный шанс на пробуждение человека, который давным-давно был охлажден. Ведь основная человеческая истина гласит: «Жизнь — самая большая ценность. Жизнь — это и цветы, и ванильное мороженое, и стихи, и приключения, и запах липы, и даже пусть скверный, но любимый головизионный сериал. Жизнь — это страх и радость, ложь и правда, тетка Флора и селенология».

И поэтому, хоть на Земле и слишком тесно, хоть логика и велит иначе, ассистент Пацула добивался разрешения на две новых жизни. И поэтому движущаяся стрелка аппарата пробуждала во всех трепет.

Вовсе не было никакого скандала. Отец вернулся в возбужденном, приподнятом настроении только к ужину.

— Мы на верном пути к полному успеху, — заявил он. — Поэтому прошу не мешать: я должен поспать несколько часов и сразу же возвращаться в Институт.

— А что с детьми?

— Поговорим с родителями, Эвуня. Закажи разговор!

— Привет, старина! — гаркнул дедушка с экрана видеофона как раз, когда они закончили ужинать. — Что-то ты у меня неважно выглядишь. Слишком много волнуешься или что?

— Добрый день, мама! Добрый день, папа! — поздоровался Александр.

— А где Эва? — поинтересовалась бабушка. — Где дети?

— Эва в соседней комнате берет с обоих клятву, что если я позволю им приехать к вам...

— Ура! — закричал дедушка и даже подпрыгнул. — Наконец-то ты решился. Тебя нужно уговаривать, как упрямого робота. Ты читал такой рассказ Лема об упрямой машине?

— К сожалению, не читал.

— И очень плохо. Нужно интересоваться не только своей узкой специализацией, но и классической литературой.