Белый кролик, красный волк - Том Поллок

я вздрогнул от маминого тона. — Миссис Фэнчёрч, вам известно, — перевернутая страница, — что непосредственно перед инцидентом с беспозвоночными этот ребенок, Бенджамин Ригби, и его приятели дразнили Питера и пытались отобрать у него рюкзак.

Опять молчание. От такого молчания нельзя не покрыться мурашками.

— Ригби уверяет, что Питера он не трогал. Свидетели в один голос говорят, что он сказал ему всего несколько слов — явно недостаточно, чтобы оправдать поведение вашей дочери. Это всего лишь слова.

— Моему сыну, — сухо заметила мама, — достаточно и этого.

Я покраснел. Перед глазами всплыла детская площадка и трое мальчишек, которые вдруг оказались так близко и были такими высокими. Это был всего лишь мой пятый день в школе, но я уже видел — ясно, как на ладони, — все свое будущее. Как видение, посланное злопамятным богом, я видел день за днем, год за годом. Я ощущал синяки, слышал их смех и чувствовал вкус крови из разбитого носа до того, как они даже тронули меня пальцем. И, видимо, это отразилось на моем лице, потому что Ригби спросил вот что:

— Чего ты так испугался?

Наверное, пришел в восторг оттого, что нашел такую благодарную жертву.

Да, мне достаточно и этого.

— …Анабель очень восприимчивая натура, — продолжала мама. — Допускаю, что она отреагировала слишком бурно, но полагаю, человек с вашим опытом в педагогике должен понимать, как важно вовремя распределить роли.

— Роли? — Фэнчёрч была сбита с толку.

— Питер очень робкий мальчик, миссис Фэнчёрч. Это делает его объектом для битья, а средняя школа, если можно так выразиться, это зверинец. Чтобы ему здесь выжить, другие дети должны усвоить, что у него есть защитники.

Сидящая напротив Белла подмигнула мне и прошептала одними губами: «мелкий». Я показал ей средний палец, и она усмехнулась.

— Простите, миссис… доктор Блэнкман, — немного оправилась от шока Фэнчёрч, — но у меня есть обязательства перед родителями мальчика.

Мама оборвала ее:

— С ними я уже поговорила.

— Неужели?

— Да.

— Но… как…

— Мой бывший коллега работает с мистером Ригби. Он нас и познакомил. Ригби согласны предоставить воспитание моей дочери мне, если я предоставлю воспитание их сына им. Вытекает один-единственный вопрос: готовы ли вы пойти нам навстречу?

— Ну… что ж… я полагаю, если… если… — Фэнчёрч как будто не говорила, а тонула и пыталась ухватиться за соломинку ускользающего от нее разговора.

— Благодарю. Это все, миссис Фэнчёрч? Нейроны ждут моего возвращения.

— Нейроны? — переспросила совершенно сбитая с толку Фэнчёрч.

— Клетки мозга, — пояснила мама таким тоном, что становилось ясно: эти самые клетки казались ей интереснее и, вероятно, умнее собеседницы.

Через четыре секунды дверь распахнулась. Мама стояла в дверном проеме, черным каблуком стратегически пригвоздив билет Беллы к полу.

— Э-э-э, мам?

— В машине поговорим, Питер.

По пути домой никто не проронил ни слова. Любое слово могло стать искрой, которая распалит мамин фитиль. Я хмуро смотрел в окно, когда почувствовал, как что-то царапнуло мою ладонь и вжалось в нее. Это был билет на поезд. На нем синей шариковой ручкой было нацарапано несколько на первый взгляд случайных букв.

Я улыбнулся. Бел не умела расшифровывать цифровые коды так, как я, поэтому мы обменивались сообщениями, зашифрованными сдвигом Цезаря. Сдвиг Цезаря — это простейший шифр в мире, идеально подходивший римскому императору, у которого полным-полно секретов и слишком мало времени. Чтобы записать код, нужно просто выписать алфавит от первой до последней буквы, затем выбрать секретную фразу — ну, не знаю, допустим, «Твою мать, Брут» — и записать ее под первыми буквами алфавита, отбрасывая все повторяющиеся буквы. Затем по порядку дописать остальные буквы алфавита, чтобы получилось что-то вроде этого:

Остается записать свое сообщение, заменяя каждую букву буквой из нижнего ряда, и — вуаля — ваше послание надежно защищено от любопытных глаз учителей, родителей и мародерствующих вестготов.

К сожалению, чтобы прочесть зашифрованное таким образом послание, всего-то и нужно, что угадать кодовое слово, поэтому подобные шифры не надежнее моей психики. Я вчитался в буквы, прикинул в уме несколько комбинаций и проглотил смешок.

«Демон» — сказал я одними губами. Она улыбнулась в ответ. Эти общие секретики, как объятия, были способом сказать друг другу, что мы рядом.

Внезапно мама испустила нервный вздох и остановила машину на обочине. На леденящее душу мгновение мне показалось, что сейчас она выгонит нас из машины и навсегда запретит возвращаться домой.

Придется уехать и жить с отцом. Отец был самой страшной маминой угрозой, вроде монстра, живущего под кроватью.

Если, конечно, найдешь его.

Но она только вздохнула.

— Не делай так больше, Анабель.

— Я же…

— Я знаю, что «ты же». Не надо. Это слишком большой риск. На этот раз нам повезло, но не у каждого туполобого задиры в этой школе будет отец, которого я смогу припугнуть потерей работы.

— Я поняла, мама.

— И вот еще что, Бел.

— Да, мама?

Уголки маминых губ дернулись вверх.

— На будущее, хотя я категорически запрещаю себя так вести, оставь дождевых червей в покое. Эти милейшие создания не заслуживают такого обращения. Бери кока-колу — так выйдет еще больнее.

— Да, мама, — ответила Бел со всей серьезностью.

Мама кивнула и снова выехала на дорогу.

Я откинулся на спинку сиденья, испытывая облегчение и восторг. Дождь хлестал в окно, и я провожал взглядом мокрые, облепленные листвой улицы. Когда я вырасту, я хочу быть как мама.

СЕЙЧАС

[email protected]: Ничего не понимаю. Солонка?

KurtGö[email protected]: Ага.

[email protected]: Это *керамическая*, что ли?

KurtGö[email protected]: Она самая.

[email protected]: И ты ее *жевал*?!

KurtGö[email protected]: Щас, погоди… Выглядит жутковато, так что надеюсь, ты уже позавтракала.

Я наклоняю веб-камеру, чтобы запечатлеть у себя во рту кадр из фильма ужасов восьмидесятых годов.

[email protected]: Блиииин, Пит, это ж по крайней мере 7 по ЛЛОШКИПу.

KurtGö[email protected]: Не, всего лишь 4.

[email protected]: *4*?!?!?!?!?!?!?!?!?!?!??!?!

KurtGö[email protected]: Отсыпь и мне восклицательных знаков, Ингрид.

[email protected]: 4? ЛШ 4. И как, черт возьми, у тебя получилось 4?

KurtGö[email protected]: Удаленность, продолжительность, степень повреждений. Мама помогла мне выкарабкаться, и все закончилось менее чем за 20 минут. Я подставил в формулу — вышла паршивая четверка.

[email protected]: *Вздох* Вот вечно ты так, Питти. Красивая картинка, а по сути — пшик.

Я веселею и набираю:

KurtGö[email protected]: Ты сейчас назвала меня красивой картинкой, Ингрид?

[email protected]: Только когда дело касается ллошков, Пит.

Я хмыкаю. Ингрид понимает меня лучше всех на свете, если не считать Бел. Мы сдружились, потому что любили одни и те