Алые паруса Синей бороды - Донцова Дарья

– Дядя Костя, вы слизень, – заявила Настя.

– Кто? – заморгал добрый дедушка.

– Такой противный, скользкий, похожий на соплю червяк, – объяснила Настя, – бр-рр!

– Анастасия! – подскочила Маргарита. – Следи за языком.

Настя показала вилкой на автора исторических романов.

– Он гордится своей привычкой всем в лицо говорить что думает. А бабушка велела брать пример со старших, вот я и решила, как твой муж, говорить то, что в голову пришло.

Анна прищурилась.

– Немедленно прекрати! Тебе не следует так себя вести.

Николай поднял руку.

– Бабуля, разреши сказать?

– Конечно, золотце, – улыбнулась пожилая дама.

Коля отложил вилку.

– Бабуля, пожалуйста, отвечай на мои вопросы только «да» или «нет»! Дядя Костя человек?

– Конечно, странно, что ты… – начала Анна.

– Да или нет, – напомнил внук.

– Да, – ответила мать Петра.

– Настя человек? – продолжил паренек.

– Да, – после небольшой паузы согласилась хозяйка дома.

– Надо уважать и дядю Костю, и Настю? – не утихал подросток.

– Да, – опять ответила Анна Сергеевна.

Николай резко выпрямился.

– В результате простого опроса мы выяснили, что ты считаешь и своего мужа, и внучку людьми, достойными уважения. Два человека, которых ты любишь и ценишь, могут выражать в вежливой форме свое мнение только семье?

– Ну да, – процедила старушка.

– Заключительный вопрос, – заявил мальчик. – Дядя Костя открыто нахамил моей сестре. Она ему ничего плохого не сказала, а он прошипел змеей: «Главное, ее не слышать». Затем твой муж нагрубил нашей гостье, которую впервые в жизни увидел, заявил: «Никогда не кропал полицейские книжонки, стыд и срам это». Ты, бабуля, ничего супругу не сказала.

– Константин Максимович выразил свое мнение, – вскипела хозяйка, – каждый человек имеет на это право.

– Мы только что выяснили, что Настя тоже человек, – улыбнулся Коля, – следовательно, она имеет право на личное мнение. Но когда моя сестра сравнила дядю Костю со слизнем, ей влетело. Один хамит безнаказанно, а другой это запрещается? И что мы имеем? Политику двойных стандартов, геноцид Насти.

Николай посмотрел бабушке прямо в глаза.

– Это нечестно. Или накажи двоих, или молчи, когда они оба высказываются!

Присутствующие замерли, в тишине раздался скрип, и в столовую вошел огромный питбуль.

Глава пятая

– О господи, – испугался Виктор, – мы же его специально заперли.

Собака подбежала ко мне.

– Виола, не шевелитесь, – тихо произнесла Анна, – не делайте резких движений. Морис вас просто обнюхает. Он очень умный пес, но не доверяет чужим, никогда не примет угощение из ваших рук. Не бойтесь.

Морис начал тыкаться носом в мою сумку, которая висела на спинке стула. Я улыбнулась.

– Ридикюль закрыт на молнию. Если хочешь посмотреть, что внутри, сейчас покажу.

Питбуль сел и гавкнул. Я взяла кожаную торбочку, открыла ее, вынула пакетик с надписью «Мясные палочки» и обратилась к Анне Сергеевне:

– Разрешите угостить собаку для налаживания наших дипломатических отношений?

– Вы прямо ему угодили, – засмеялся Петр, – Морис при виде этого лакомства превращается в щенка.

Я вынула из пакета угощение.

– Держи, милый.

Палочка исчезла в огромной пасти за долю секунды.

– Хорошо, но мало, – подчеркнула Анна, – ему можно штук восемь дать.

Я начала скармливать питу лакомство. Тот издавал звуки, похожие на ласковое ворчание.

– Запел, – обрадовался Виктор, – Виола, вы теперь наша писательница, пит признал вас.

– Только не надо называть женщину, которая выпускает чтиво для тупиц, писателем, – процедил Константин.

Морис приподнял верхнюю губу, издал «Р-р-р» – потом положил голову мне на колени.

Я стала гладить его по макушке.

– У Риточки есть радостная новость для вас, – зачирикала хозяйка. – Говори, дружочек!

– Сегодня вечером в честь вашего приезда, Виола, и для привлечения народа мы открываем культурный фестиваль, – зачастила жена Виктора, не договорила, вскочила и убежала.

– Что с ней? – удивился Петр Миронович.

– Не знаю, – ответил Витя, – вот уже пару дней, как ее тошнит от всего. Вчера велела мне рубашку переодеть, когда я поинтересовался «Почему?», услышал в ответ: «От красного цвета меня наизнанку выворачивает».

– Девочка беременна! – обрадовалась Анна Сергеевна. – Ура, поздравляю!

Виктор молча уставился на мать, Петр Миронович прищурился. А я сообразила: младенец, которого Маргарита скоро подарит супругу, никого не радует.

– Мама, ты в этом уверена? – осторожно спросил мэр.

Анна Сергеевна кивнула.

– Конечно. Ритуля здорова, просто она в положении. Девочка бледная, постоянно от еды отворачивается, ее мутит. Ноги у нее отекают, лицо тоже. Все признаки налицо.

Витя встал и медленно вышел.

– Очень вкусный пирог, – сказал мэр.

– Потрясающий, – подхватила я. – Объясните, что я буду делать завтра? Сегодня ведь день отдыха?

– Да, да, – закивал Петр, – вы участвуете в игре в четверг, старт утром в одиннадцать.

– Что интересного можно увидеть в Кустове? – задала я новый вопрос.

– У нас великолепный музей… – начала хозяйка дома.

– Ничего хорошего тут нет, – перебил ее муж, – полное убожество вокруг.

Завтрак продолжался еще примерно полчаса, потом все разбрелись.

Несмотря на позднюю осень, сегодня выдался солнечный день, просто бабье лето. Я пошла погулять по участку, забрела в лес, неожиданно увидела там беседку и решила отдохнуть. Строение оказалось застекленным, но дверь неплотно прилегала, поэтому, когда я поднялась по лестнице ко входу, поняла: внутри сейчас находятся Виктор и Рита.

– …! – с чувством произнес муж.

– Честное слово, честное слово, честное слово, – забормотала Рита, – это неправда! Я же не могу забеременеть.

Пара определенно удалилась в укромное место, чтобы поговорить без свидетелей. А подслушивание чужих бесед не является моим хобби. Я сделала шаг назад и чуть не закричала от резкой боли. Сначала мне показалось, что в большой палец правой ноги воткнули раскаленный гвоздь. Но через секунду стало понятно, что произошло.

Пару лет назад мы со Степаном отправились на юбилей нашей приятельницы. Я надела длинное платье и туфли на каблуках. И все было хорошо до момента моего похода в туалет, где недавно вымыли пол. Я поскользнулась на мокрой плитке, подвернула ногу и, как потом оказалось, повредила плюснефаланговый сустав большого пальца ступни. Поверьте, это очень больно, просто очень. Около года я могла носить только обувь с широкой колодкой. Потом я решила, что вылечилась, несколько месяцев радовалась лаковым лодочкам и, торопясь по делам, опять подвернула ногу.

Когда незадачливая больная Тараканова вновь возникла в кабинете доктора, тот встретил ее как родную и посоветовал:

– Передвигайтесь не торопясь, носите устойчивые ботинки, помните: подобная травма может стать привычной. Как говорится, где тонко, там и рвется.

К сожалению, доктор оказался прав. Повредив в очередной раз свою многострадальную лапку, я вспоминаю другую пословицу: «Больной зуб длиннее других». А палец на моей ступне оказался просто километровым. Вот и секунду назад я опять ухитрилась повредить бедный сустав, больно сейчас очень. Хочу уйти и не могу, волей-неволей пришлось слушать чужую беседу.

– Да ну? – с издевкой осведомился супруг. – Я бесплоден, но ты-то вполне способна произвести на свет ребенка.

– Витенька, как мне стать матерью, если у тебя нет возможности зачать малыша? – всхлипнула Маргарита.

– Издеваешься? – зловещим тоном осведомился Виктор.

– Конечно, нет, – ответила жена.

Раздался звук, словно на пол упал кусок сырого мяса.

– Ой! Больно же, – заплакала Рита.

– А мне каково? – процедил Виктор. – …! Шлюха!

– Витенька!

– Заткнись!

– Никогда, никогда, никогда я не смотрела на другого мужчину.