М. С. - Владимир Чистяков

Они просто не слишком внимательно смотрели на императора. И обратили внимания в его дорогом мече только на украшенную драгоценными камнями рукоять. И не глянули на клинок. А посмотреть — то стоило повнимательней. И подумать, насколько неженкой может быть человек легко орудующий ТАКИМ мечом. Да и золочёные доспехи ведь были очень тяжёлыми. Они забыли, что скача от одного властителя к другому, 'изнеженный' император по трое суток не вылезал из седла. Они забыли, что он спокойно мог спать на голой земле, чего не умели уже многие из них.

Он привёл сюда лишившийся дома и расколотый страшной войной народ. Половина, если не больше командиров в армии ещё совсем недавно были его смертельными врагами. Они только на время согласились забыть о старых распрях. Ибо народу нужна новая земля, где можно жить.

Жадность прибрежных властителей застилала им разум. Уступки императора они принимали за слабость. Нежелание проливать кровь — за трусость. Но некоторые оказались жаднее прочих… И во время одной из ночных скачек императора догнал гонец. Один из властителей начал войну, сказал он, такой то лагерь осаждён, они режут всех, кто не успели укрыться за частоколом. Всех. Так сказал гонец.

Загоняя коней, неслась на выручку императорская гвардия. Только они и смогли привезти сюда своих лошадей. Всё-таки не хотелось пришедшим на кораблях оставаться совсем уж без кавалерии.

Император успел. Лагерь ещё держался. Пехота из соседнего лагеря просто не успела бы подойти на выручку, ибо здесь не было прекрасных дорог тех мест, где они раньше жили. Осаждавшие лагерь полегли все до единого. Гвардейцы не брали пленных. Ибо они хорошо видели, что сотворили с теми, кто не успел укрыться за стенами. А это в основном были женщины и дети.

Приплывшие на глазастых были терпеливым народом. Они довольно долго платили местным втридорога за хлеб, ибо мало у них было своего. Местные были жадные. И чем ближе была зима, тем больше они вздували цены. А властители, видимо считали, что за зиму порядком грэдов перемрёт, и весной оставшихся взять будет полегче. Себя-то, властители местные, считали непобедимыми воинами.

''Хотели войны- получайте' — только и сказал император. Вернее не так, ибо так сказал ИМПЕРАТОР. Народ помнил его имя. Но писали теперь только так: ИМПЕРАТОР. И все буквы большие. А если есть возможность, то и красными чернилами писали теперь ИМПЕРАТОР.

Отчаянно дерётся зверь, загнанный в угол. Нечего ему терять. И нечего было теперь терять этому народу.

И содрогнулась земля. И в одну ночь исчезли лагеря. И развернулись боевые знамёна со змеями и драконами. И двинулись вперёд закованные в сталь колонны. Они шли не через земли. Они шли брать эти земли. Им нечего было терять. Им. Тем, кто сам себя называл коротким и чётким именем, похожем на боевой клич — Грэды!

Теперь жадным властителям оставалось только слать проклятья к небесам, неизвестно за какие грехи ниспославшую на них кару по имени Грэды. Иные даже пытались объявить их главу воплощением какого-то злого божества.

Словно машина шли по земле квадратики их пехоты. Чёрные перья, красные гребни, и серебристые рога торчали из-за башенных щитов. И часто бывший враг закрывал от стрелы своего врага. Что бы там грэды не поделили между собой, это осталось в прошлом. А теперь перед ними был просто враждебный мир. А грэды просто хотели жить.

И одно за другим исчезли прибрежные государства. А те, кто жили в них раньше — либо сливались с захватчиками. Либо… Это мир ведь очень жесток. Исчезали они.

Грэды шли, словно стальные. Ничто и никто не могло их остановить. Пусть погиб в бою ИМПЕРАТОР, и не осталось у него детей. Нет императора — выберем другого.

Со временем император стал символом. Пусть и не верили Грэды в богов. Но должно быть что-то, объединяющее всех. Символ. И только потом уже человек.

За полсотни лет грэды захватили огромную территорию, чуть ли не превосходящую по площади их прежнюю Родину (Кроме всего прочего, грэды умеют прекрасно считать). Ещё через несколько десятков лет человек с другого материка, впервые ступивший на эту землю, подумал бы, что грэды были здесь всегда. Всегда были эти дороги. Тянутся через овраги акведуки. Стоят огромные города. Прекрасные статуи на площадях этих городов. Огромные библиотеки. Каждый грэд умеет писать и читать.

Родилась новая империя.

Одного только нет в городах этой страны — храмов. Ибо больше не верят грэды в богов. И слишком привыкли в последнее время полагаться только на свои короткие мечи.

Грэдов много. Но империя довольно рыхлая. И наместники великого, особенно в приграничных провинциях правили фактически сами по себе. Так не могло продолжаться долго. Либо из каждого крупного наместничества рано или поздно образовалось бы своё государство, жители которого не обязательно и помнили бы о родстве с соседним.

Либо на троне Великого рано или поздно появился бы человек, снова решивший сколотить в одно целое начавшуюся расползаться империю. У которой уже и так начали объедать окраинные районы.

И народ породил такого человека.

Никто не знал родителей человека, но все знали ту, которая заменила ей мать — Рыжая Ведьма Кэрдин. Так её звали. Одна из дочерей тогдашнего великого, сама не возражавшая против занятия трона. В то время все соседи весьма воинственных грэдов жили спокойно, ибо всю свою энергию воинственные грэды тратили на борьбу друг с другом. А желающих лезть за собственной смертью через их пограничные укрепления, находилось немного.

А прошлый великий наделал слишком много внутриполитических ошибок. И немало было у него детей. Так что смута после смерти правителя стала неизбежной. И брат с сестрой — Эрендорн и Кэрдин ополчились против малолетнего наследника, у которого тоже хватало сильных сторонников.

Эрендорн слыл не слишком хорошим полководцем, сестра же вовсе не бездарным. Наследника они вдвоём после кровопролитной войны благополучно спихнули. И прирезали втихаря. Только трон, как известно, слишком тесное место, чтобы сидеть там вдвоём. Особенно двоим настолько несхожим людям. Хитер и изворотлив Эрендорн. Горяча и прямолинейна Кэрдин. И вскоре разразилась новая война. Слишком уж велики были амбиции у Рыжей Ведьмы. У Эрендорна не меньше, только у Кэрдин на виду, а у Эрендорна — при нем…

Перед последним из величайших сражений той войны Кэрдин нашла брошенного новорожденного ребёнка. У Рыжей Ведьмы не могло быть своих детей. И этого ребёнка она объявила наследницей. Дав имя по половине своего, и в память о погибшей в начале войны любимой единокровной сестре — Дина. Короткое имя, похожее на боевой клич.