Дорога в один конец - Александр Конторович

 — То есть вы хотите сказать, — аж привстал со своего места штабной, — что целый день провели прямо у забора?

 — Ну, не целый день, конечно. И не прямо у забора. Мы от опушки леса всего метров на пятьдесят отошли. Да и залегли там в траве. Ну, может, не пятьдесят, может, побольше чуток. Но до забора нам ещё метров двести как минимум оставалось.

 — И что вы можете сказать про этот объект?

 — Охрана там меняется раз в два часа. Во всяком случае, пулемётчики с вышек спускаются именно с таким интервалом. Патруль ходит вдоль забора по тропочке. Примерно один раз в час. Так особо больше ничего не могу рассказать. Что у них там за забором творится, с нашего места видно не было. Что-то там лязгает, гудит...

 — А поезд на объект приходит?

 — При нас два раза был паровоз, притаскивал несколько вагонов. И назад чего-то отвозил. Оживлённым я бы такое движение не назвал.

 — В какое время он приходил?

 — Утром около восьми и ближе к вечеру, часов в девять.

 — Зенитная артиллерия на объекте есть?

 — Я не видел, товарищ капитан. Огня эти пушки при нас не вели.

 — А ещё что-нибудь?

 — Да не было больше ничего, товарищ капитан. Из-за забора немцы не лезли, и со стороны леса к ним никто не появлялся.

 — А есть откуда появиться?

 — Так там дорога подходит. И неплохо наезженная, кстати.

 — То есть, проникнуть на объект вы сможете?

 — Вот уж чего бы я не загадывал, товарищ капитан, так это подобных вещей. Мы почти у леса лежали и близко к забору не совались. Прожекторы у пулемётчиков имеются. Да и забор, откровенно говоря, на совесть поставлен. Поверху колючка идёт. А что там за забором — так это вообще никому не известно.

 — Иными словами, проникновение на объект невозможно? — вопросительно смотрит на меня наш гость.

 — Я так не говорил, товарищ капитан. Просто из тех сведений, которые мне известны, совершенно невозможно сделать конкретный вывод. Пробовать надо.

Капитан барабанит карандашом по столу и, поджав губы, смотрит на ротного. Тот только руками разводит.

 — Если старшина Красовский говорит так, то значит, основания у него для этого имеются. Во всяком случае, товарищ капитан, никого более компетентного в этом вопросе лично я вам отыскать не смогу.

"Что это за сараи такие, что по их душу прикатил этот деятель? В них что — золотой запас Рейха хранится? Да не похоже, для таких вещей обычно поближе к столице места выбирают".

Впрочем, долго гадать не пришлось: штабной развеял наши сомнения.

 — По нашим сведениям где-то в том районе расположен фронтовой артиллерийский склад.

"Здрасьте, я ваша тетя! Фронтовой склад, отправляющий ежедневно два-три вагона боеприпасов? Это на какой-такой войне наблюдается подобный расход снарядов? У них что, по одному орудию на километр фронта стоит? Не похоже вроде на немцев".

По-видимому, скепсис на моем лице нарисовался столь явственно, что капитан поспешил ответить на невысказанный вопрос.

 — Это снаряды для дальнобойной артиллерии. Такие орудия стреляют не очень часто, зато снаряды у них занимают гораздо больше места, чем обычные. Ну, и, помимо снарядов, там хранят всякие запасные части для ремонта этих пушек. Хочу вам сказать, товарищи, что эти обстрелы наносят нам очень большой вред. Настолько большой, что командование поставило задачу любой ценой их прекратить. Беда в том, что мы до конца не уверены в их расположении. Позиции дальнобойной артиллерии периодически меняются, и все наши попытки отследить эти пушки до начала стрельбы пока не увенчались успехом. А после налёта их быстро перемещают в другое место. Единственным возможным вариантом пока является уничтожение склада боеприпасов. Но и здесь не всё просто: мы не можем достоверно указать его место расположения. Знаем, что где-то в этом районе, но где именно?

"Ну, здесь, друг мой ситный, я тебе тоже ничем не помогу. Немцы мне пока ежедневного отчёта о своих действиях не присылают. Вполне может быть, что за забором действительно искомый артиллерийский склад. А очень может статься, что и какое-то иное тыловое заведение. Мало ли что можно возить на поезде и хранить в сараях!"

Высказываю свои сомнения вслух. Оба моих собеседника согласно кивают. Набираюсь смелости и высказываю предположение о том, что гораздо проще было бы расхреначить все эти сарайчики авиацией. Пара-тройка бомб крупного калибра существенно облегчит работу немецким ревизорам, буде таковые когда-нибудь заглянут в это место. Но на моё предложение штабной скептически поджимает губы.

 — Если бы всё было так просто, старшина! У нас нет такого количества авиации, чтобы разбомбить любой подозрительный сарай, пусть даже и кучу сараев. К сожалению, нам пока так и не удалось точно установить место нахождения складов. В том числе и с помощью разведки.

'Если я не ошибаюсь, то этот кирпич в наш огород. Мол, такие вы ребята хваткие, а тут лопухнулись. Вон, даже ротный нахмурился, просёк, видать..."

Но вслух Горячев ничего не говорит, только внимательно рассматривает карту. Ну и правильно, чего с этим штабным задираться? Он приехал и уедет, а нам тут своими делами заниматься нужно. Мало ли какие идеи возникают в головах у высокого начальства, что ж теперь, по каждому кивку туда-сюда бегать? На всякий чих не наздравствуешься!

 — Ну... — говорит Горячев, — немного я видел артскладов, чтобы не были они укреплены по всем правилам. Обваловки нет, зенитного прикрытия... Совершенно не обязательно, чтобы эти самые сарайчики были именно теми складами, которые вам нужны.

И в словах командира есть немалый резон. Немцы — мужики педантичные и аккуратные, явных ляпов не допускают. Раз положено всё это соорудить — оно будет. И если этого нет — нет там и артсклада.

 — Хорошо... — медленно говорит капитан, складывая карту. — Хоть что-то! Впрочем, как я полагаю, у вас вскорости будут причины для того, чтобы потщательнее пошарить в этих краях.

 — Будут — пошарим, — соглашается с ним Горячев. — А пока такого приказа нет, мы своим непосредственным делом займёмся.

Ага, ротный тоже чует какую-то каверзу. Он вояка грамотный и запах палёного ощущает задолго до разжигания огня.

 — Будет и приказ, — встаёт наш гость со своего места. — Распорядитесь, чтобы меня отвезли в штадив.

Провожая взглядом удалявшуюся повозку, старший лейтенант, не поворачивая головы, спрашивает у меня: "Ну, а ты что по этому поводу думаешь?"

 — Чует моё сердце, что попрут нас эти сараи раскапывать.

 — Могут... Ты, вот что, посмотри, что нам из снаряжения не хватает, авось, под такое дело и выбьем что-нибудь.

Чего у нас не хватает?

Да, мать его за ногу — всего! Если я тот список сейчас составлять стану... до утра, пожалуй, что и не усну.

Но долго рассиживаться не вышло, да и писанина в этот раз как-то отошла на второй план.

Бухнула о стену распахнутая дверь.

 — В ружьё!

И понеслось!

Немцы, ударив на стыке полков, пробили брешь в нашей обороне и их танки, при поддержке пехоты, устремились к нам в тыл. В таком разе дёргают всё, что только под руку подвернётся. Подвернулись мы...

 — Старшина! Твои позиции здесь! — махнул рукой Горячев, указывая на невысокий пригорочек. — Задача — окопаться и держать оборону. Основная цель — пехота, надо отсечь её от танков!

Мог бы и не повторять, такие вещи у всех прочно в голову вбиты. Но, я командира понимаю. Если уж и нас в цепь положили — совсем, стало быть, ситуация хреновая. А справа уже машут лопатами, зарываясь в землю, штабные деятели — телефонисты и писари. Выходит это у них не очень, должных навыков нет.

 — Пал Николаич, — поворачиваюсь я к Никонову. — А не подпихнёшь ты это воинство в нужном направлении? Пусть вон там позицию оборудуют. Заодно и нам фланг прикроют.

Ефрейтор степенно разглаживает усы.

 — И то дело, — важно кивает он. — В самый раз они там будут. Организуем!

Всё, теперь я за это спокоен. Раз Николаич за дело взялся — они у него там окоп для стрельбы с коня стоя отроют мигом!

 — Рогов!

 — Я, командир!

 — Пулемёт в зубы — и к тому холмику! Чтоб две позиции там были в кратчайший срок!

 — Сделаем! — и пяток бойцов понеслись в нужном направлении.

Распределив остальных, берусь за лопату и сам. Мне персональный окоп по должности не полагается. Нет, если я его сам выкопаю... тогда, пожалуй, что и будет.

Прошёл час.

Наши позиции понемногу приходили в какое-то осмысленное состояние. Во всяком случае, на хаотическую мешанину ямок они уже походили не так сильно. Наметились линии траншей, появились уже и пулемётные гнёзда. Откуда-то сзади вывернулась упряжка с сорокапяткой — совсем хорошо! Мрачные артиллеристы, скинув гимнастёрки, усердно заработали лопатами, оборудуя огневую. Оторвавшись от копания, посылаю им в помощь троих своих бойцов — пушка нам необходима, как воздух! Иных противотанковых средств у нас нет. Так что беречь сорокапятку нужно всеми силами.