Гений - Эли Эшер

Нет, не поймите меня неправильно. Людей — никого, это как раз самое то, но чтоб настолько — я не ожидал. Это зимой в сезон штормов тут бывает так хорошо, а летом в выходные RV парк рядышком обычно забит серфингистами и болельщиками, да и в мотеле с избушками народу обычно хватает, а на пляже кто-нибудь все-таки да гуляет, а тут — никого. Ваще…

Иду к океану по коротенькой — метров двадцать-тридцать — тропинке между цепляющейся за камни растительностью, кустиками и чахлыми в рост человека елочками. Состояние организма — прекрасное, чего не сказать о духе, полном сомнений. Погружен в сомнения, спотыкаюсь, и почти падаю, при этом глубоко расцарапывая ладонь о колючую ветку ежевики… Блин, этого мне только не хватало! Машинально тащу пострадавшую конечность ко рту и с изумлением наблюдаю мгновенно зарастающую царапину с каплями… голубой крови. Тру здоровой рукой глаза — нет, правда, голубой, чуть ли не синей… Ладно, иду дальше и выхожу на пляж.

Интересно, ни коленки, ни вторая ладонь вообще ничего не чувствуют, будто и не приземлился на них минуту назад. Да и ступни в мягких тапочках шагают по галечному берегу как по ковру. Берег пуст. Море есть, солнце есть, пляж есть, даже чайки и выброшенные на берег стволы деревьев есть, а больше никого нет. Памятуя нематериальность пушистых трусов, очень бережно и аккуратно сажусь на ближайший ствол выброшенного на берег дерева, чтобы подумать, и, как ни странно, не ощущаю ни малейшего неудобства. Как на какой пуфик сел… Ладно, что уж там…

Итак, какие у нас сценарии и возможные обьяснения? Воспоминания о земной фантастике вызывают, прямо скажем, некоторую тоску и ощущение изрядного идиотизма. Тем не менее, для генерации гипотез они, может, и сгодятся…

Начнем. Первый вариант состоит в том, что я просто сплю, и мне все это мерещится. Ну, в этом случае все просто. Надо расслабиться, откинуться на кресло в этом трехмерном кинотеатре и постараться получить удовольствие. Всякие зануды стали бы щипать себя, но, во-первых, непонятно зачем лишать себя такого приключения, а во-вторых, как-то не верится, что приснившийся щипок и правда может разбудить. В общем, расслабься и смотри.

Ну, а если кошмар случится, используешь старый рецепт — воображаешь, что ты — дракон и дышешь на бяку пламенем. Кстати, а что если… Оборачиваюсь назад и делаю глубокий выдох, «Ха-а-а-а….» Нет, не сработало. В смысле, драконом не стал, и никакого пламени изо рта не вылетело. Хотя, обидевший меня кустик ежевики и правда оседает на землю тихим пеплом… В общем, непонятно. В любом случае, сон — это очень приятное обьяснение.

К сожалению, есть и другой вариант. Ну, тело у меня очевидно другое, так что сценации физического попадания неизвестно куда можно смело отмести в сторону. Насчет, «все человечество исчезло, и один я, любимый, остался», наверное, тоже нет смысла размышлять. Так что вариантов остается не так и много. Первый состоит в том, что меня сдублировали, и мой оригинал сейчас счастливо дрыхнет в настоящем Ля Пуше, а может даже еще и наблюдает мои приключения в этом самом сне. Ну, что ж, дай Бог, пусть и дальше дрыхнет и наслаждается жизнью — мне меньше забот. В этом случае все, что требуется от меня — это адаптироваться в новой обстановке. Тоже немало, но не так страшно.

Вариант два состоит в том, что оригинал либо помер, либо мистическим образом исчез. Это уже хуже, поскольку заботу о семье никто не отменял, а моему эмбриону еще до человека семь верст и все лесом. Да и дочке тоже. Кстати, а почему «эмбриону»? Нет, жена небеременна. Вроде бы. Знаете анекдот про еврейскую маму? Вот, в Америке обсуждают, когда эмбрион становится человеком? В две недели после зачатия, в четыре, в три месяца… А с точки зрения еврейской мамы, эмбрион становится человеком, когда защищает кандидатскую диссертацию. Мамой я не являюсь, и вряд ли когда-нибудь стану, но в этом с ней полностью солидарен. А моему эмбриону до Ph.D. или ее эквивалента еще неблизко, только в этом году бакалавра получает. В общем, второй вариант — сплошные проблемы, а главное — совершенно непонятно, что в этом случае делать.

В любом случае, главное — информация. Правда, с источниками оной наблюдается некоторая напряженка. Солнце, море и вода — это очень красиво, но полезной информации несут минимум. Так что со вздохом разворачиваюсь и иду к избушке… Кстати, вовремя иду. Перед задней входной дверью, из которой я вышел, на патио в деревянном летнем кресле кто-то сидит. Варианта два — пугаться или идти расспрашивать. Поскольку пугаться явно поздно, да и непонятно зачем, иду.

Итак, в одном из кресел перед открытой дверью моей избушки развалился в меру пожилой, крепкий невзрачный тип в дорогом сером костюме и неброском еще более дорогом галстуке. И даже тросточка под рукой. Как на похороны королевы разоделся. Редкие короткие бесцветные волосы на голове, напоминающей живой череп, выбритый подбородок, худощавое лицо с бесцветными въедливыми цепкими глазами. В общем, просто чекист какой-то. Тип смотрит на меня снисходительно и произносит:

— Ну, что, проснулся? Здравствуй, гений!

— Извините, мы с Вами знакомы?

— Акакий Укантропупович. Забыл уже, гений? Память тренировать надо, — говорит спокойно, с ленцой.

У меня в голове потихоньку начинает всплывать — уж больно имя характерное, трудно не вспомнить. Ага, эта странная фирма, рекрутирующая на Интернете.

— Погодите, а это-то тут при чем?

— Как, причем? Твой первый рабочий день начинается.

— Как начинается? Я ж никуда не нанимался. А как насчет интервью, предложения, всяких там форм?

— Формы нам до задницы, интервью ты уже прошел, а предлагать — ты не девка на выданье, чтоб тебя спрашивать, — решительно обрубает тип. — И вообще, не выпендривайся, гений!

Это ж надо как интонациями владеет — сказал «гений», а слышно «идиот». Хотя и непонятно, почему. Мастер, однако. Вон как смотрит, другой бы ехидно улыбался, а у этого только цепкий, ожидающий взгляд внимательных глаз.

Вдруг на узких губах расцветает приветливая улыбка, искренняя, как у гюрзы перед броском. Он вынимает из кармана брюк бутылку 0.75 литра — где только умещалась — причем бутылку непростую. Я, вообще-то не нищий, но, судя по фигурной форме и этикеткам, должна быть далеко вне моего ценового диапазона.

— Ладно, гений, — говорит тип, — уж и пошутить нельзя. Не так часто я учеников беру, а ты так смешно выглядел дураком… Пошли внутрь, отпразднуем. Кстати, закуску я тоже захватил.

И заходит в кабинку. Ну, что поделать… он — моя единственная связь с хоть какой-то информацией, что со мной происходит. В общем, плетусь за ним, и удивленно останавливаюсь в дверях… А быстро это он. Стол уже накрыт, фрукты, что-то полушоколадное на вид, пара вазочек с незнакомыми сластями, про бутылку уж и не говорю — еще букетик в вазе на стол и вообще, будто девку решил охмурить. Что, ясен пень, доверия не добавляет. Сидит, ждет. Сажусь…

— Вот, другое дело, наливает две стопки с местной кьюлеутской символикой, пододвигает одну мне, поднимает вторую. — Итак, за подрастающую молодежь и нового члена, вливающегося в наши сплоченные, — отворачивается на мгновение со смешком, — ряды!

— Извините, — отвечаю я не прикасаясь к стопке, понимая, что вход, очевидно, бесплатный, как сыр в мышеловке, — а можно, перед тем как вливаться, спросить? Вы часом не в спецслужбах работаете вроде Ми-5 или там КГБ, или как оно там сейчас называется?

— Обижаете, милейший, — тип ставит опустевшую стопку на стол и откидывается в кресле. — Последний, обращаю внимание, именно последний раз я работал, точнее — поднимает указательный палец к потолку, — служил я в Первой экспедиции Третьей Собственной Его Величества Канцелярии. Хорошо служил, ни одна благородная сволочь руки не подавала — значит что-то правильно делал!

— Это что, Третье Охранное? — интересуюсь я в попытке блеснуть эрудицией.

— Ну, ты даешь, гений, — рассмеялся тип, — нельзя же так историю не знать. Охранное отделение было первым, а не третьим, и создано было значительно позже в 1866-м при обычной полиции. К тому времени Собственная Его Величества Канцелярия уже выродилась, включая свое Третье отделение. А дело попало в руки как раз этих… Отдельного Корпуса Жандармов и Охранного Отделения полиции. Именно эти разгильдяи и прощелкали всяких ульяновых-бронштейнов. Я в этом безобразии уже не участвовал, — тип задумался, налил вторую, но трогать не стал. — Хотя и жаль. При мне все железно стояло.

А насчет других организаций, которые ты упомянул, то их я, было дело, курировал, но куда позже и в совсем другой роли. Причем под конец с очень неутешительными результатами. Мда-м… — взгляд уплыл куда-то за окно на линию прибоя, а выражение лица и глаз стало таким, что я поневоле порадовался, что смотрит он не на меня. — Деграданты сраные, разжирели паразиты, расплодились как беременные тараканы… Так бы руки из задниц поотрывал бы… Такие империи просрать!