Отвергнутые Боги Годвигула - Крис Кельм

Один готов.

Что ж, повезло. Окажись он покрепче, не помог бы и хваленый жезл.

Однако одержанная победа меня не обрадовала.

Сколько времени пройдет, прежде чем товарищи исчезнувшего поднимут тревогу? Минута, две, пять?

Я ошибся.

Второй охранник появился тут же со словами:

— Что-то мне тоже захотелось. Не нужно было пить эль перед де…

Он неожиданно появился из-за кустов и увидел меня, стоявшего под стеной с факелом в руках.

Его глаза полезли из орбит, одновременно он схватился за меч и распахнул хлебало, чтобы позвать на помощь.

Но я оказался расторопнее. Факел выпал из моей руки, я произвел полувращательное движение кистью, и продолговатая металлическая коробочка на моем предплечье превратилась в миниатюрный арбалет, готовый к бою.

Это было уникальное оружие, созданное умельцами Подгорного царства. Не слишком мощное, чтобы его использовать в качестве летального оружия, но довольно полезное в некоторых других затруднительных ситуациях. Арбалет стрелял дротиками. Прицельно и со стопроцентной гарантией бил на двадцать шагов. Перезаряжался он автоматически, в обойму помещалось три короткие стрелки с оперением. В действие чуткий арбалет приводился напряжением мышц предплечья. Дротики я делал на заказ у одного умельца, работавшего на воровскую гильдию. Стоили они дорого, особенно с магической начинкой, но зачастую затраты оправдывались с лихвой.

Отправляясь на дело, я зарядил арбалет тремя расчудесными дротиками, каждый из которых, по словам изготовителя, мог вырубить даже тролля. Это была новинка, взятая на пробу.

Надеюсь, она стоила затраченных денег.

Раздался характерный щелчок, и дротик угодил в незащищенное бедро охранника. Его реакция была обнадеживающей. Он так и не успел вытащить меч из ножен, а призыв о помощи застрял у него в глотке. Но он не повалился наземь, на что я очень рассчитывал, а продолжал стоять и пялиться на меня широко распахнутыми глазами.

Странная реакция…

Однако это длилось не долго. Уже через несколько секунд в его взгляде появилась осмысленность, и он выдавил из себя звук, похожий на крик охрипшего петуха. К счастью, крик это был сдавленным и быстро оборвался вторым выпушенным мною дротиком, угодившим в шею.

Взгляд охранника поплыл, он из последних сил пытался удержать ускользающее сознание, но проиграл, бессильно уронил голову на грудь и грузно рухнул на траву.

И второй готов.

А времени у меня оставалось все меньше.

Я достал нечто, внешне похожее на остроконечный корешок. Впрочем, это и был самый настоящий корень, хотя и наделенный не совсем обычными свойствами. Размахнувшись, я вонзил его в стык между блоками кладки стены. Корешок с легкостью пробил камень, пошедший сетью мелких трещин, но чудеса на это не закончились. Извиваясь гибкими змеями, из корня потянулись тонкие побеги, которые на моих глазах становились все длиннее и толще. Они, в свою очередь, обзаводились собственными воздушными корешками, теперь уже самостоятельно, пронзавшими каменную кладку. Намертво закрепившись на стене, побеги устремлялись вверх, оплетая прочной сетью солидный кусок стены.

Вот так работала эльфийская природная магия. Камнеломка — растение, с помощью которого ушастые в их недавней войне с гномами успешно вскрывали неприступные ворота и превращали стены крепостей в груду камней. Я же воспользовался модифицированной версией этого растения, широко использовавшейся эльфийскими диверсантами.

Пока «Плющ» заплетал стену, я оттащил бесчувственное тело охранника от крыльца в дальний угол. Если мне повезет, его с приятелем обнаружат не сразу. А когда я вернулся к стене, «Плющ», уже добрался до крыши.

Цепляясь за прочные побеги, я начал подъем. С высоты третьего этажа внутренний двор был как на ладони. Я видел двух охранников, прогуливавшихся по аллеям. Еще двое остановились у ворот и беседовали с кем-то, стоявшим в сумерках со стороны улицы.

И на том спасибо.

Я быстро и легко добрался до самого верха, перемахнул через ограду и оказался на плотской крыше. Прежде чем продолжить путешествие, я надломил один из усиков «Плюща» — плетеная сеть тут же распалась на мелкие фрагменты, которые осыпались на землю и исчезли без следа. Тем самым я рассчитывал сбить с толку охранников, если они поднимут тревогу. А уж как спуститься на землю, я решу потом.

Пройдясь по крыше, я приблизился к куполообразному световому фонарю над атриумом Дворца Правосудия. Сквозь мутные оконца невозможно было что либо рассмотреть.

Ну и ладно!

Я достал стеклорез, очертил аккуратный круг и, тихо постучав по краям перстнем на пальце, надавил на стекло. Оно провалилось внутрь, и я лишь в последний момент ухитрился подцепить его заклинанием телекинеза и отвести в сторону на деревянную балку под самым куполом.

Когда дело было сделано, я проскользнул в образовавшееся отверстие, зависнув над далеким полом, перебрался по широкой раме к балке, присел на нее, свесив ноги, и осмотрелся.

В здании было относительно тихо и сравнительно малолюдно. Последние судебные чинуши разошлись по домам еще до захода солнца, а во Дворце осталась лишь малочисленная охрана. Я никого из них не видел, но слышал приглушенные неторопливые шаги одного и периодическое покашливание другого. Оба находились где-то между вторым и третьим этажами. Наверняка, были и другие, но в самом холле, кажется, никого.

Что, ж, приступим.

Я достал веревку, привязал ее к балке и, уповая на то, что охраны в холле нет, бросил моток в колодец атриума. Выждав несколько секунд, я свесился с балки, схватился за веревку и легко заскользил вниз. Перчатки уберегли мои ладони от ожога. Пролетая мимо галерей и лестниц, окружавших колодец, я никого не обнаружил. Должно быть, охранники делали традиционный обход, и это было мне на руку.

Когда моему взору открылся просторный холл, я прервал спуск и осмотрелся.

Пусто.

Ноги коснулись мраморного пола, я отпустил веревку и снова окинул взглядом погруженное в сумрак помещение. Позади меня находилась огромная двустворчатая дверь, ведущая наружу, на площадь Согласия, и запертая на ночь в целях безопасности. Слева и справа — лестницы, уходящие на галереи верхних этажей. А впереди…

Там, на ступенчатой возвышенности находилась цель моего визита в сие негостеприимное место — статуя Богини Смилион. Нам не доводилось встречаться лично, но, судя по мраморному изваянию, оригинал был хорош собой. Правда, это была какая-то холодная, недоступная красота, как и положено Богине Правосудия и Возмездия. Лишь сейчас, поймав на себе ее суровый взор, я подумал о последствиях задуманного мною святотатства.