Разбойник для Сибиллы - Наоми Хортон

А Гаррет неподвижно стоял в тени тропических деревьев и с чувством фатальной безысходности глядел вслед удаляющейся фигурке.

Ничего подобного он не ожидал. Господи, такое и в страшном сне не приснится!

— Нынче у нас был незваный гость.

Си Джей хмуро взглянула на украшенный драгоценными камнями гребешок, который только что воткнула в серебряные волосы тетки.

— Да ну? — Берти поймала взгляд племянницы в зеркале, оправленном в богатую раму. Кто такой?

— Буду я выяснять! — фыркнула девушка. Выгнала его, да и все. Должно быть, очередной агент по торговле недвижимостью.

— Опять! — проворчала Берти. — И когда мы от них избавимся! В следующий раз, ей-богу, насыплю им соли на хвост.

Си Джей воткнула второй гребень.

— Слушай, тебе не кажется, что эти гребешки…

— Вульгарны, да? — Берти повертела головой, разглядывая в зеркале блестящие гребни. — Да, пожалуй, эти огромные изумруды несколько вульгарны. Но женщина в моем возрасте уже может все себе позволить — даже выглядеть вульгарной. Хотя бы для того, чтоб доказать всем, что она еще жива!

— Едва ли кому-нибудь придет в голову усомниться.

Си Джей отступила на шаг и оценивающе оглядела тетку с головы до ног.

— Чего-чего, а драгоценностей ты на себя навешала, как на елку. Что до платья — у меня просто нет слов. К тому же, — она выдернула у Верти из пальцев тонкую дамскую сигару, — от тебя вовсю разит виски. Не боишься, что твои гости рухнут на месте?

— Так и задумано. — Берти с удовольствием разглядывала свое отражение. — Как считаешь, не сделать ли мне подтяжку и впрыскивание?

— Обсуди это за ужином с доктором Уиллерсоном. Наверняка он придет в восторг. Возможно, даже напишет статью в медицинский журнал о том, как нарастил грудь семидесятишестилетней пациентке. Все будут наперебой брать у тебя интервью. Представляешь, как сразу подскочат тиражи? Еще бы, такая реклама! «Прославленная писательница с новыми грудями!»

Станешь позировать для своих же обложек.

— Все умничаешь! — проворчала Берти. Скажи лучше, куда девала мое лекарство? Вот тут стоял стакан…

— С виски?

— Говорят тебе, с сердечными каплями.

— С каких это пор неразбавленный «скотч» стал именоваться сердечными каплями?

— Черт знает что! В своем доме я уже выпить не могу! — Тетушка решительно поддернула расшитый бисером лиф открытого платья. Скоро запрешь меня в спальне и будешь кормить с ложечки.

— А что, это идея, — откликнулась Си Джей. Какую шаль тебе подать черную, шелковую или ядовито-красную?

— Ядовито-красную, — отрезала Берти. — В черной положите меня в гроб. Хотя нет, черную оставь себе, а меня похоронишь в белой, вышитой, которую прислал мне из Италии тот модельер… Забыла, как его зовут… Тебе она все равно не пригодится.

— Ну почему? Может, я погляжу на тебя и тоже пущусь во все тяжкие.

— Как же! — фыркнула Берти. — Вы с Уинтропом только и ждете, чтоб распродать все мое добро и похоронить меня голой.

— Честно говоря, мы решили и на похоронах сэкономить. Завернем тебя в старую простыню и снесем на чердак, а людям скажем, что ты пошла подышать свежим воздухом да и сгинула.

— Наглая девчонка! И зачем я только взяла тебя к себе?

— Любишь меня — потому и взяла! — Си Джей обхватила ее за шею и звонко чмокнула в щеку.

— Да и кто, кроме меня, стал бы терпеть твои выходки? Ну давай, заканчивай свой макияж гости заждались.

Берти похлопала племянницу по руке и отстранилась, чтобы выбрать губную помаду из батареи тюбиков, стоящих на туалетном столике, к которому Си Джей подкатила ее инвалидное кресло.

— Вот эту, пожалуй.

Берти открыла золотой тюбик, вытянула губы и принялась малевать их ярко-алой помадой.

— Ну как? — Она откинулась в кресле, удовлетворенно созерцая результат своих трудов. — Не слишком ярко?

— В самый раз. Чтобы гости не ослепли, выдадим им темные очки. Ну, ты готова?

— Вроде бы. — Берти повернула голову к девушке. — Ты что, так и пойдешь?

— Тебе не нравится? — Си Джей окинула взглядом льняную юбку и шелковую блузку. По случаю приема она повесила на шею несколько цепочек и надела тяжелые золотые серьги — подарок Берти к Рождеству.

— Для офиса и общения с агентами по торговле недвижимостью сойдет, но принимать в таком виде гостей — ты меня извини!..

— Это ты их принимаешь, а не я. Да и что за гости?.. Доктор Уиллерсон почти член семьи, а второй, как я поняла из твоих слов, не слишком удачливый бизнесмен, который готов ишачить на «Парсонс индастриал». Бьюсь об заклад, меня никто и не заметит, будь я хоть в рубище.

— «Не слишком удачливый бизнесмен», как ты изволила выразиться, принадлежит к числу самых богатых и влиятельных людей в Америке. И о том, чтобы на кого-то «ишачить», нет и речи. Я предлагаю ему стать моим деловым партнером. Поверь мне, дорогая, он заметит все, что нужно.

Си Джей метнула на тетку подозрительный взгляд.

— Ты что опять задумала?

— Я? Задумала? — Берти прижала к груди унизанные кольцами руки и посмотрела на племянницу широко раскрытыми невинными глазами.

— Похоже, тебя пора действительно запереть в спальне!

— Вот она, благодарность за все мои заботы!

Носишься с детьми как с писаной торбой, а они так и норовят всадить тебе нож в спину!

— Хватит сорить метафорами. Если я пойму, что ты заманила сюда этого бедолагу, посулив ему сказочные доходы и меня в придачу, берегись, Берти!

— Господи, до чего же ты мнительна! По-твоему, у меня только и дел, что искать тебе мужа.

— Именно! Только и дел! — мрачно подтвердила Си Джей. — Вспомни того чокнутого банкира, что случайно оказался у нас на острове прошлым летом.

— Чокнутого! Что у тебя за выражения?

— А как еще назвать того, кто носится по берегу в чем мать родила и воет на луну?

— Ну, скажем, «несколько эксцентричным».

Если пользоваться твоей терминологией, то и меня можно счесть «чокнутой».

— Такой тебя все и считают. А тот архитектор… как уж его… Кент или Кайл… словом, тот, что пытался взломать стенной сейф в твоем кабинете, он тоже «несколько эксцентричен»?

По-моему, его эксцентрика тебя не слишком позабавила.

— Кто же мог знать, что он наркоман? — буркнула Берти. — Тебе бы только придираться к тетке по всяким пустякам!

— А еще звезда футбола Джефри, у которого вместо головы футбольный мяч, и художник, который, как выяснилось, предпочитает иметь дело с мужчинами, и преуспевающий финансист, у которого было небольшое осложнение в Джорджии жена и трое детей! А Моррис крупный риелтор…