Какой-то там закон какого-то Ньютона - Алексей Маликов

Хорошая дорога немедленно закончилась.

Тонкий, но надежный асфальтовый слой оборвался, сменившись раздробленной в коричневую пыль щебёнкой. Лопухи и длинные мясистые стебли с незнакомыми желтыми соцветиями подтянулись к нам и сузили проезжую часть до ширины автомобиля. «Форестер» подобрался и стал внимательнее смотреть под колёса.

Но всё-таки затрясло. Зашумели шины по щебенке. Алиса обеими руками ухватилась за спинку переднего кресла.

Справа, прямо возле обочины, из-под земли выросла убегающая вперед череда старых неопрятных столбов, которые на белых фарфоровых изоляторах, словно на мертвых растопыренных пальцах, тащили куда-то пучки проводов. Наверное, электричество, и, может, ещё и телефон. Почему я прежде совершенно их не замечал? Столбы были явно постарше меня. Длинные мёртвые деревянные столбы, пропитанные чем-то коричневым, что вызывало в памяти слово «креозот», на метр снизу были укреплены одним или даже двумя бетонными блоками, прикрученными к центральной деревяшке с помощью ржавых арматурин в палец толщиной. Вся конструкция выглядела, словно протухший хот-дог, пару недель назад выброшенный по причине абсолютной непригодности в пищу.

– Ффууу, какая гадость, – сказала Алиса.

Я посмотрел на неё в зеркало. Поймав мой взгляд, она скорчила тошнотную физиономию и потыкала пальцем в пробегающие с правого борта столбы. Я согласно подмигнул и взглянул на реку. Ближний к нам берег был пологим и плавно стекал к кучкам прибрежной водяной растительности. Противоположный берег уныло полоскал в речке длинные ветки деревьев, которые в детстве мы называли «ветла». Мне немедленно захотелось остановиться, расчехлить спиннинг и выловить из-под этих веток узкого серебристого голавля.

– Может, остановимся и порыбачим? – небрежным тоном спросила Алиса.

Я сделал взрослые глаза в зеркало заднего вида.

– Думаю, правильнее будет сначала добраться до деревни. Нам надо засветло осмотреться, поискать еду и ночлег, а уж потом предаваться развлечениям.

– Это какой-то скучный план, – сказала Алиса. – Ты только посмотри на речку. Вон под теми грустными деревьями на дальнем берегу, точняк, водится голавлик. Спорим, я запросто доброшу туда жёлтенький крэнк?

Так же запросто, как читаешь мои мысли.

– Не буду я с тобой спорить, – буркнул я. – Ты всегда меня переспориваешь.

Дочь гордо фыркнула. И погладила меня по плечу. Она обхватила руками спинку водительского кресла и почти целиком заполнила пространство между передними сиденьями. Я чувствовал, как от неё пахнет весёлым родным ребёнком.

– Пока мы разловимся, уже стемнеет, – рассудительно сказал я. – И будем мы с тобой плутать в темноте.

– Папа, – глядя на дорогу, ответила Алиса, – мы не будем плутать, мы разложим костёр, испечём голавликов на углях и медленно съедим их. Без соли. И без майонеза.

Я поднял правую руку ладонью вверх. Алиса звонко хлопнула по ней своей ладошкой.

– Чур, я слопаю шесть штук!!! – завопила она мне прямо в ухо.

От её крика я зажмурил правый глаз и собрался повернуть «форестер» к реке.

Мой открытый левый глаз увидел, как впереди, километрах в двух, дорога ныряет в лес.

– Стоп! – сказал я. И продолжал ехать вперёд.

Вечерами, поужинав, я подхватывал спиннинг и спускался к реке Камушке по вихляющей узкой тропинке, которая падала с обрыва к берегу метрах в ста к западу от моего дома. Крупный окунь брал исправно, порой вваливалась неплохая щучка. Один раз я застал на берегу Славку Журуева, с которым мы учились в одном классе местной школы, когда эта самая школа ещё существовала в нашей деревеньке. Славка устроился возле деревянных мостков, служивших причалом для четырёх деревенских лодок, одна из которых, кстати, принадлежала моему соседу Виталику. Славка монументально сидел на вросшем в песок бревне, потягивал пиво из двухлитровой бутыли и удил огромного леща. Я присел рядом, мы плевали в воду и пеняли на клёв. Чуть позже к реке спустилась Тамара Ненашкина, но к нам подходить не стала, просто помахала рукой, скинула туфли и побрела по мелководью, разбрызгивая ногами мелкую прибойную волну.

Конец ознакомительного фрагмента.