Вечность - Александр Валерьевич Курбаткин

class="p1">Коль жила сама собой

Значит, жизни не хотела,

Чтоб жизнь слилась у нас с собой.

Сколько принял я страданий,

Понять ты это не смогла,

Теперь ты хочешь все привраки

Влить в грязь и мерзость мне дотла.

В оправдание своей жизни

Ты в меня вливала, что могла.

Себя считала ты за человека,

Меня считала ты за подлеца.

Почему не живешь ты, как люди,

Радость и горечь разделять меж собой?

Только тогда будет счастье,

И мы счастливы были бы с тобой.

Но ты этого не хотела,

Счастье ты видела в другом,

Недаром к Саше ты ходила,

Хотела жизнь связать с ним.

Во многом ты, Зоя, ошибалась:

Обо мне говорила, как могла,

Пришла пора, и мы расстались,

В твоих глазах осталась тьма.

Тебе подруги то решали

И говорили, что им взбредет,

Что от мужа твои дети

И он придет тебя возьмет.

Его ты если б не любила,

На это ты бы не пошла.

К тому же Валя дорогая

Тебе вот в этом помогла.

Во всем ты слушала людей,

И вместе все вы горевали,

Что я больной, что не жилец-

В покой меня вы собирали,

Своей душой сказать я не могу,

Сколько проживу на этом белом свете,

Только одно могу сказать,

Что жизнь моя в секрете.

Ты разве знала, что так произойдет,

Да и никто из нас этого не знает:

Ждет время-человек живет.

Поникшей головой

Встаю я ночью иль утром рано,

В моих глазах стоишь лишь ты,

И мне сказать ничего не скажешь,

И так пропали все мечты.

Гори, звезда моя, не падай,

Роняй холодные лучи.

Ведь за кладбищенской оградой

Молодое сердце стучит,

Не сказав мне ни слова,

Решила бросить ты меня

И оставила на горе

Любимых деток на меня.

Я помню, любимая, помню

Сияние твоих волос,

Нерадостно и не ласкаво

Мне покинуть тебя привелось.

Что завещала и то пропало,

Видно жить нам так суждено,

То что Настя вышла замуж.

За Бориса своего.

И не услышишь речи друга,

Так что ты лежишь мертва,

И лежишь под земным покровом,

И от меня все унесла.

И на невиданное творенье

Вздохнув, остановила их

Ты спишь, дитя-мое творение,

Не знаешь горестей моих.

Откроешь очи и, тоскуя,

К груди прильнешь моей,

Не встретишь завтра поцелуя

Несчастной матери своей.

Дадут покров тебе чужие

И скажут: "В смыслах ты чужой"

А ты споришь: "Где ж мои родные?"

И не найдешь семьи родной.

Мой ангел, будет грустной думой

Томиться меж других детей

И до конца с душой угрюмой

Взирать на ласки матерей.

Но и все же, тебя презирая,

Я смущенно откроюсь на век,

Если б не было ада и рая,

Их бы выдумал сам человек.

Ты меня не любишь, не жалеешь,

Разве я немного не красив,

Мне смотря в лицо, от старости млеешь,

На плечи руки опустив.

Молодая, с чувственным оскалом,

Я с тобой не нежен и не груб.

Расскажи мне, скольких ты ласкала?

Сколько рук ты помнишь? Сколько губ?

Знаю я-они прошли, как тени,

Не коснувшись нового огня,

Многим ты садилась на колени,

А теперь целуешь вот меня.

Пусть твои полузакрыты очи,

И ты думаешь о ком-нибудь другом,

Я ведь сам любил тебя не очень,

Утопая в дальнем дорогом.

Ах, луна, взлетаешь через раму,

Свет такой, хоть выколи глаза,

Ставил я на пиковую даму,

А выиграл бубнового туза.

О, мое счастье и все удачи,

Счастье людское землей любимо

Тот, кто хоть раз на земле заплачет,

Значит, удача промчалась мимо.

И песне внемля в тишине.

Любимая с другим любимым,

Быть может, вспомнит обо мне,

Как о друге неповторимом.

Не тебя я люблю, дорогая,

Ты лишь отзвук лишь только тень,

Мне в лице твоем снится другая,

У которой глаза да тень.

Пусть она и не выглядит крошкой,

Но она величавой походкой

Всколыхнула мне душу до дна.

Встаю, смотрю я на детишек,

Найти им добрую бы мать,

Но кто найдется на питерку?

Это трудно мне сказать.

Для себя найти легко,

Слов терять не надо,

А на семейку-то такую-

Подумать крепко надо.

Если был бы я здоровый,

Было легче мне бы жить,

А тут мне приходится подумать,

Как все это пережить?

Пойми, подруга дорогая,

Я страдаю день и ночь,

В заблуждении своей жизни

Прожить все это не в мочь.

Мать стара, а я еще болею,

Дети учатся и как бы им помочь-

Все это тяжко мне представить

Мысль приходит каждую ночь.

Один другого воплощаем,

На что же мать нас родила?

Для добрых дел? Иль для зла?

Зачем живем? Чего желаем?

И не дознавшись, умираем, оставив все свои дела.

Гнилых нам нечего жалеть,

да и меня жалеть не нужно,

Коль мог покорно умереть

Я в этой завирухе вьюжной.

Но эти деньги, что есть у нас,

Могильщику теплее станет,

Меня зарыв, он тот же час

Меня сивухой остаканит.

Сумей ты, друг, держаться,

Не будь ты размазней,

Не то с людьми случается,

И то стоят стеной.

Правды и верности нет в твоей жизни,

И ты привыкла жить одна,

Томясь, ты тягостно вздыхаешь.

Я и так живу, как месяц на ущербе,

И вздыхал об этом я не раз.

А тут люди и выдумки все эти

Заставляют жить мне без прикрас.

Сижу я дома, как медведь в берлоге,

В душе моей грусть, тоска, печаль,

И никто ко мне не заходит,

Чтоб отогнать все это вдаль

С другом мне жилось не плохо,

Есть что в жизни вспомянуть,

Пришла пора, и мы расстались,

Пришлось не раз вздохнуть.

Не верил я своей душой,

Что люди все равны:

Одна живет своей мечтой,

Другая ждет со стороны.

Пришла весна, настал день Пасхи,

Все люди радостны душой,

Только лишь я сижу одинокий

Своей поникшей головой.

Пришла смерть, он умирает

Как тяжко, дочь моя родная,

Хотя чужой я вам отец,

Сколько выстрадал, признаться,

Не выдержал бы удалец.

Может, вы и обсуждаете,

Что дядя Толя не хорош,

Но я не делал вам плохого,

И что вот в жизни так пришлось

Я