Губкин - Яков Кумок

Попробовал человек лечиться нефтью. Не очень приятно глотать сию густую микстуру, да что поделаешь… Подслащивать лекарства научились совсем недавно. Около восьмисот видов лекарств изготавливают наши фармацевтические заводы из нефти. В стародавние времена список был значительно короче, но вот что мы читаем у Марко Поло, посетившего Баку в XIII веке. Тамошние эскулапы прописывали земное масло (вернее, ее светлую фракцию) при камнях в почках, расстройствах желез, венерических болезнях, гипертонии, цинге, подагре, сердечных спазмах и просто как стимулирующее средство.

Тут давайте прервем наш экскурс в историю геологии и в историю нефти. Впереди нам представится немало возможностей рассказать о значении чудо-жидкости в современной жизни. Да и о былом вспомнить.

А теперь не пора ли произнести сакраментальную фразу: ГЕРОЙ РОДИЛСЯ? И указать дату.

Глава 3

Река Ока, ее берега и плесы. Сорок два внука бабушки Федосьи. О том, как мир готовился встретить нашего героя.

Начнем с даты, этой обязательной подробности, определяющей вместе с именем личность. Дату называют почти так же часто, как имя; по крайней мере при всех переломных и торжественных случаях жизни: поступая в школу или уходя в армию, устраиваясь на работу или подавая заявление в загс. Дата рождения очерчивает нижнюю границу индивидуального бытия: все, что было до нее, навечно останется прошлым. А что будет после? Каких событий мы станем свидетелями и каких участниками? Все предопределила дата рождения. Она, наконец, необходимейшая из двух цифр, которые в скобках будут следовать за нашей фамилией еще долго после нас — в служебных анкетах или в энциклопедиях: в зависимости от того, как мы постараемся в промежутке между двумя цифрами.

Начнем с даты: 1871.

Ванюша родился третьим из пятерых детей, старшим из братьев, которых было трое, и единственным — осенью, в сентябре. Остальные Губкины предпочитали издавать первый крик весной или летом, и отцу этого крика слышать уже не доводилось. Он возвращался домой не ранее октября, а уходил в начале марта, не дождавшись родов. Бабушка говорила: «Ну и слава богу, самого уродства в младенце не видит». Однако некоторого огорчения скрыть не могла.

Отец был отхожником.

Отхожим промыслом муромские крестьяне кормились издавна и многие; где только не встретишь муромских: на верфях Нижнего, в рыболовецких командах под Астраханью и в бурлацких артелях по всей Волге. Муромского уезда славились кровельщики, каменщики, калачники, матросы и офени (это книжные торговцы, букинисты, они ходили по селам, продавали книги, иконы).

Бурлацкие артели состояли из старшого водолива, он отвечал за сохранность товара (говорили: «за подмочку товара») и заодно плотничал, когда нужно; лоцмана (говорили «дядя», «букатник»); передового в лямке («шишки»), двух косных в хвосту, обязанных лазить на мачту, а при тяге — ссаривать бечеву (то есть очищать ее или, если она зацепится за дерево, куст, что нередко случалось, освобождать).

Так вот, отец был старшим артельщиком. К этой должности предрасполагали его огромная физическая сила, невозмутимость и редкостная памятливость: неграмотный, он вел все переговоры с подрядчиками и заказчиками и без записи держал в уме суммы, фамилии, долги, сроки…

Был он молчалив, несуетлив; росту невысокого; любил костры и ненастья.

Странно, сын крестьянина, он тяготился земельным трудом. Правда, земля семью все равно не прокормит: участок меньше восьми десятин, да от них немалый кусок — болото. Дальше, на восток от родного села Позднякова, шли почвы подзолистые, поплодородней, там и села стояли гуще. А в родном селе — что ж… одни яблони и хороши: анис и боровинка, апорт и бели разных сортов. А поди ж ты, дай Михаилу Губкину земли и посули доход от урожая — все равно не удержать его.

Мартовскими стылыми рассветами поднимался он раньше всех, шел на Оку. Слушал… Снег на льду осевший, умятый, голубы следы от полозьев саней. Скоро ли вскроется красавушка река?

«Миша!.. — билась жена его. — Смотри, соха рассохлась, сеновал обвис… Ить ты мужик в доме…»

Все починит Михаил молча, а вечером, почесывая короткую бороденку, подолгу стоит у плетня, смотрит вдаль.

Вина он не пил совсем и домой из Астрахани приносил рублей до ста — немалые по тем временам деньги. Жил он неразделенный с младшим братом в одной избе, а у того тоже семья… Ртов много, а работников? И Михаилу прощались долгие отлучки, неразговорчивость, непонятная, внезапно на него нападающая тоска…

Выходит, три по меньшей мере качества, небесполезные для ученого, заимствовал Иван Губкин у своего отца. Спокойствие характера, любовь к путешествиям и трезвость. Вина Иван Михайлович не потреблял — разве так, пригубит, сидя за столом с друзьями, и к табачному дыму не мог привыкнуть до конца дней, хотя, бывало, в тоскливую минуту и мял губами папиросу.)

Дом Губкиных в Позднякове — третий от краю в правом ряду. Это если стоять лицом к лесу. А именно так чаще всего стоял и именно в этом направлении чаще всего убегал Ванюша. На взгорье теснился чудесный березнячок, к сожалению, не сохранившийся. Под ним текла небольшая речка Теша. Воды в ней летом по пояс, а местами и по щиколотку; ивы вперехлест закрывают небо. Множество холоднющих родничков вспарывают песчаное дно.

В устье вода — слезной прозрачности — журчит по камешкам. Вот и Ока, безмятежно-хрустальная гладь. Лиловеет бор на правом, высоком берегу, пенится под ним перекат. «Эге-гей!..» — крикнет кто-нибудь просто так, из озорства: звук протяжно висит над водой.

Зимою на Теше расчищали каток. Губкины-младшие особым досмотром не балованы были: пропадали здесь до позднего часа. Коньки из березы стругал отец. А то на санках или на корточках с пригорка — ух!.. Возвращались пропотевшие и промокшие насквозь, в сенях сбрасывали валенки и — шмыгом — по приступочкам на печь. Там пахло овчинной сухостью, кислым тестом и чем-то прогорклым.

Мамка не ложится. На ней весь дом и вся работа — и шитье, и жнитво, и косьба, и пахота…

Небольшое село Поздняково, изб сорок.

И события в нем небольшие происходят.

Нюрка платок купила, в Рязань ездила. Плешаковы опять с Козюхиными поругались, чуть до кольев не дошло.

Кто родился да кто забылся, кто с хлебом зимует, а кто бедует…

Внешний мир не касался села, кажется, со времен татарского нашествия.

И нелегко представить, что он вообще существует, Большой Мир, большие города, большие раздоры и большие раздумья.

По Оке тянули баржи бечевой…

В селе Позднякове не догадывались, но Большой Мир знал, какой мальчик родился в селе Позднякове, знал, что ему предстоит в этом Большом Мире играть видную роль. И готовился к встрече.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});