Земляничное убийство - Анна Васильевна Дубчак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Может, развестись с ней? Оставить ей эту квартиру, купить другую и начать новую жизнь? С Верочкой.
Время шло, возможно, он находился в подъезде больше получаса, и терпение его было на исходе. А что, если звонить в дверь до тех пор, пока она не откроет? Вот просто не выдержит, разозлится и распахнет дверь. Разве при таком шуме ее клиент захочет заниматься с ней тем, за чем и пришел к ней? Он тоже разозлится. Если женат, то вряд ли покажется, но скажет ей раздраженно, мол, иди, улаживай все, чтобы было тихо. И вообще, кто это пришел?
Но, несмотря на то что он звонил дерзко, вдавив кнопку звонка и не отпуская ее, на шум никто не вышел. И никто не произнес ни звука. И тогда Владимир Иванович машинально дернул за ручку, и дверь открылась. Вот это было вообще неожиданно.
– Вера? – Он просунул голову в слабо освещенную переднюю, где моментально обозначились на коврике аккуратно стоящие домашние тапочки Верочки, красные, с белым помпоном, и ее туфельки, серые, на шпильке. Квартира была освещена, свет лился из гостиной. Но тишина настораживала. Неужели Вера забыла запереть дверь (или ее гость просто не счел нужным это сделать, переступив порог квартиры) и теперь обнималась с ним в спальне, уверенная в том, что они в квартире одни?
– Вера? – Владимир Иванович позвал ее уже не так громко, ибо чувствовал себя неуверенно без хозяйки в чужой квартире. – Ты где?
В гостиной был накрыт стол на двоих. Два хрустальных бокала, бутылка коньяка, закуска, недоеденная еда на тарелках, подсохшая клубника на блюде, скомканные салфетки…
Прижавшись ухом к двери, ведущей в спальню, Владимир Иванович перестал дышать, прислушиваясь к тишине. Спят, что ли?
Не выдержав этой неопределенности и готовясь к самому худшему – открывшейся ему картине со сплетенными обнаженными телами, он осторожно приоткрыл дверь…
4. 15 мая 2022 г
– Эмма Евгеньевна? Вы? Проходите, пожалуйста!
Лена впустила женщину в дом.
– Леночка, привет! Я к тебе с хорошими вестями и предложением, от которого ты просто не сможешь отказаться.
Эмма Евгеньевна Атамас была личностью в маленьком провинциальном городке Калина легендарной. Богатая бездетная вдова, проживающая в доме, скорее напоминавшем дворец, окруженный садом-парком, последние десять лет она только и занималась тем, что помогала всем и каждому, кто бы ни обратился к ней за помощью. Все в Калине знали и понимали, что делает она свои добрые дела от чистого сердца, что именно отсутствие детей сделало ее такой и жизнь ее наполнилась смыслом только после того, как она занялась реальной благотворительной деятельностью. Нет, она не раздавала свои деньги налево и направо, она действовала масштабно и разумно, организовала, к примеру, выкупив старую, еще советских времен, столовую, горячие обеды беднякам, куда устроила на работу всех страждущих и безработных женщин, научив их варить борщ и жарить котлеты. Арендовала на двадцать лет старый кинотеатр, переоборудовав его под общежитие для женщин – жертв домашнего насилия. Открыла бесплатные курсы швей-мотористок для девушек, которые потом неплохо устраивались в областном городе в частных ателье и модных салонах, и много чего другого, безусловно полезного для жителей города.
– Ой как у тебя хорошо! Чисто, свежо! – воскликнула она, оглядывая просторную, залитую утренним солнцем кухню с новой мебелью и голубой плиткой над плитой. – Это все мамин жених устроил? Помог?
– Да, он хороший, – вынуждена была согласиться Лена, десятиклассница, высокая стройная девушка с длинными стройными ногами и распущенными волосами, доходящими до талии. На Лене было домашнее желтое платье и смешные плюшевые тапочки в виде щенков.
– А чего же тогда так грустно говоришь? По маме скучаешь?
– Да конечно! Уехала, можно сказать, насовсем. Как тут не грустить? Хотя, с другой стороны, думаете, я не понимаю, что по-другому никак нельзя? Что у него там, на море, свой дом, хозяйство и что маме будет там хорошо. А главное, они любят друг друга. А я тут привыкну жить одна. Все-таки я уже взрослая. Может, вскоре замуж выйду.
– Замуж – это хорошо. Но для начала надо бы окончить школу, да? – Эмма Евгеньевна говорила это, глядя как-то мимо глаз Лены, словно поверх ее головы, словно рот ее говорил сам по себе, а голова ее была занята своими мыслями. – Леночка, я тут решила организовать частный детский садик, документами сейчас занимаюсь, оформляю. Ты же знаешь старую пекарню в самом центре, здание заросло кустами шиповника, травой… Так вот, я пригласила специалистов, там все осмотрели, оценили и пришли к выводу, что здание еще крепкое, красного кирпича, там только крышу подправить да и внутри отремонтировать. Хотела предложить тебе поработать там штукатуром. Да-да, не смотри на меня своими большими глазищами! Знаю, что ты не умеешь штукатурить, но Валентина Петровна, ты ее знаешь, научит вас, девчонок. Сегодня должны уже привезти материал, инструменты. Поработаешь лето? Экзаменов у тебя в этом году нет, вы, типа, отдыхаете, вот и поработай, я хорошо заплачу! Просто хочется, чтобы все были при деле и ни в чем не нуждались.
– Эмма Евгеньевна… У меня даже слов нет. Конечно, поработаю! Детский сад, частный, в нашей Калине! Сколько мамочек освободится!
– О чем и речь! И все на птицефабрику пойдут работать, там сейчас расширяются, нужны работницы, птичницы. Потом Кузнецов, фермер наш, знаешь, тоже расширился, построил еще один коровник, молока будет много, можно будет его перерабатывать, я кого-нибудь из наших женщин отправлю в Углич, в институт маслоделия и сыроделия, на курсы сыроваров. Хочу, чтобы и у нас тоже делали свои фирменные сыры, так и назовем их: «Калина». Короче, дел у меня невпроворот!
– Класс! Сколько в вас энергии! Завидую вам.
– Мне скоро шестьдесят, милочка. Это я должна тебе завидовать, что ты такая еще молодая, что у тебя все впереди! А я, пока, как ты говоришь, энергия есть, должна многое успеть сделать в этом мире. Детей нам с Ванечкой бог не дал, и кому я оставлю все нажитое нами, заработанное моим мужем? Не государству же? Вот и помогаю, как могу. К счастью, многие акции мои выросли в цене, да и другие источники имеются. Короче, надо работать и многое успеть! Хочу, чтобы о нашей Калине
