Смерть - понятие относительное - Лякмунт

Захватив остатки вина и тарелку с очищенными от кожуры и косточек яблоками, Алена отправилась на свой диванчик, выключила верхний свет, устроилась поудобнее, и весь мир для нее сосредоточился в небольшой книжке с блеклым шрифтом. На протяжении последующих двадцати страниц красавец брюнет тащил нашу героиню вверх по лестнице скромного дома, в котором честная девушка снимала небольшую квартирку прямо под крышей. Примерно каждые три ступеньки влюбленные останавливались, и брюнет начинал осыпать девушку горячими поцелуями и клясться в вечной любви. На пороге своей квартиры эта идиотка вырвалась из страстных объятий и захлопнула дверь прямо перед носом красавца. Потом, Габриэлла улеглась на свою кровать и начала усердно переживать по поводу минувшей молодости и проходящей мимо жизни. Эта двадцатичетырехлетняя корова рыдала о своей загубленной молодости! А что должна ощущать Алена, которая старше этой дуры почти на пятнадцать лет? Алене сделалось себя очень жалко, и она начала плакать. Плакала долго, наверное, не меньше часа. Потом дошла до ванны, с ненавистью взглянула в зеркало на свой покрасневший нос и припухшие глаза, вымыла лицо холодной водой, нетвердой походкой вернулась к своей постели, допила вино, выключила свет над головой и заснула.

Разбудил Алену настойчивый звонок в дверь. Часы показывали шесть утра. Кого это там принесло, интересно? Девушка накинула халат и двинулась к двери. По дороге подумала, что вчера следовало ограничиться парой бокалов, и пообещала себе больше никогда так не увлекаться. Поглядев в дверной глазок, она увидела человека в милицейской форме, который, утомившись ожиданием, уже протянул руку, явно собираясь позвонить еще раз. Алена поняла, что будет не в силах вынести сверлящего мозг зуммера звонка и распахнула дверь.

Оказалось, что на площадке, кроме милиционера, присутствовал еще один мужчина. Был он невысокого роста, плотный и с очень черными волосами. Несмотря на жаркое лето, брюнет был одет в короткую кожаную куртку. Молодой милиционер (довольно бесцветная личность — бесцветная, если не принимать во внимание носа, который казался покрасневшим и слегка распухшим) показал Алене развернутое удостоверение, неразборчиво представился, извинился за ранний визит и попросил разрешения войти. Алена провела незваных гостей на кухню, порадовавшись, что с вечера прибралась и вымыла посуду. Гости расположились на табуретках, а хозяйка заняла удобный стул со спинкой. От кожаного отчетливо попахивало потом. Тот, что был в форме, достал из кармана большой, несвежий носовой платок и бережно промокнул свой красный нос. Алена поняла, что у него сильный насморк и посочувствовала бедолаге — в разгар прошлого лета ее саму угораздило подхватить простуду. К стандартному набору неприятных симптомов, как то, насморк, боль в горле и зуд в носу, добавлялась обида на идиотизм ситуации. В самом деле, крайне досадно одновременно страдать от удушливой летней жары и от простуды! Милиционер отправил платок обратно в карман и достал из клеенчатой папки бланк, объявив насморочным голосом, что намерен произвести опрос свидетеля по делу об убийстве неизвестного гражданина.

Допрос? — как во сне переспросила Алена. — Не допрос, а опрос, — строго поправил милиционер, — с процессуальной точки зрения это совсем разные вещи. Начнем с установления личности свидетеля, — продолжил суровым голосом человек в форме. — Вы — Попова Елена Александровна, проживаете в этой квартире, принадлежащей вам на правах частной собственности?

— Да, проживаю, — подтвердила Алена.

— Не могли бы вы представить документ, подтверждающий вашу личность?

— Если бы не мое самочувствие, я бы тебе представила документ, пожалуй. Вломился в квартиру, а я документы должна показывать, — с неожиданным ожесточением подумала Алена, затем встала, принесла паспорт и продемонстрировала допрашивающему. Точнее, опрашивающему. Милиционер внимательно изучил документ, вежливо поблагодарил и вернул хозяйке. Затем начался обещанный опрос.

— Елена Александровна, во сколько вы вчера вернулись домой?

— Часов, примерно, в семь. Работа заканчивается в шесть, по дороге я зашла в универсам. Там была небольшая очередь.

— Скажите, Елена Александровна, вам знаком этот человек? — спросил милиционер, протягивая ей фотографию. На цветной фотографии было изображено лицо довольно интересного пожилого мужчины. Пожилой смотрел в объектив внимательным взглядом поверх затемненных очков, и вид у него был, нужно сказать, довольно дерзкий. Алена догадалась, что это и есть покойный, причем снимок сделан до приобретения неизвестным этого незавидного статуса.

— Нет, не знаком, — с сожалением произнесла девушка, — в первый раз вижу.

— Постарайтесь вспомнить, возможно, этот человек приходил к кому-нибудь из ваших соседей?

Алена хотела сказать милиционеру, что не знает в лицо большинства своих соседей. Иван Сергеевич с третьего этажа не в счет, но уж про него-то милиции знать точно незачем. Можно было бы объяснить, что единственные соседи, которых она уверенно идентифицирует — это молодая пара из соседней квартиры. И то, знакомству с ними Алена обязана тем, что парочка имеет обыкновение бурно и громко заниматься любовью прямо за Алениной стеной, а случайно сталкиваясь с соседкой на лестнице, молодые люди застенчиво осведомляются, не мешали ли они ее ночному отдыху. Впрочем, есть еще одна знакомая, старушка с первого этажа. Как ее зовут, Алена сейчас не упомнит, что-то старообразное, Марфа Илларионовна, кажется. Пока какие-то хулиганы, дай Бог им здоровья, не сломали как-то ночью скамейку у подъезда, бдительная старушка, совместно со своей приятельницей, тоже старой леди, сутками сидели на этой скамейке, следя с непреходящим и напряженным интересом за попытками Алены наладить личную жизнь. Когда Алена заходила в подъезд с одним из своих немногочисленных знакомых мужского пола, старые кошелки прекращали беседу и провожали парочку глазами. Можно предположить, что, как только они с приятелем скрывались в подъезде, бабушки тут же начинали обсуждать стати нового ухажера. А спустя пару недель, ехидная бабушка, на правах старой знакомой, вполне могла поинтересоваться: «Алёнушка, а где ваш друг, представительный такой, с усами? Что-то его давно не видно…»

Пару лет назад компаньонка любопытной старушки отправилась туда, где можно вдоволь шпионить за ангелами, возвращающимися в Рай в неурочное время, и делиться своими наблюдениями и предположениями с другими праведницами. Хотя покойница, похоже, жила совсем одна, поминки (или это были сорок дней?) оказались на удивление многолюдными. На площадке первого этажа целых два дня толпились, куря вонючие сигареты и папиросы, разновозрастные мужчины с простыми несвежими лицами с одинаково мрачным выражением. По случаю торжества на всех были явно непривычные для владельцев пиджаки и застегнутые доверху на все пуговицы белые рубашки без галстуков. К исходу второго дня, правда, настроение у гостей ощутимо улучшилось. Пиджаки зачатую оставались в квартире покойной, верхние пуговицы рубашек оказывались расстегнутыми (иногда до живота, демонстрируя сероватые майки), а в подъезд скорбящие прихватывали баян, утешая себя и соседей веселыми народными песнями.

Алена решила своих мыслей не озвучивать, а просто повторила, что никогда не видела человека с фотографии. На это лейтенант милиции (две маленьких звездочки на погоне — это лейтенант, кажется) строго посмотрел на девушку и обличительным тоном произнес:

— А гражданка Белогрудая М. Э., проживающая в квартире номер два этого дома, утверждает, что вы прошли в подъезд в девятнадцать часов двадцать минут, менее чем через час после того, как туда зашел покойный гражданин. Потом это гражданин покинул подъезд, где-то неподалеку переоделся и вернулся в подъезд снова.

— Какая гражданка, какой покойный зашел, почему переоделся? — заволновалась Алена.

— Гражданка Белогрудая Марфа Эммануиловна, — терпеливо объяснил лейтенант, — старушка, которая живет в вашем подъезде на первом этаже. Очень бдительная бабушка. Всегда с удовольствием помогает правоохранительным органам, — лицо милиционера осветила добрая улыбка. — А что до покойного, разумеется, он не был таковым, заходя к вам в подъезд. Покойным он сделался уже позднее. Когда он заходил в подъезд в первый раз, на нем была спортивная одежда. А спустя два часа он уже был одет в костюм. И зашел он во второй раз в подъезд сразу же после вас.

Закончив обличительный монолог, милиционер неожиданно очень громко чихнул. Платка он достать не успел, поэтому вынужден был прикрыться ладонью. Не убирая ладони от лица, милиционер другой рукой начал доставать из кармана платок. Получилось это у него довольно неловко, поскольку в правый карман пришлось лезть левой рукой. Алена тактично отвела глаза. Раздражение, которое вызывали незваные гости, начало проходить.