Брат моего парня - Кристина Зайцева

машина была в миллиметре от того, чтобы поцеловать ее “задницу”.

— Ты нас чуть не убила! — возмущается сестра.

Повернув голову, взглядом прошу ее заткнуться.

У меня были слишком паршивые выходные, чтобы просить ее заткнуться вслух.

На ней красная беретка и бежевый пуховик, который два года назад принадлежал мне.

Василина надувается и умолкает, а я осторожно трогаюсь вслед за едущей впереди машиной.

У меня месячный опыт езды по городу, и я встала вообще не с той ноги, чтобы садиться за руль сегодня утром, но в нашей семье кроме меня водительских прав больше ни у кого нет, даже у отца, поэтому мне пришлось.

Мое настроение балансирует где-то между “дерьмовым” и “очень дерьмовым”. Я всю ночь ворочалась, пытаясь убедить себя в том, что “дело не во мне”...

— Если родители вдруг спросят, что я хочу на день рождения, скажи, что я хочу палетку, как у тебя… и консилер… — перебивает сестра мои мысли.

— Ты что, пользовалась моей палеткой? — требую, пытаясь справиться с тем, что лобовое стекло заливает дождь.

Дворники мельтешат по стеклу, и это очень отвлекает.

— А тебе что, жалко? — с обидой спрашивает Васька.

— Нет, — выговариваю ей. — Но я сто раз говорила, если берешь мои вещи, спрашивай. И клади их на место. Туда, откуда взяла.

— Я всегда кладу на место!

Замечательно.

— Ладно… — ерзаю по сиденью, пытаясь найти место для парковки. — Выйди здесь…

Ее школа за углом, но я лучше застрелю себя, чем за него сверну. Там всегда кошмарная толкучка из въезжающих и выезжающих машин.

— Но дождь, — протестует она.

— Вась, давай быстрее, тут парковка запрещена! — прикрикиваю я. — То есть, Лина, — исправляюсь.

— Спасибо! — хватает с заднего сиденья свою сумку. — Буду мокрая как мышь, — выскакивает из машины, хлопнув напоследок дверью.

Пока она оббегает капот, осматриваюсь в зеркала и трогаюсь, готовясь к тому, что тоже буду мокрая как мышь, но только не от дождя, а от пота, который проступает на теле от перенапряжения.

Дорога до универа занимает мучительные десять минут и, добравшись до парковки, я понимаю, что не успеваю даже накраситься, как делаю это обычно. Без макияжа я чувствую себя голой, но мысли о Владе гасят любой подъем моего настроения, так что вряд ли я стала бы краситься, даже будь у меня на это время.

Он даже не потрудился удалить ту фотографию. Или ответить на мое сообщение.

К черту его…

Мои губы поджимаются в обиде, пока расчесываю волосы и собираю их в кулек на макушке, после чего выхожу из машины, понимая, что попаду в аудиторию прямо со звонком.

На мне короткий пуховик, и ледяной ветер забирается под юбку, пока топаю к учебному корпусу через расчищенную от грязного снега площадку перед ним.

Я собираюсь пробыть здесь до двух дня и прогулять физкультуру, потому что в три у меня собеседование. Я толком не поняла, чем эта контора занимается, но они откликнулись на мое резюме мгновенно.

В начале третьего я уже в машине, и дождь, к счастью, закончился.

Через тридцать минут заезжаю на стоянку какого-то склада практически на выезде из города.

Решаю припарковаться подальше от сбившихся в кучку машин в центре парковки. Среди них большой черный джип неизвестной мне марки, который выделяется в «толпе» своими габаритами и примочками.

Он выделяется, как тиранозавр среди цыплят.

Даже я пялюсь на него с любопытством, пока, расстроенная, дожевываю свою шоколадку, не торопясь выходить из машины. Влад и его поездка испортили мне весь день. Поглощая кокосовый батончик, смотрю на широкую решетку радиатора черной громадины. Такой решеткой можно таранить стены. Стекла машины наглухо тонированные, включая лобовое, колёса впечатляющего радиуса с выведенными по кругу названиями производителя. И, несмотря на уличную грязь, тачка начищена до блеска.

Этот секрет разгадываю быстро.

На первом этаже здания расположены мойки. На фасаде ни вывесок, ни указателей.

Отстегиваю ремень и складываю в сумку разбросанные по сиденью вещи.

Помаду, расческу, телефон…

Выйдя из машины, набираю Ирину, женщину, с которой договорилась о собеседовании. Она сказала, что встретит меня, и через пять минут после звонка я вижу, как закутанный в черный кардиган женский силуэт возникает из-за угла.

Глава 4

— У нас такой сумасшедший дом! — тараторит Ирина, проводя меня через большой склад, заставленный картонными коробками.

Ирина — худощавая немолодая женщина с высокой укладкой, залитой лаком до состояния алюминиевой проволоки.

Мы проходим в неприметную белую дверь, после чего попадаем в безликий коридор и сворачиваем к лестнице.

— Бухгалтерия раньше сидела в бизнес-центре, — информирует женщина. — Но сейчас кризис, сама понимаешь, аренда космическая, так что нас переселили на склад. Ну, я и не против, мне, например, отсюда до дома ближе…

— Ясно… — поднимаюсь за ней по лестнице.

Самой мне отсюда до дома совсем не близко.

Ирина немного дерганная. Смотрю на нее и у меня складывается впечатление, что она находится в грандиозном запаре.

После всех этих плутаний оказываемся на втором этаже.

На ходу расстегиваю куртку и осматриваюсь.

У стены кофейный автомат. Если перегнуться через перила, внизу видно склад, заставленный картонными коробками. Между ними снуют электропогрузчики. Пахнет картоном, печеньем и конфетами, так что я уже не сомневаюсь, что там в этих коробках.

Я не страдаю географическим кретинизмом, но у меня есть сомнения в том, что я самостоятельно найду дорогу назад.

Через минуту попадаем в помещение, похожее на длинную кишку. С рабочими столами, за которыми разместилась та самая бухгалтерия. Здесь человек восемь.

Синхронный стук ногтей по клавиатуре звучит, как барабанная дробь. На окнах цветы, на полу старый линолеум.

— Здрасте… — бормочу, плавая по комнате глазами.

Топлю в голове образ Влада, кувыркающегося в койке с кудрявой брюнеткой.

Эта картинка мне неприятна.

Мне плевать на то, что меня назовут дремучей, но если я пересплю с парнем, хочу, чтобы он испытывал ко мне чуть большее, чем тупую похоть. Я слишком часто вызываю похоть у парней. С тех пор как у меня выросла грудь и задница, они липнут на меня, как мухи.

— Не обращай внимания на бардак, — Ирина подводит меня к одинокому столу, заваленному бумагами.

На полу вокруг стола громоздятся коробки, и их там целая гора.

— Вот это