Миротворцы - Антон Первушин

Потом ещё с минуту посидел молча, глядя перед собой, принимая решение.

- Сходи туда и посмотри, - наконец приказал Зимагор.

Сурку очень не хотелось вылезать под дождь, да и светиться лишний раз пред очами столь зловещих фигур от криминала высшей пробы тоже особенного желания не было. Но если Зимагор приказал - значит, надо идти. За это тебе и деньги платят...

Вздохнув, Сурок открыл дверцу со своей стороны и вылез в сумрак, ступил лакирован-ными туфлями в натекшую прямо под дверцей лужу, мысленно чертыхнулся и захлюпал в сто-рону "вольво". Зимагор чиркнул зажигалкой, внимательно наблюдая за ним из тёплого сухого салона.

Промурлыкал мобильный телефон. Зимагор подключился:

- Симакин у аппарата.

- Хэллоу, парни! - молодой нагловато-весёлый голос. - Мы от Шика. Что у вас за суе-та?

Зимагор скривился, словно лимон укусил ("Будут тут ещё всякие сосунки выяснять отно-шения!"), но ответил:

- Послал гонца проверить, всё ли в порядке.

- Ну и как?

- Жду, когда вернётся.

- Смотри, без выкрутасов!

Зимагор сжал пальцы свободной левой руки в кулак так, что побелели костяшки. В такие секунды его охватывало сильное, почти непреодолимое желание рвать и метать, стрелять и взрывать: уж очень доставала его нарочито вызывающая манера накаченных молодцев лиш-ний раз продемонстрировать своё превосходство. Ладно Шик - он, как не крути, фигура, а эти-то... дрянь дешёвая, молокососы. В будущность свою майором госбезопасности Эдуард Сима-кин вербовал таких и перевербовывал, а если требовалось, то и оправлял на нары - пачка-ми... фарцу эту... "Да какая из них фарца, - спохватился Зимагор. - Ни один порядочный фарцовщик с ними бы и посрать рядом не сел. Быдло зарвавшееся!".

Вообще же, Зимагор, несмотря на пёстрый букет ощущений, которые он испытывал при контактах с представителями конкурирующих группировок, не принадлежал к числу людей, с ностальгией вспоминающих прошлые времена и жаждущих возвращения обкомов и райкомов во всей их номенклатурной красе. Но и сегодняшняя расстановка мест слагаемых его не слиш-ком удовлетворяла. Не нравилось ему, что какие-то мальчишки, бывшие хулиганы-двоечники, которых лет семь назад и в ПТУ бы не взяли, постояльцы детской комнаты милиции, дешевые шестёрки дворовых паханов, вылезают сегодня на первые роли, изображают крутых и качают права, и что самое смешное - все им уступают, все их боятся. Не было в этом справедливо-сти, не видел даже намека на неё Зимагор, хоть тресни. А потому бесился. Но всегда вовремя себя останавливал, вспоминая, кто он и где он.

Наверное, из него получился бы неплохой террорист-одиночка, однако Зимагор был че-ловеком уже немолодым и семейным - не до роскоши бегать по дворам с самодельной "ад-ской машинкой". К тому же, Лысый Гера в плане личных симпатий Зимагора вполне устаивал: умный, интеллигентный, добившийся всего, что имеет, своими собственными руками. Якшается с ворами? Так теперь жизнь такая пошла... Да что "теперь" - старые хозяева разве лучше бы-ли? Тоже вор на воре и вором же... Продаёт секреты? Да их теперь только ленивый не продаёт. Откроешь любую газету - волосы дыбом! А от Гериной деятельности хоть прибыль государ-ству какая никакая есть: известно, что у предприимчивого бизнесмена Стрельцова с налоговой инспекцией всё тип-топ, и даже как-то без взяток обошёлся.

Так что собственный статус-кво Зимагора на сегодняшний день вполне устраивал и во многом нравился. За исключением таких вот малоприятных для всякого уважающего себя взрослого мужика минут.

Успокоив себя таким образом (а приходилось это делать в последнее время всё чаще и чаще), Зимагор сказал в трубку:

- Сами знаем - грамотные, - и сложил радиотелефон.

Вернулся Сурок. Прошлепал по лужам, но забираться в салон не стал, а просунул голову в приоткрытое окно. Волосы его были спутаны и мокры. А лицо было серым и застыв-шим. Зимагор понял: что-то произошло. Что-то экстраординарное.

- Что?!

Сурок сглотнул, помолчал, словно не решаясь произнести приготовленные слова вслух, и когда Зимагор уже собирался отвесить ему плюху, чтобы привести в чувство и выяс-нить наконец что же случилось, Сурок, заикаясь и тряся головой, выдавил:

- Они... там... оба...

- "Оба"? Что "оба"?! Да говори же, блядь!

Вместо ответа Сурок поднял правую руку и чиркнул себя вытянутым указательным паль-цем по горлу.

Зимагор одним махом вылетел из машины, оттолкнул Сурка и под требовательный сиг-нал мобильного телефона устремился к "вольво".

Сурок не ошибся. Да и как он мог ошибиться? Не слепой. Впрочем, и слепой не ошибся бы.

Оба: и Клёст и Шик, два лидера крупнейших группировок города Ветрогорска, - были мертвы. И видимо, мертвы уже долго. Часа два-три.

Зимагор приоткрыл дверцу "вольво" и тут же снова её захлопнул. Все было ясно. Крови в салоне хватило бы на небольшую скотобойню.

- Ну... что... теперь?.. - пыхтя, как паровоз, спросил нагнавший его Сурок.

- Теперь точно капец, - произнес Зимагор медленно, потом полез в карман за радио-телефоном.

2.

Лысый Гера, как и следовало ожидать, был в ярости.

- Приехали, значит, работнички? - ничего хорошего не предвещавшим тоном начал он, едва завидев Сурка с Зимагором на пороге.

Как и всегда, пребывая в редком для него и столь аффективном состоянии духа, Лысый Гера не мог усидеть на месте, а метался по кабинету от стены к стене, от книжного шкафа к окну, от письменного стола к огромной и очень точной карте Ветрогорска, не раз сослужившей добрую службу и самому Гере, и его подчиненным. Знаменитая лысина Геры блестела под светом ламп, как надраенная, и это тоже являлось плохим признаком.

- Итак, рассмотрим вопрос, - продолжал Гера. - Идут, значит, переговоры. Солидные серьезные люди решили встретиться и заключить серьезное соглашение. Я, значит, выступаю гарантом безопасности для обоих высоких сторон. Я, значит, выступаю гарантом переговоров. Я, значит, несу ответственность, чтобы переговоры прошли, как переговорам пройти полагает-ся. Без стрельбы и рукоприкладства прошли. Мне, значит, доверяют, меня ценят. Я, зна-чит, оправдываю доверие. Потом, значит, я передаю это дело в руки своей службы безопасно-сти. И не кому-нибудь, а самому Эдуарду, значит, Симакину, подполковнику КГБ, проверенно-му, опытнейшему бойцу. Не доверять ему - значит, не доверять себе. И что же я получаю в результате? Что?! Я, значит, получаю в результате парочку трупов от обоих высоких сторон. Мне больше не доверяют, на меня вешают всех собак, меня припирают к стенке. Вы что, войны хотите?! - рявкнул он на остолбеневших подчинённых. Так нас же первыми и перестреляют!

Гера перевёл дыхание.

- Уволить бы вас, - с неожиданной тоской сказал он. - Без выходного пособия. Обоих. Чтобы, значит, жили на одну зарплату.