Люди Туманных гор - Лайон Де Камп

Наконец, его долгое и тоскливое ожидание увенчалось успехом: на вершине башни появилась какая-то фигура, облаченная в широкие развевающиеся одежды. Конан зловеще усмехнулся, отложил меч, сбросил с плеча лук и колчан, а затем натянул тетиву. Тонко просвистев в воздухе, стрела вонзилась в грудь стоявшему на площадке башни человеку; без единого звука, не вскрикнув и не застонав, тот покачнулся и полетел вниз головой в казавшееся бездонным ущелье.

Не мешкая, киммериец потянулся к колчану и достал еще одну стрелу. На этот раз ждать пришлось значительно меньше: потом в каменном подножии башни, у самой земли, распахнулась кованная железом дверь, из нее высыпала большая стая безволосых обезьян. Они помчались к нему, но рассеявшийся туман теперь не мешал киммерийцу стрелять, и каждый выпущенным им снаряд находил свою цель. Мерзкие твари одна за другой падали с обрыва в пропасть.

На все них, правда, стрел не хватило: когда колчан Конана опустел, на тропе еще оставались две неуклюжие огромные фигуры. Бросившись на них с саблей в руке, киммериец без труда увернулся от неумелого выпада одного из противников и вонзил клинок ему в брюхо. Но со второй обезьяной возникли проблемы: пока Конан пытался освободить застрявшую в мертвом теле окровавленную саблю, он едва избежал сильного удала по голове. Потеряв равновесие, он рухнул на колени в опасной близости от края обрыва. Яростно взвыв, обезьяна бросилась на него, пытаясь столкнуть в пропасть, но Конан откатился в сторону, а безволосая тварь, не рассчитав усилия и споткнувшись об его ногу, полетела вниз с обрыва.

Дело было закончено, путь к башне свободен. Преодолев с полсотни локтей, киммериец приблизился к двери, рванул ее на себя — и тут прямо над его плечом просвистел клинок. Реакция опытного воина не подвела и на этот раз: он нырнул в сторону и ответным выпадом поразил врага. На сей раз это оказался человек, а не обезьяна — одетый в черное воин, стоявший за дверью. Сабля Конана пронзила ему горло, и он мгновенно захлебнулся кровью. Склонившись над телом, киммериец присмотрелся к противнику повнимательнее: перед ним лежал высокий, хрупкого сложения мужчина с остановившимся взглядом мертвых глаз, состоящих как бы из одного черного зрачка. Его лицо прикрывала маска из странного, прозрачного, неведомого Конану материала. Повертев ее в руках, он на всякий случай спрятал маску за поясом и шагнул внутрь башни.

Теперь перед ним была широкая, спирально поднимающаяся вверх лестница с истертыми каменными ступенями. Быстро преодолев ее, киммериец очутился в большом круглом зале, с нишами и каменными дверьми, темневшими в их глубине. У стен зала в неподвижности замерли с десяток существ в черных одеждах, таких же высоких, тонких и хрупких, как убитый у подножия башни человек. Люди эти сжимали в руках клинки с длинными острыми лезвиями, а в самом центре зала возвышался огромный каменный алтарь, и на его гладкой полированной поверхности недвижно застыла нагая красавица.

Великий Кром, то была Шания! Слегка вздымавшаяся при дыхании грудь говорила о том, то девушка еще жива, но находится либо в глубоком обмороке, либо под воздействием какого-то наркотического снадобья.

К Конану повернулись бледные лица с жуткими, пылающими злобой ненавистью черными зрачками. Затем молчание нарушил высокий мужчина с голым черепом:

— Зачем ты явился сюда, чужак? Откуда ты? Что тебе надо? Хоть ты и носишь облачение туранского воина, я вижу, что ты — не туранец! Так кто же?

— Конан, туранский ун-баши! Запомни это имя, безволосый! Конан, родом из Киммерии! А теперь вернемся к нашим делам. Я пришел за этой девушкой, и если вы отпустите ее добром, то не буду вступать с вами в ссору и отправлюсь своей дорогой. А не отпустите… Что ж, тогда Кром поглядит, какого цвета у вас печень!

Казалось, предводитель бледнолицых не обратил внимания на эту угрозу. Оглядевши Конана с головы до ног, он произнес:

— Киммерия? Никогда не слышал о такой стране. А раз так, то ее и не существует! Ты, пришелец, похоже, смеешься над нами? Только запомни, что народ вершин не любит шуток!

— А ты запомни, что Киммерия, моя страна, лежит далеко на севере, и что киммерийцы тоже не очень-то любят шутить. И не грози мне! Я могу в одиночку выпустить кишки всей вашей компании!

Конан угрожающи вскинул меч и уставился на безволосого:

— Ну, я жду! Отпусти девушку, отродье Нергала!

— Ты лжешь! — прошипел предводитель, бледнея от ярости. — Там, на севере, за Страной ветров, нет ничего, кроме безлюдных снежных пустынь, где не может жить человек! Я знаю об этом, дикарь, и ты меня не обманешь, толкуя о какой-то Киммерии! А что касается девушки, то она — наша! Наша! Ей предстоит вдохнуть новую силу в древний народ вершин! Она будет вынашивать в своем чреве наследников моего племени. А ты, дерзкий пришелец, тоже останешься здесь навсегда. Ты будешь отдан в жертву Безымянному, могущественному нашему защитнику и покровителю!

— Сначала попробуй взять меня! — насмешливо ответил киммериец. — Поглядим, кто раньше окажется на Серых равнинах, в царстве Нергала!

Не удостоив его ответом, человек в черном повернулся и ударил в висевший на стене серебряный гонг. По этому сигналу двое его соплеменников бросились к одной из дверей с тяжелыми каменными створками и, напрягая силы, чуть раздвинули их. Открылась узкая щель, и из нее в комнату поползли густые клубы тумана, серого и вязкого, которые мгновенно заволокли все помещение. Мглистая пелена скрыла от глаз киммерийца находившихся в зале людей, но он успел заметить, как все они прижали к лицам прозрачные маски.

Вспомнив об убитом у двери башни охраннике, Конан быстро вытащил из-за пояса такую же маску и прижал к лицу. Прозрачный материал как будто прилип к его коже — и киммериец с немалым удивлением отметил, что теперь способен видеть то, что происходит за пеленой густого клубящегося тумана. Его противники не мешкали; двое из них уже подбирались к нему, занося для удара свои длинные клинки.

Свистнул кривой меч Конана, и битва началась. Не битва, скорее — бойня, ибо у людей в черном не было ни единого шанса на спасение, и они один за другим со стонами и предсмертным хрипом падали под ударами киммерийца. Среди них Конан с удивлением заметил двух женщин — таких же бледных и хрупких. Сперва он пытался лишь уклониться от их оружия, так как на родине его, в Киммерии, не сражались с женщинами; однако эти две ведьмы никак не могли угомониться, и ему пришлось ответить ударом на удар.

Вскоре все был окончено. Конан огляделся; на полу просторного круглого зала валялись трупы, Шания по-прежнему неподвижно лежала на жертвенном камне, и над ней вился туман. Вдруг киммериец заметил, что один из его противников еще жив — бледнолицый с угрозой тянул к нему руку и хрипел в предсмертной агонии: