Я, мой отец, моя мать и Иаким - Валерий Цуркан

Хана всплеснула руками:

— Вы только посмотрите на него! Ему жизнь подарили, а он недоволен!

Маркус скривился.

— А что я? Что я мог сделать? Я хотел ребенка от жены, она хотела стать женой ему и родить ему, а этот слизень хотел только секса.

Иаким вскочил, гневно размахивая руками, будто хотел броситься на Маркуса.

— Ну почему вы меня оскорбляете?! Я ничего такого не хотел! То есть хотел, но не этого! То есть! Тьфу! Я просто не успел. Да, да, я — дебил, я с испугу выпрыгнул с пятого этажа, я гусеница, но прекратите уже оскорблять меня и Хану. Я бы на ней женился! Если бы не умер…

— Она бы не вышла за тебя замуж, — ухмыльнулся Маркус. — Потому что ты бы не смог достать разрешение на ребёнка. Она хотела выйти за тебя замуж, но не вышла бы.

— Это правда?

Хана промолчала.

«Какой дурдом», — подумал Тойве, отключаясь от конференции. Он ещё не отошёл от вчерашнего и разборки родителей его состояние не улучшили. Он расхаживал по комнате, размышляя, как всё же хорошо, что он понимает всю ситуацию, как хорошо, что он надеется подняться выше, выйти на новый уровень, как хорошо, что он выше этих сумасшедших, низменных людей, которые обманывали друг друга, изменяли друг другу и умерли в общем-то глупой, нелепейшей смертью. Один идиот выпрыгнул из окна. Одна глупая женщина, попадавшая под закон о добровольном обмене, вместо того, чтобы избавиться от неразрешённой беременности, зачем-то обменяла своё право жить в государстве, на право жить ему, Тойве. И ещё один глупый мужчина, уверенный в том, что любит её, зачем-то ей это позволил и воспитывал чужого ребёнка. Какая в сущности глупость. Вот он бы так не смог… Никогда… Ни за что.

И Тойве плакал навзрыд, как не плакал никогда в жизни, корчась на полу, скребя отполированными ногтями дешёвый жёсткий ковролин, и проклиная всё и вся: дурацкое перенаселение, дурацкие танки, подавившие столько народу, что отменили дурацкий закон, дурацкие терминалы памяти, и свои дурацкие попытки что-то из себя представлять.

— Я надеюсь, он всё же нас по разным терминалам будет хранить, — проворчал Маркус. — Потому что видеть вас у меня нет никакого желания.

— Аналогично, — сказала Хана.

— Я, кхе, согласен. А пока может ещё чаю?