Глазомер! Быстрота! Натиск! - Андрей Владимирович Булычев

свое батальонное интендантское начальство. Рогозин в окружении старших тыловых групп и штатных ротных мастеров осматривал походные кухни. Все три одноосные и большая двухосная чадно дымили в небо из своих труб, а в их топки закидывали все новые и новые полешки.

– Что это они у вас так чадят-то, Александр Павлович? – подойдя поближе, спросил своего интенданта Алексей. – Как будто тут у вас четыре бани разом растапливают. Не боитесь, что от перегрева котлы не выдержат и рванут?

– Не рванут, Алексей Петрович, – отмахнулся Рогозин. – Там какие-то хитрые англицкие клапаны на них херсонские корабелы поставили. Говорят, что ежели в котлах избыточное давление будет, то пар сильнее через них стравливаться будет. А так, вон, попыхивает маненько поверху.

Действительно, над всеми металлическими баками струился белый парок. Над двухосной кухней, с ее большой топкой его было больше всего.

– Мы сейчас тут течь ищем, – пояснял главный тыловик, – чтобы у нас, как в прошлом выходе на Кинбурн, неприятность не случилась. Тогда на холодную заливали, так все вроде ладно было, а вот как только натопили основательно, так сразу же из нескольких щелей потекло, и чем дальше, тем больше. В полевых условиях ох ведь и трудно такие вот неполадки устранять, уж лучше мы сейчас тут вот все это испытаем. Небось, совсем уже скоро в поход двинем, так ведь, господин подполковник? – и старый служака пытливо поглядел на командира.

– Пойдем, Александр Павлович, покажешь мне, чего вы там с нашими трофейными фальконетами содеяли, – Лешка кивнул в сторону выхода на улицу.

– Усков, за меня тут останешься! – распорядился старший интендант. – Еще часик их потопите, и, пожалуй, хватит. Ежели течи нигде не будет, то пущай себе остывают потихоньку, – и пошел вслед за командиром.

– Скоро, Павлович, совсем скоро пойдем, – приглушенно ответил на заданный ему вопрос Алексей. – Только вот кухни ты пока переправлять с нами на тот берег не будешь. Каждый егерь должен будет иметь при себе сухой продуктовый паек на трое суток и боевой припас для долгого сражения. Батальон переправится через реку без всего тяжелого имущества, а вот интендантские и лекарские повозки, кухни и все прочее догонит нас уже потом, когда мы двинем к Очакову. По пороху, свинцу и готовым патронам мне Афанасьев уже все доложил. Наделали мы их с избытком. Гренад и фугасов тоже пока что хватает. А вот как дела с вооружением для учебной роты обстоят? Там ведь у егерей окромя пехотных фузей ничего более нет.

– Алексей Петрович, все что мог, и даже более того, я сделал, – вздохнул устало Рогозин. – В новую амуницию всех сумели одеть, тогда как во многих пехотных полках только лишь гренадерские и первые мушкетерские роты в новье щеголяют. А вот все остальные в старой, еще в той, утвержденной матушкой Елизаветой Петровной ходят. Фузеи хоть и самые обычные, пехотные у солдат, да зато мы все старые и разнокалиберные на одну единую тульскую систему сумели обменять. А это, я тебе скажу, тоже ведь совсем не просто было сделать. Это ладно у меня хоть при интендантстве армии еще те, старые связи остались, и я знаю, кому чего и сколько надо занести. А то так бы и мучились, толкаясь в закрытые двери. Пистолей и сабель вообще нет, хоть ты сколько кому на лапу давай. Вон, несколько карабинерских конных полков еще при петровских палашах и с одними лишь устаревшими ружьями службу несут. Их командиры ревностно следят, кого и как интендантство вооружает. Нажалуются они куда надо, особые люди дознание в армейском интендантстве проведут и потом сгонят многих от теплых мест. Так что они там все не желают сильно рисковать, но все же пару десятков драгунских сабель с пистолями обещали мне дать. Завтра обоз с Елизаветграда сюда подойдет, вот и поглядим, не забыли ли они про свое обещание.

– Нда-а, два десятка – это капля в море, – вздохнул Алексей. – Обещали ведь, что к новой кампании все воинские части переоденут и перевооружат. Что встретим мы ворога при полной подготовке, но у нас все как обычно – войну все ждали, но она вдруг грянула неожиданно. Вот и будем мы ее теперь вытягивать на солдатской, на русской доблести и на гении полководцев.

В соседнем дворе стояли пять небольших орудий фальконетов. Возле них крутились батальонные оружейники и ротные пионеры. Орудийная команда была уже давно расформирована, и люди с нее перешли в стрелковые роты. Но опыт был уже наработан, и, когда нужно, их всегда можно будет приставить к пушкарскому делу.

Все серьезные орудия батальон сдал армейскому интендантству. Эти же небольшие пушечки, снятые с побитых турецких судов, припрятали и переделали для колесного хода.

– Ну как, Савва, выдержит ли лафет выстрел с хорошим зарядом? Фальконеты оси свои не свернут при откате? – Алексей похлопал ладонью ярко начищенный бронзовый ствол.

– Да вы-ыдержит, выше высокоблагородие, вы-ыдержит! – пробасил здоровяк. – Да как же не выдержать, когда мы им оси ажно в Херсонской корабельной кузне ковали, а потом еще в особой казенной мастерской ладили? Три седмицы там с господином подпоручиком ведь были. Чай, испытали их уже, хорошо все орудия пуляют. Вес тоже снизили, как могли, больше уже никак его было нельзя уменьшать, дабы вся «конструнция» не ослабла.

– Ладно, «конструнция», – усмехнулся Алексей. – Имейте в виду, Савва, что эти фальконеты должны будут в боевых порядках у нас на том берегу идти. Мала эта пушечка, да зато жалит она больно. Для десанта самая что ни на есть удобная огневая поддержка. А для этого их нужно будет через Буг суметь перебросить. Подойди к Платону Миколаевичу, войсковому старшине запорожцев, попробуйте с ним отработать погрузку и выгрузку фальконетов на их кончебасах. Может, мостки какие-нибудь потребуется придумать для удобства, блоки там, ну или еще чего? Берег на месте высадки незаболоченный будет, но зато с хорошим подъемом. Так что соображайте, как вам не затянуть с их выгрузкой.

– По-онял, ваше высокоблагородие, – протянул старший батальонный канонир. – Сегодня же вот этим и займемся.

Алексей с Рогозиным пошли дальше по переулку, а за их спиной уже раздавались команды помора:

– Этот и вот этот давай выкатывайте, братцы! Да не этот же, ну чего вы в самом деле?! Вот тот берите, он потяжелее всех будет, его и будем пытать да глядеть в деле.

Глава 2. Десант

– Не робей, соколик! Да знаю, знаю я, что ты не из робких! – воскликнул Суворов. – Фортуна имеет голый затылок, а на лбу у нее длинные висячие волосы: