Бетховен. Биографический этюд - Василий Давидович Корганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава I
1770–1787
Предки Бетховена. – 1650 г. – Вильгельм Бетховен. – Генрих Бетховен. – 1712 г. – Людвиг Бетховен. – Курфюрсты Кельнские – Курфюрст Иосиф-Климент. – 1709 г. – Курфюрст Климент-Август. – 1724 г. – Иоганн Бетховен. – 1740–1761 гг. – Курфюрст Максимилиан-Фридрих. – 1770 г. – Людвиг Бетховен. – Первые уроки музыки. – Пфейфер Неефе, ван-ден-Эден. – Курфюрст Максимилиан. – Служба, внешность и нрав Людвига в детстве. – Приятели и знакомые. – Семья Брейнинг. – Город Бонн. – Beethoven-Haus. – Театр и искусства в Бонне.
Ежегодно сотни туристов посещают городок на берегу Рейна, где родился Бетховен; летом вереницы любознательных гостей разных сословий и возрастов входят в дом на Bonngasse, чтобы посмотреть множество рукописей, портретов, мелочей домашней обстановки, расставленных здесь и некогда принадлежавших знаменитому композитору; в эту коллекцию входят предметы, подаренные ему знатными сановниками, владетельными князьями и графами, имена которых остались бы неведомы потомству, если бы не милостивое покровительство их бедному музыканту, впоследствии обессмертившему их своим знакомством.
Привилегии так называемых высших классов, проявлявшиеся сто лет тому назад в Австрии, как и всюду, более ярко, чем в наши дни, были соблазнительной мечтою для многих скромных граждан и честных тружеников, не знавших в своей родословной ни прославленных полководцев, ни титулованных сановников. Многие стремились выйти из низшего порабощенного слоя населения и вступить в ряды случайных баловней судьбы. Основываясь на приставке ван к своей фамилии, Бетховен также добивался утверждения своего в дворянском звании, хотя голландское ван не всегда соответствовало немецкому фон или французскому де, и Людвигу ван Бетховену было известно, что в окрестностях Брюсселя можно встретить хлебопашца и ремесленника, носящих эту фамилию, нередко встречающуюся там и в наши дни.
Один из предков композитора в 1650 году поселился в Антверпене; его сын, Вильгельм, занялся здесь виноторговлей и женился на Катерине Гранжан, давшей ему сына Генриха-Аделара; последнего крестили двое из знатнейших вельмож, вероятно, пользовавшихся впоследствии услугами их крестника-портного. Женившись на Катерине Герт, он произвел на свет, согласно местному обычаю, около двенадцати наследников, из коих третий, получивший 23 декабря 1712 года, при крещении в церкви Св. Якова, имя Людвига, был дедом нашего знаменитого композитора.
Дела Генриха-Аделара шли сначала успешно и дали ему возможность приобрести в Антверпене, на Новой улице, дом, называвшийся Sphera Mundi (ныне № 33 в улице Longue Neuve), но впоследствии ни портняжная мастерская, ни движимое имущество не спасли его от нищеты; счастье изменило Генриху, и он был очень рад случаю избавиться от одного из окружавших его голодных ртов, от десятилетнего Людвига, принятого певчим в церковный хор в Генте. Восьмилетние музыкальные занятия там настолько развили природное дарование мальчика, что он стал мечтать о более выдающейся и самостоятельной деятельности. По возвращении к родителям, которые не могли ни приютить, ни накормить его, Людвиг немедленно пускается в путь, направляясь на юг, в Брабант; здесь, в Лувене, в старинном соборе св. Петра, он пристраивается певчим и временно замещает больного регента. Спустя год он переселяется еще дальше к югу и в начале 1732 года поступает сверхштатным певчим в капеллу архиепископа Кельнского, проживавшего в Бонне.
Вольный город Кельн, воспользовавшись дарованными ему в ХIII веке привилегиями, запретил архиепископу своему продолжительное пребывание в черте города; с 1257 года кельнский князь-архиепископ мог проживать в Кельне не долее трех дней подряд; впрочем, прелести новой резиденции и огромные доходы с его обширных владений могли вполне утешить сиятельного изгнанника; в Бонн поступали миллионы талеров со всех концов богатой и плодородной епархии, из Льежа, Мюнстера, Оснабрюка; только налог на судоходство приносил епископу ежегодно миллион талеров, немало давали также его кассе сотни церквей и устраивавшиеся периодически лотереи, столь излюбленные в Европе даже в наши дни. Ко всему этому архиепископ, обладавший дипломатическим дарованием, прибавлял секретную ренту, получаемую им одновременно от австрийского и французского правительств за соблюдение интересов двух соседних государств. Вместе с тем архиепископ-курфюрст, будучи одновременно начальником епархии и как бы генерал-губернатором страны, был одним из влиятельнейших прелатов Германии; он возлагал в Ахене корону Карла Великого на главу нового монарха и сам принадлежал обыкновенно к царствующему дому. Богатство и власть окружали принца-электора многочисленной свитой, блестящим двором и постоянными спутниками последних, – представителями искусств. В отношении покровительства искусствам наиболее выдающимся из курфюрстов кельнских был Иосиф-Климент, собравший здесь, в Бонне, в начале XVIII века прекрасный оркестр и не менее замечательный хор певчих. Это был урод низкого роста с огромной головой в парике, с горбом на спине и на груди; проницательный ум сочетался в нем с порочной нравственностью, со страстью к музыке и отвращением к духовному званию. За свое долголетнее пребывание в Бонне он устраивал часто спектакли, балы, маскарады и только один раз, 1 апреля 1709 года, собрался произнести проповедь; изумленные прихожане сбежались в собор послушать речь прелата на тему о суете мирской. Князь-электор взошел на кафедру, кашлянул, плюнул и шутливо объявил толпе:
– Первое апреля!
Затем, при громких звуках оркестра и весело смеясь, направился к выходу, оставив толпу разгадывать смысл этого фарса.
В музыкальных делах он также не был чужд причуд. «Я композитор, – писал он своему камергеру, – мои произведения нравятся слушателям, и, следовательно, я не лишен музыкального вкуса и слуха, хотя ничего не смыслю в музыке и не умею писать нот. Последнее я поручаю другим, а мелодии заимствую у лучших авторов. Я откровенен и не приписываю себе чужих идей».
Этот чудак-композитор собрал себе оркестр, вызывавший зависть не одного коронованного мецената того времени. Состав его оркестра был следующий:
– 1 главный капельмейстер, руководивший преимущественно певцами;
– 2 капельмейстера (назывались концертмейстерами), из коих один для оркестра, другой – для хора; 6 музыкантов без определенного назначения, вероятно, в помощь капельмейстерам в качестве органистов и т. п.;
– 12 певцов и певиц; кроме того, певчие – дети, музыканты – слуги и т. п.;
– 17 инструментистов (исполнителей на различных струнных инструментах);
– 8 трубачей и литаврщиков (включая 4 трубы, 2 валторны и 2 литавры);
– 6 гобоистов (сюда входили также фаготисты).
В таком составе оставил он оркестр в 1724 году своему преемнику, Клименту-Августу, к которому Бетховен-дед явился в начале 1732 года, прося принять его в хор, хотя бы только на испытание, бесплатно. Спустя год его зачислили в штат и назначили жалованье 400 флоринов, довольно значительное для того времени и для двадцатилетнего юноши. Его движение по ступеням музыкальной иерархии можно проследить по документам о рождении его детей от Марии-Иозефы Полль,
