Корона мечей - Роберт Джордан

– Мне трудно представить себе, что эта девчонка, ал’Мира, способна отправиться в Эбу Дар и изображать там полноправную Айз Седай, а уж тем более, чтобы так поступила Илэйн.

– Вы приказали найти и доставить сюда Илэйн, Мать. Вы сказали, что это не менее важно, чем посадить на цепь ал’Тора. Пока она находилась в Салидаре, среди трех сотен мятежниц, было невозможно сделать что-либо, но во Дворце Таразин она не будет так надежно защищена.

– У меня нет времени на сплетни и слухи. – Элайда не могла сдержать себя и почти с презрением выплевывала слова. Что Алвиарин имела в виду, говоря об ал’Торе, которого нужно посадить на цепь? Может быть, ей известно больше, чем следовало? – Советую тебе еще раз перечитать сообщение Тарны и потом спросить себя, позволили ли бы даже мятежницы Принятым заявлять, что они имеют право на шаль.

Алвиарин с показным терпением дождалась, пока Элайда закончит, снова просмотрела свою пачку бумаг и вытащила оттуда еще четыре листка.

– Агент Серых прислал наброски, – почти мягко проговорила она, протягивая листки Элайде. – Он не художник, но Илэйн и Найнив нельзя не узнать. – Спустя некоторое время, убедившись, что Элайда не собирается брать рисунки, Алвиарин засунула их под остальные бумаги.

Элайда чувствовала, как краска гнева и замешательства приливает к ее щекам. Алвиарин сознательно не показала ей наброски с самого начала, унизила ее, заставив повести себя именно так. Элайда сделала вид, что не заметила этого – любое другое поведение привело бы к тому, что ее замешательство только больше бросилось бы в глаза, – но ничего не могла поделать со своим голосом, который звучал теперь подчеркнуто холодно.

– Я хочу, чтобы их обеих захватили и доставили ко мне.

Отсутствие на лице Алвиарин даже намека на любопытство снова пробудило у Элайды желание узнать, сколько и что именно эта женщина знала такого, чего ей знать не полагалось. Ал’Мира, эта девчонка, могла помочь справиться с ал’Тором, поскольку родом из той же деревни, что и он. Все сестры знали это, как и то, что Илэйн – Дочь-Наследница Андора и что ее мать умерла. Смутные слухи о связи Моргейз с Белоплащниками – совершеннейшая чепуха, она никогда в жизни не обратилась бы к Детям Света за помощью. Она умерла, неизвестно даже, где ее тело, и Илэйн вполне могла бы стать королевой. Если бы только ее удалось вырвать из рук мятежниц до того, как андорские Дома посадят вместо нее на Львиный Трон Дайлин! У нее больше, чем у кого-либо другого из благородных семейств, прав претендовать на этот трон. Если, конечно, не учитывать тот немногим известный факт, что в один прекрасный день она может стать Айз Седай.

У Элайды иногда бывали Предсказания – Талант, как все считали, утраченный задолго до того, как она появилась на свет, – и много лет назад она Предсказала, что ключом к победе в Последней Битве владеет королевский Дом Андора. Двадцать пять лет прошло, даже больше, пока стало ясно, что Моргейз Траканд добьется трона в борьбе за Престолонаследие, и все это время Элайда внимательно приглядывалась к ее дочери, к девочке, какой та была тогда. В чем состояла решающая роль Илэйн, Элайда не знала, но Предсказания никогда не обманывали. Иногда она почти ненавидела этот свой Талант, как ненавидела все, чем не могла управлять.

– Я хочу, чтобы захватили всех четырех, Алвиарин. – Две другие никакого значения не имели, конечно, но не следовало упускать ни малейшего шанса. – Немедленно передай Теслин мой приказ. Объясни ей – и Джолин тоже, – что если они даже теперь не будут регулярно присылать сообщения о происходящем, то пожалеют, что родились на свет. Я хочу также знать, как идут дела у Макуры. – Последнее слово она произнесла, скривив губы.

Это имя заставило вздрогнуть даже Алвиарин, и неудивительно. Даже от небольшой порции мерзкого настоя Ронде Макуры любой сестре становилось не по себе. Корень вилочника не смертелен – по крайней мере, выпив столько, чтобы уснуть, человек рано или поздно просыпался, – но настой из него ослаблял способность женщин направлять и по этой причине, казалось, был просто предназначен для воздействия на Айз Седай. Жаль, что это стало известно только после ухода Галины; если корень вилочника оказывал на мужчин такое же воздействие, что и на женщин, выполнить свою задачу ей было бы гораздо проще.

Алвиарин почти мгновенно справилась с собой, к ней вернулось все ее самообладание, непробиваемое, точно ледяная стена.

– Как пожелаете, Мать. Уверена, что они будут неукоснительно выполнять ваши приказания, как, конечно, им и положено.

Внезапно раздражение охватило душу Элайды, словно огонь сухое сено. В ее руках находилась судьба мира, а на ее пути то и дело возникали хоть и незначительные, но досадные препятствия. Достаточно скверно уже то, что она должна как можно быстрее прибрать к рукам мятежниц и брыкающихся правителей всех рангов. Так еще и здесь, в Башне, полно сестер, которые спят и видят, как бы насолить ей, – прекрасная почва для того, чтобы Алвиарин, воображающая о себе невесть что, могла снимать на ней отличный урожай. Только шесть Восседающих находились под сильным влиянием Элайды, а остальные, как она подозревала, при любом голосовании сначала смотрели в сторону Алвиарин. Ни одно важное решение не пройдет через Совет, если Алвиарин против, тут у Элайды не было никаких сомнений. При этом все происходило негласно, никто даже вида не показывал, что Алвиарин имеет хоть чуточку больше влияния или власти, чем должна иметь Хранительница Летописей. Но если Алвиарин была против... Хорошо хоть, что они еще не дошли до того, чтобы сходу отвергать все предложения Элайды. Они просто еле шевелились и, дай им волю, загубили бы все ее начинания. Им все это просто доставляло удовольствие. Немало Амерлин в свое время превратились всего лишь в марионеток, когда Собрание входило во вкус этого «развлечения» и отвергало все, что те предлагали.

Она непроизвольно стиснула руки, бумага под ними еле слышно затрещала.

Кольцо вдето в нос буйвола.

Алвиарин была все так же холодна и спокойна – точно мраморная статуя, – но Элайду это больше не волновало. С каждым мгновением ал’Тор приближался к ней. Мятежницы будут уничтожены, Совет усмирен, Алвиарин поставлена на колени, и все правители станут ходить перед ней на цыпочках. Начиная с Тенобии Салдэйской, которая прячется, не желая встречаться с ее посольством, и кончая Маттином Стефанеосом Иллианским, пытающимся, насколько Элайде было известно, служить и нашим, и вашим, ужиться и с ней, и с Белоплащниками, и с ал’Тором. Илэйн будет возведена на трон в Кэймлине, обязанная этим отнюдь не своему братцу; нужно сделать все, чтобы она полностью отдавала себе отчет в том, кто усадил ее туда. Совсем немного времени в Башне – и девочка превратится в сырую глину в руках Элайды.