Роман в мыслях о любви - Виктор Бондарчук

Палата, как палата, на десять человек. Из девяти пациентов выделяются двое. Бурят с атлетической фигурой, и плотный мужик с простоватым и правильным лицом ударника коммунистического труда. А вот бесчисленные наколки на теле говорят, что к этому самому ударному труду он отношения не имел и не имеет. Первый, скорее всего борец. У бурят это главный вид спорта. А второй большую часть жизни провел в местах далеких и суровых. И судя по очень доброжелательно – простецкому взгляду, этот пройдоха – мошенник на воле человек временный. Моя шконка рядом с ним. Весьма нежелательное соседство. Хотя мне какая разница. Мы же не в камере. Медсестричка вколола дозу димедрола, и глаза уже закрываются. Спать хочется так, что боль ушла на второй план.

Такое впечатление, что неожиданно свалившийся любовный роман на мою душу и тело, завершился ничем. Жду звонка, и, кажется, уже не дождусь. Если это так, то очень горько и обидно. Ну зачем ты, неожиданный и горячий любовник, зажег в моем теле пожар страсти. И сейчас не хочешь поддержать этот священный огонь. А может она зря склоняется к негативу? Прошли то всего сутки. И этот ее мужчина, скорее всего, на диване не лежит. Вполне возможно, что у него столько дел, что и к телефону некогда прикоснуться. Ну что это она в самом деле, как девочка наивная, во всякой ерунде себя убеждает. Надо сказать себе твердо и прямо: все закончено. И она снова продолжает свою обычную жизнь, в которой главные моменты дочурка и работа. Что по нынешнему времени не так уж и мало. А все равно хочется хотя бы просто увидеть этого человека.

Вот это я даванул на «массу», проспал больше двенадцати часов. И только к трем дня немножко пришел в себя от липкой жары и тяжелого забытья. Голод налился хоть и не зверский, но все же. Это хороший симптом выздоровления. Вроде не так уж сильно болит вывихнутое плечо, а ребра только ноют. И к ним уже можно прикоснуться. Скорее всего переломов нет, просто сильный ушиб от резиновой пули. Надо позаботиться о полноценном и калорийном питании. Больничная хавалка однозначно первые дни не полезет. А заодно пора определить кто в этой палате друг, а кто враг. Это мое незыблемое правило в любой обстановке, в любом обществе. Выдвигаю предложение всем желающим повторно отобедать. Как и предполагал, никто не отозвался. Жара, аппетита нет. Только радостно сверкнул глазами атлет – борец. Оно и понятно. С такими габаритами ему явно не хватает больничной пайки. Вот мы с ним и организуем дополнительный паек. Звать его Бадма Хандоев. Он чемпион Сибири и Дальнего Востока по вольной борьбе. Мастер спорта. Родители живут в области, за триста километров отсюда. Так что не наездятся. А ему еще одна операция предстоит. У него, как и у меня, серьезный вывих плеча. Он на тренировке расслабился, а напарник, молодой и амбициозный, крутанул его со всей дурной силы. Бадма у него стоит на пути к славе. Парень мне это рассказывает, а у самого слезы на глазах наворачиваются. Обидно ему. Не ожидал такой подлости. Ведь не боролись они, а в спарринге по легкой толкались – разминались. Вдвоем веселее в бинтах и гипсе щеголять по центру города. Да на нас не очень то и сильно пялятся. Видно пациенты травматологии примелькались на близ лежащих от больницы улицах. Да и вместо четырех, у нас две руки на двоих. На пару больше продуктов принесем. Напарник предлагает идти на центральный рынок, который совсем недалеко. Там у него земляки торгуют, у которых и ассортимент продуктов побольше, да и скидку сделают. Хорошо, что я захватил с собой борца – атлета. Он спокойно, не напрягаясь, несет в одной руке два ящика: один с минеральной водой, другой с соками. У меня пакет с колбасой, сыром и булочками. Расправился со всем этим ассортиментом Бадма. Видно изголодался за недельное пребывание в больничке. Мой сосед, представившийся Владимиром Сергеевичем, угостился кусочком колбасы с сыром. Правда, не отказался от литрового пакета апельсинового сока. Трое пацанов, угробивших папин «Крузак», взяли по бутылке воды. То ли от скромности, то ли аппетита от жары нет. В благодарность за ужин, Бадма отдал мне свою книгу, крутой боевик – стрелялку, который помог скрасить остаток скучного дня. Хотел было позвонить своей женщине, но раздумал. Ничего ей пока предложить не могу. Завтра определюсь сколько мне пребывать в этих больничных стенах, тогда и буду думать о встрече. И еще не покидает меня тревога. Расплющенный нос и сломанная нога двух противников, по закону российского жанра, ну ни как не могут остаться без последствий. И то, что на место разборки прибыла оперативно полиция, тоже не есть хорошо. Как бы не попасть под двойной пресс как местных гопников, так и полиции. Статью то о превышении допустимой самообороны никто не отменял. А закон в нашей, Богом проклятой стране, что дышло. Куда выйдет, на кого направит свою карающую руку, не знает никто.

Удачно получилось. Хороший человек у них в палате появился. Еды подогнал прилично. Без дополнительной хавалки, на больничной манной каше жидкой, и таком же жидком супчике, точно ноги протянешь. А так, хоть колбаса и вареная, но много. Сок апельсиновый, натуральный. Очень тяжело без мяса. И никто из своих борцов не появляется. Забыли про мастера спорта международного класса, чемпиона Сибири и Дальнего Востока. Тренер то понятно. Тому результат нужен. А какой он может дать сегодня результат, если восстанавливаться придется не меньше полугода. Да и восстановится ли полностью с точки зрения тренера? Для него я человек пока потерянный. А вот свои то парни – борцы что же? Получается, что он сейчас вроде для них уже как бы и не существует. А может так оно и есть? Ведь «сломал» то его свой. А не какой там варяг пришлый на соревнованиях, когда результат нужен любой ценой. И «сломал» подло, по шакальи. Крутанул через бедро, когда спарринг остановили, когда я уже расслабился. Ладно, хорош этим душу травить. Вот выйду отсюда, восстановлюсь, вот тогда и будет видно, что к чему. А из этого «Буревестника» козлячьего уйду однозначно. Надо еще кусок колбасы умять, лишним не будет. Хоть в плане еды слегка восстановился. Похоже, что этот мужик из своих, из спорта. По фигуре на боксера смахивает. Сухопарый, резкий, выпрямители рук накаченные. Не стоит на месте, всегда слегка пританцовывает.

А кадр то с норовом. На обращение болезный дернулся конкретно. Почти с угрозой поправил. Мол, он не больной, а раненый в городских джунглях. Раненый, так раненый. Мне без разницы. Он меня больше не интересует. Коллега хренов по отсидкам. На левом предплечье партак лагерный, наколотый камерным умельцем. Видел он таких тигров, с оскаленной мордой и лапой выброшенной в сторону врага.

Следующий день преподнес сюрприз. Оказывается, я очень и очень интересую прокуратуру, в лице очень красивой русоволосой следовательши. Почему мной прокуратура заинтересовалась? По логике со всей этой заварушкой должен разбираться участковый. А тут сразу очень и очень серьезный уровень. Совсем не зря я с плечом и сотрясением головного мозга подстраховался. А приятно смотреть на красивую женщину, от присутствия которой, все находящиеся в палате подтянулись и замерли. Я тоже не отрываю глаз от ее красивого лица, и постоянно кошусь на аккуратную грудь третьего размера, очень четко проступающую под тонкой рубашкой – марлевкой ослепительно белого цвета. Удачно получилось, что следовательша пришла сразу после врачебного обхода. И я нахожусь в постели, как и положено избитому хулиганами человеку. И остается только потупить глаза, стараясь не фокусировать их на бюсте представительницы закона, изредка упирая в красивое лицо собеседницы. Хорошо, что я прокачал именно такой вариант. Предполагал, что мои проблемы с этой дракой в одночасье не закончатся. Кое – что предпринял и отрепетировал. В моем положении главное молчать и еще раз молчать, набирая информацию. Лишний «базар» еще никому пользы не принес. И вот прямо сейчас, перед этой красавицей из прокуратуры, изображаю на лице боль нечеловеческую и муки душевные, оскорбленного и униженного избиением. А как иначе, если напали на ни в чем не повинного человека. Можно сказать, чуть жизни не лишили.

Такое впечатление, что этот товарищ играет. Очень уж ярко на его лице проступает боль физическая. А может и на самом деле ему больно? Вот только глаза смотрят спокойно и внимательно. Нет в них ни боли, ни страдания. Обычный взгляд мужчины, заинтересованного женщиной. Ладно, с этим я попозже разберусь. Его показания для меня не такие и важные. Сейчас главное собрать показания независимых свидетелей. Так сказать, увидеть картину глазами посторонних. А уж потом задать конкретные вопросы, как этому пострадавшему, так и хулиганам, напавшим на него. Что то мне в этом деле не нравится. Обычным хулиганством интересуется начальник следствия. Да и вообще, не понять, почему мы этим занимаемся, а не районный отдел полиции?