Поэт - Валентин Катаев

Ц а р е в. Правильно, мадам. Большое вам спасибо. (Орловскому-отцу.) Видите, какая милая старушка?

Царев отвязывает оружие и бросает его на

разостланную палатку. Царев машет пожилой даме

фуражкой. Пожилая дама кивает головой с миндальной

улыбкой. Из форточек вылетает оружие. Красногвардейцы

подбирают.

(У его ног на палатке порядочная кучка оружия. Орловскому-отцу, который обливается холодным потом.) Ну? Видите, сколько ваши мирные-лояльные накидали. У, сволочь!

О р л о в с к и й-о т е ц. Товарищ комиссар...

Ц а р е в. Молчать! Какой я тебе товарищ?

С о л д а т-к р а с н о г в а р д е е ц. Да что ты с ним цацкаешься?

Ц а р е в. Тихо. (Домовому комитету.) Так вот что, господа мирные-лояльные. Чтоб завтра ровно к двенадцати часам дня вы мне освободили в вашем доме тридцать комнат. Понятно? Будем переселять рабочих с окраины в центр.

О р л о в с к и й-о т е ц. Товарищ комиссар... то есть господин комиссар... Простите, гражданин комиссар...

Ц а р е в. Ну?

О р л о в с к и й-о т е ц. Я вас не совсем понимаю. Вы говорите тридцать комнат... Как же это возможно тридцать комнат, когда...

Ц а р е в. Тридцать хороших комнат. С мебелью. Понятно? Отвечаешь головой. Я на тебя не посмотрю, что ты с портфелем и в очках. Понятно? (Отряду.) Забирайте игрушки.

Матросы несут на палатке оружие. Увозят пулемет.

Царев идет со двора. Его мощная спина чуть

покачивается. Домовый комитет в оцепенении.

Орловский-отец снимает каскетку и вытирает лысину

платком. Вертит перед глазами каскетку.

Знакомый нам двор, где живет Тарасов. Во дворе

необычайное оживление. На порогах любопытные жильцы.

Из окон смотрят старухи, старики. Множество детей в

лохмотьях. Через двор идет комиссия Совета рабочих

депутатов по переселению рабочих с окраин в центр:

несколько работниц, солдат, пожилая

интеллигентка-партийка с папкой под мышкой. Оля

Данилова с блокнотом и карандашом в руках, два

вооруженных комсомольца. Обитатели трущобы идут,

окружив комиссию тесным кольцом. Маленький мальчик,

босяк, тина чистильщика сапог, идет задом перед

пожилой интеллигенткой, задрав голову и щурясь на

нее, как на солнце.

М а л ь ч и к. Тетя, вы скедова?

П о ж и л а я. Из Совета, мальчик, из Совета.

М а л ь ч и к. Тетя, вы что - переселять нас будете?

П о ж и л а я. Непременно, непременно.

Из окна выглядывает худая женщина.

Ж е н щ и н а (кричит вниз). Товарищи, не забудьте к нам зайти! Квартира номер девятнадцать, третий этаж!

О л я. Зайдем. Обязательно.

Ж е н щ и н а. У нас восемь душ в одной комнате и один чахоточный. Обратите ваше внимание. Больше нет никаких сил. Живем хуже собак. Квартира номер девятнадцать, третий этаж! Фамилия - Мельниченко.

О л я. Да, да. Не беспокойтесь. Зайдем. (Записывает.)

Из другого окна выглядывает старик.

С т а р и к (кричит вниз). Товарищи, зайдите в квартиру номер сорок восемь. В полу вот такие щели! (Показывает грубыми, деревянными пальцами.) С горища дует, с потолка течет, из нужника воняет! Невозможно терпеть!

О л я (записывает). Зайдем. Ко всем зайдем.

Щель между двух слепых стен. Железная пожарная

лестница. Мусорный ящик. Он переполнен. В мусоре

сидят несколько больших крыс. Их глаза в потемках

светятся фосфором. Мимо проходит комиссия. Крысы

прыгают вниз, разбегаются. Мальчик бежит за

убегающими крысами, кидает в них камень.

М а л ь ч и к. Киш, проклятые! Киш!

Крысы бегут через двор.

Конура Тарасовых. Мать шьет на машинке. Тарасов

сидит на табуретке перед подоконником и пишет в

тетради. Над ним клетки с птицами. Входит комиссия.

П о ж и л а я. Здравствуйте, товарищи. К вам можно?

М а т ь. Пожалуйте, милости просим.

Т а р а с о в. А в чем, собственно, дело?

С о л д а т. Комиссия Совета. Хочем посмотреть, как вы тут живете.

Т а р а с о в. Как видите, прелестно живем.

О л я. Это вся ваша жилищная площадь?

Т а р а с о в. Вы хотите сказать - апартаменты? Да, это все - наши апартаменты. Вот зимний сад (показывает на окно с растениями и птицами). Вот, так сказать, будуар моей маман (показывает на кровать матери). Вот козетка, на которой я отдыхаю, утомленный шумными наслаждениями высшего света (показывает на свой сундук).

М а т ь. Коля, перестань.

Т а р а с о в. Пардон. А вот наш фамильный рояль, на котором моя маман играет по вечерам сонаты Людвига ван Бетховена. (Быстро крутит швейную машину, поет.)

Эта швейная машина

Заменяет нам пьянино,

Потому что брюки клеш

На пьянино не сошьешь.

Комиссия смеется.

С о л д а т (восхищенно). Ах, черт! (Матери, с уважением.) Он у вас что - автор-куплетист?

О л я. Это товарищ Николай Тарасов. Поэт.

Т а р а с о в. Откуда вы знаете?

О л я (улыбается). Вот странно. А на вечере поэтов? Мурильо.

Т а р а с о в (с удивлением). Вы?

О л я. Конечно. Не узнаете?

Т а р а с о в (всматриваясь). Будь я проклят! Так это вы? Ряд волшебных изменений милого лица. Тогда вы были отчасти фурия революции, а отчасти мадонна Мурильо. А теперь вы...

О л я. А теперь я кто?

Т а р а с о в. Добрая фея Берилюна. Бе-ри-лю-на!

О л я. Это для меня что-то новое.

Т а р а с о в (со значением). И для меня тоже.

С о л д а т. Стало быть, знакомые?

Т а р а с о в. Определенно. Она меня даже один раз разоружала. Карандаш хотела забрать. Вас как зовут?

Оля молчит.

С о л д а т. Оля ее зовут.

Т а р а с о в. Сознайтесь, Олечка, ведь вы хотели у меня отнять мой... графитный, граненый, как штык вороненый, мой друг карандаш боевой?

О л я. Неправда, товарищ Тарасов, неправда. Мы карандашей у товарищей поэтов не забираем. У вас очень хорошие стихи.

Т а р а с о в. Вам понравились?

О л я. Понравились.

Т а р а с о в. Чем же?

О л я. Не знаю. Понравились, и все.

Т а р а с о в. Ага, понимаю. Малый Фонтан. Шаланда. Парус. Хорошо в открытом море ветру с парусом вдвоем.

О л я. Да, красиво.

Т а р а с о в. Только жаль, что вы не парус, а я не ветер.

О л я. Ну, это вы можете говорить своим гимназисткам. А за стихи большое спасибо.

Т а р а с о в. Видите, мама, какой я имею успех в районе Малого Фонтана.

Оля начинает покусывать губы.

М а т ь. Я ничего не говорю, стихотворения у тебя действительно красивые, но, к сожалению, на них не пообедаешь.

П о ж и л а я. Ну, товарищи, так что вы скажете?

С о л д а т. Переселять!

1-й  к о м с о м о л е ц. Надо дать людям условия.

2-й  к о м с о м о л е ц. Безусловно.

О л я. Я - "за".

П о ж и л а я (весело). Так вот, значит, товарищи, собирайтесь. Завтра мы вас переселяем в центр. Дадим вам хорошую, сухую, светлую комнату.

М а т ь. Нам? Я что-то не понимаю.

Т а р а с о в. Мир - хижинам, война - дворцам.

Оля записывает в ведомость.

О л я (матери). Ваше социальное положение?

М а т ь. Как это? Извините, я не знаю. (Тарасову, шепотом.) Коля, ты не знаешь, они спрашивают какое-то социальное положение. Я не понимаю, как это?

Т а р а с о в. Социальное положение? (Комиссии.) Она графиня.

М а т ь. Коля, что ты?

Т а р а с о в. Мама, не притворяйтесь. Вы графиня. Товарищи, разве вы не замечаете, что она типичная представительница родовой аристократии?

М а т ь. Вы его не слушайте. Он несет невесть что. Коля, да что же это такое?..

Т а р а с о в. Мамочка, не волнуйтесь. Я пошутил. Вы не графиня. Кто был покойный отец?

М а т ь. Покойный Николай Федорович... (смотрит на увеличенный фотографический портрет мужа) служил в земстве статистиком.

Т а р а с о в (Оле). Пишите: вдова земского статистика. Годится?

О л я. Вполне.

Т а р а с о в. Спасибо. (Подходит к клеткам.) Птички, собирайтесь. Поедем в центр.

Перекресток в центре. Пролетарская публика.

Изредка в толпе пробирается испуганная фигура буржуа.

Афишная тумба. Возле нее стоит Орловский, небогато

одетый. Рядом с Орловским - переодетый полковник

Селиванов. Они всматриваются в демонстрацию. Слышна

какая-то музыка. Бежит народ, наполняя перекресток.

Селиванов и Орловский прижаты к афишной тумбе.

С е л и в а н о в. Что это?

О р л о в с к и й. Торжествующий пролетариат.

С е л и в а н о в. Тэк-с. Доигрались.

О р л о в с к и й. Что-с?

С е л и в а н о в. Я говорю: доигрались. Достукались. Как вам нравится этот кабак?

Орловский оглядывается на Селиванова.

Поручик Орловский?

О р л о в с к и й. Не имею удовольствия.

С е л и в а н о в (тихо). Полковник Селиванов.

О р л о в с к и й. Андрей Васильевич, батюшки!

С е л и в а н о в. Что, не узнали?

О р л о в с к и й. Помилуйте. В таком виде?

С е л и в а н о в. Да и вы тоже, так сказать. А я думал, что вы давно в Крыму.