Ярмарка предателей - Владимир Бегун

Итак, хотят отпраздновать. "А что у нас получается в действительности? спрашивает, печально вздохнув, господин Вир. - Партийный раскол привел к тому, что каждая группировка самовольно назначила себе свой военный праздник и празднует его. Празднуют жиденько, слабенько, воззваниями да обедами, вместо того, чтобы совместно, сообща".

Золотые слова! Святая истина! На националистической свалке не то что нет согласия, чтобы дружной ватагой двинуть в поход на Москву, но даже на совместную выпивку не удается вместе собраться. Хлебнет за углом каждый сам по себе, корку хлеба понюхает - вот и весь ратный юбилей.

Правда, не все, не все так. Некоторые, подвыпив в "день жовнера", наполняются храбростью и выползают из темных закоулков на освещенную улицу. Вир свидетельствует: "Вон Гришкевича ветераны сделали парад, промаршировав перед своим президентом и генералом в количестве 27-ми... Разве это не высмеивание самих себя?"

Высмеивание, голубчики, позорное высмеивание. И срамотища. Собраться никчемной кучкой, вылезть из затишья на зябкий порывистый ветер и гулять, как маленькие детишки, в солдатиков и генералов - курам, скажу вам, на смех.

Так вспомним, что было сказано? Закон золотого зерна - правильный закон! Хорошо поискав, на мусорке можно отыскать такие перлы, которые первооткрывателю Пете никогда и не снились. Вот хотя бы такой.

Была у них там "12-я встреча белорусов Северной Америки". Как справедливо замечает Хмара, "она была очень малолюдной". После нее "сам президент" Жук-Гришкевич опубликовал отчет о встрече, да такой нудный и пустопорожний, что Хмара совершенно справедливо назвал его "доказательством краха былых мечтаний об освободительном въезде на белом коне в Минск и вознаграждении эмигрантских вояк, князей, воевод и генералов поместьями из бывших колхозов и дворцами". Трезво оценивая никчемность отчета его высокопревосходительства президента, Хмара даже воскликнул: "Браво! Хотя перед концом за ум взялись!"

Браво, бис! Правильно! Потому что какие-такие потуги могут быть "перед концом"? Крах наступил давно, а незадачливые воители схватились за ум слишком поздно.

Справедливо оценивая деятельность "бесстыдных шкурников, злодеев и оборотней", Хмара сам храбрится и пыжится, будто беззубый кавалер перед ладной вдовицей. Вот, смотрите, мол, какой я мудрый, ловкий и дальнозоркий- один я одолею Москву. Но, изображая конец и крах шкурников, он чувствует и собственную немощь, и его также пробирает дрожь. Самокритику Хмара преподносит в виде цитат из Евангелия: "Какая польза, братья мои, если кто-то говорит, что верует, а деяний не предпринимает? Может ли такая вера спасти его? Кто думает, что он стоит, пусть бережется, чтобы не упасть".

Золото, господа хорошие, червонное золото! Антикоммунистическая, антисоветская вера не спасет вас. Ненависти накопилось в избытке, действий нет и быть не может. Такие неумолимые выводы напрашиваются у каждого, кто смотрит на белорусскую националистическую свалку с точки зрения всеобъемлющего и могучего закона золотого зерна.

СТАВКА НА "СЕРУЮ РАБОТУ"

Прежде всего: что такое "серая работа"? Работа, как известно, бывает трудная и легкая, радостная и невеселая, интересная и нудная, а также приятная, деликатная, тонкая и, ясное дело, грязная, черная, неблагодарная и напрасная. Например, пересчитывать и пихать деньги в чулок - кое для кого работа радостная, подглядывать за смазливой соседкой - интересная, чесать там, где чешется, - приятная, переливать из пустого в порожнее - напрасная.

А какова серая? Вот так просто на этот заковыристый вопрос и не ответишь. Поэтому я снова берусь за конкретный жизненный пример.

Раньше, значит, белорусские националисты, нашедшие пристанище в США и Канаде, собирались освобождать Белоруссию от коммунизма силой оружия. Полагали: вот ударим по Советам из-за океана - и, пожалуйста, въезжай в покоренный Минск на белом коне. Мечты, конечно, были розовые - ничего не скажешь. А практически такая работа оказалась страшно опасной и совершенно нереальной.

Но ведь надо как-то жить, что-то делать, о чем-то думать - хозяева деньги даром не платят. А думать особо нечем... И вот нашли выход из тупика ухватились за теорию "серой работы". Слушайте!

В газете "Белорусский голос" как-то появилось сообщение под броским заголовком: "Пятифунтовые яйца". Где такие? Чьи? Оказывается, не на Мадагаскаре и не на островах Галапагос в синем море-окияне выявлено такое чудо-юдо. А у нас, слава богу, в Советском Союзе. Издатель газеты Сергей Хмара пишет, что на Украине "потихоньку от народа проводятся опыты, как заменить курицу страусом". "Яйца страуса, - раскрывает далее он советские секреты, весят почти полтора кило (одним можно накормить целую колхозную бригаду), а мяса страус дает почти 100 килограммов!"

Действительно, на Украине в Аскании-Нова содержат страусов. Их даже показывали на экране телевизора. Я лично не без оснований считаю, что они несут яйца размером с чугунок. Причем вполне возможно, что страусиха при этом не кудахчет, как глупая курица, а "тихонько от народа" высиживает страусят. Что же касается засекреченных опытов, этого, признаюсь, слыхом не слыхивал, ибо с производством стратегических яиц меня даже в общих чертах никто не ознакомил.

Однако разведка Сергея Хмары каким-то образом пронюхала, что опыты с гроссяйцами ведутся давно. И безуспешно - "дело разбивается о плохую зимостойкость страусов". Разбиваются, вполне понятно, и яйца, не достигнув гигантских чугунных сковород, изготавливаемых Магнитогорским металлургическим комбинатом по одной на каждый колхоз и совхоз. И поэтому газета с приятным удовлетворением сообщает, что грандиозный коммунистический план рушится, коллективная яичница не получается, а колхозники стремительно худеют, тоскливо поглядывая на свои тощие животы.

Вот это и есть ярчайший пример "серой работы": не грозиться слабенькими кулачонками в сторону Москвы, а изводить коммунистов жгучей, как молодая крапива, критикой.

Теория серой антисоветской работы, как и "защита прав человека" по-американски - последний шик-модерн белорусской националистической мысли. Ее автором является Ольга Треска - помощница Сергея Хмары по вопросам национальной безопасности.

Тут я должен уклониться немного в сторону и пояснить читателю, что в США и Канаде существует несколько жиденьких, ужасно враждующих между собой группировок белорусских националистов. При каждой схватке они не только последними словами поносят друг друга, но и выбалтывают неприглядную правду.

Так вот, с яиц, даже если они пудовые, политический навар невелик. А мысли Ольги относительно переоценки "освободительной" работы, скажу вам, не такие уж и глупые.

Ольга обосновывает свою новейшую доктрину так. Дескать, не только в лагере Хмары, но и у его антагонистов - "белорусских коллаборантов и квислингов" в Нью-Йорке "начали шевелиться некоторые мысли, созвучные с моими давними высказываниями". Ньюйоркская группировка также взялась за пересмотр "своего словесного арсенала, своей политической фразеологии - не мешает ли эта фразеология в серой работе для родного края?" И Ольга обрадовалась: "Вот то-то же! А ведь за такие мысли лет десять назад меня обзывали и коммунисткой, и предательницей, и лучшими эпитетами наши разные полуграмотные "полковники", которые боролись и борются за "освобождение" Белоруссии за бутылкой где-нибудь в Кливленде, Чикаго или Саут-Ривере".

Правильно, умница! С тех малограмотных "полковников" толку, что с козла молока. Они только "маскируются в освободительную фразеологию для прикрытия своих партикулярных целей, прежде всего связанных с личной наживой". Шайке в Нью-Йорке, как авторитетно свидетельствует Хмара, присущи "доносы, нетерпимость, ренегатство, профессиональный коллаборационизм, который создал удушливую атмосферу" в среде националистов. Именно, Олечка, так оно было и есть.

Эту отвратительную атмосферу учуял некто Александр Кент, причем не в США, а в Торонто - там, где обосновался Хмара. Он спросил у кого-то из экс-полицаев: "Слушай, а у вас есть газета?" Тот возьми да и брякни ему в ответ: "Да нет у нас в Торонто никакой газеты". Это сразило Сергея Хмару наповал. Он, понимаете, издает "Белорусский голос" тиражом аж в 100 (сто) экземпляров, он старается, а тут смеют говорить, будто нет газеты. Заподозрив в столь гнусном поступке ньюйоркских противников, он огрызнулся сердитой фразой: "Мошенники! Шайка! Мы вон сенсацию про яйца напечатали, а они замалчивают мою боевую газету".

И Александр Кент в отчаянии воскликнул: "То, что я наблюдал в Торонто, это апатия во всех ее формах. АПАТИЯ с больших букв. Безобразие и срам! Как же Москва должна по поводу всего этого радоваться..."

Ах ты, господи, - нет у Москвы больше забот...

И вот в условиях столь невыносимой атмосферы ясным солнышком просияла теория Ольги Трески. Чтобы как-то оправдать апатию и припудрить маразм, чтобы создать видимость, будто "и мы чего-то стоим", Ольга вполне разумно сказала: "Да бросьте вы дурака валять с освобождением Беларуси! Не вы ее пойдете освобождать, как и Акинчицы, Тумаши, Щорсы, Островские, прибывшие когда-то вместе с гитлеровцами". Но тут у нее ум зашел за разум, и на газетную страницу покатились "пятифунтовые яйца": критикуйте, мол, Советы, угождайте своим американо-канадским хозяевам, считайте себя представителями "порабощенного" края, подписывайтесь на "Беларускi голас" - "это и будет "серая работа" и борьба за независимость Белоруссии в нынешних обстоятельствах".