Журнал «Приключения, Фантастика» 3 92 - Юрий Петухов

Но внутри был сейф, приваренный к полу и стене. А в сейфе — возвратник. И ради этого стоило немного повоевать! Надо во что бы то ни стало уничтожить жуткую тварь, забравшуюся внутрь капсулы. Уничтожить и вытащить возвратник.

Иван резко развернул шлюпку перед самой дырой. Остановил. Включил двигатели на полную мощность, развернув одновременно боковые вперед, чтобы они уравновешивали шлюпку, не давали ей оторваться от дыры. Целый океан пламени ударил внутрь капсулы. Ничто живое не могло бы выдержать такой огненной атаки.

За сейф Иван не волновался, тот был сделан из тугоплавких металлов, переложенных керамикой.

И потому он не спешил. Надо было хорошенько прожарить внутренности старой лоханки. Иван увлекся. Он уже ликовал. И потому не сразу заметил когтистую восьмипалую лапу, появившуюся на экране. Но он отшатнулся назад, когда вслед за лапой в эран ткнулсь жуткая трехглазая морда — чужак цеплялся за шлюпку снаружи, он рвался внутрь! Он каким-то чудом выскочил из капсулы, не погиб в огне. Но Иван видел, что он весь изранен; что половина пластин содрана с его головы, оторвана нижняя челюсть и вывернута левая нога. Но чужак не сдавался, он нащупывал слабое место в обшивке шлюпки. И Иван решил, что медлить не стоит. Он включил антигравитаторы — чужака отшвырнуло от шлюпки. Иван мгновенно надавил на рычаг автоматической пушки. Той не надо было указывать цель, она нащупывала ее сама — чужака разнесло в клочья с первого же снаряда.

Ну вот, подумалось Ивану, теперь порядок, теперь они отомщены! Теперь ему нечего здесь делать, ведь он выполнил свой долг. И он не желает больше проливать крови, чьей бы она ни была. Нет! Хватит! Довольно! Слишком много смертей, слишком много зла! Он не так все себе мыслил, не так представлялось ему и грезилось! Нет, не бывать ему мстителем, он другой, он не рожден для мщения, и ему совсем не подходит роль Ангела Возмездия. Надо убираться вон отсюда! Надо было вообще не приходить сюда! Это была ошибка, страшная ошибка, и ему говорили об этом! Все правильно — Зло умножает Зло, все верно — Зло порождает Зло! И вместо того, чтобы разомкнуть эту чудовищную цепочку, он свел несводимые сами по себе концы, он привнес в этот мир Зло! Но теперь поздно, теперь, все — ему теперь нечего делать тут! Ему нужен возвратник, чтобы покинуть этот страшный мир, и ничего больше! Назад! Домой!

Он подрулил на шлюпке к развороченной и обожженной капсуле, зацепился внешним манипулятором за рваный край. Приготовился к выходу.

Медлить не стоило. Кровь стучала в висках, затылок ломило, перед глазами опять поплыли темные круги. Он распахнул люк, выбрался наполовину. В глазах совсем потемнело, пальцы начали разжиматься. Он почувствовал, что теряет сознание, в ушах загудело, зашумело. И одновременно зазвучал отдаленный, совсем слабый женский голос, чем-то знакомый, близкий, но неузнаваемый, голос, доносящийся не снаружи, а звучавший изнутри: «…он не придет сюда мстителем, нет! Он не умножит зла! А если будет так, то ляжет на него мое проклятье!»

Иван удержался на кромке сознания. Но внутри у него словно перевернулось все. — Ему стало страшно. Не за себя, не за жизнь свою, а просто — страшно до жути, до оцепенения, до паралича. Он безвольно осел вниз. Люк закрылся — крышка автоматически задвинулась. Он сидел, опустив руки, склонив голову. Он знал, что каждая секунда промедления может грозить ему гибелью. Но ничего поделать с собой не удавалось.

Ему не в чем было обвинять себя. Он защищался. Он имел на это полное право! В конце концов, он обязан был защитить себя, ведь не для того, он проделал долгий путь, чтобы сразу же, у порога неизведанного, погибнуть?! Да, все было так. Но под черепной коробкой раскатами громыхало: «помни, в какой бы мир ты ни вознамерился вступить, не меч в него ты привнести должен, не злобу и ненависть, не вражду и раздоры, а одну любовь только. Добро на острие меча не преподносят… если вступишь на дорогу Зла и отринешь Добро, будешь проклят на веки вечные. Иди!»

Куда идти? Как? Где дорога сама? Ответов на эти вопросы не было. Одно Иван знал — хочешь, не хочешь, а выбираться из шлюпки и идти в капсулу за возвратником надо. Он встал. Сдвинул крышку люка, высунулся. И тут же обрушился вниз, ломая спинку кресла, ударяясь о переборки, рычаги, приборы, теряя сознание.

Невидимый спектр

Вход в Систему — «Система — Хархан-А

123-ий год 8586-го тысячелетия

Эры Предначертаний,

месяц цветения камней

Ему снилось что-то невообразимо далекое, может быть, никогда не существовавшее, а лишь привидевшееся в грезах, придуманное или навеянное чем-то, а может, и бывшее с ним… он не пытался разобраться, да и не мог, наверное, даже если бы и очень захотел.

Он был невесом в этом сновидении. И его подбрасывало вверх что-то теплое, нежное, сильное. Он взлетал под белый недосягаемый купол, замирал на мгновенье — оно было сладостным и ощутимым — и падал вниз, в тепло и нежность, чтобы снова взлететь, снова замереть, испытывая и восторг и страх одновременно, чтобы застыть в парении хотя бы на миг, насладиться этим мигом и постараться задержать его. Было несказанно хорошо, как наяву не бывает, ему не хотелось ни кричать, ни говорить, он открыл рот, чтоб только вздохнуть поглубже; падая, он зажмуривал глаза, взлетая, раскрывал широко-широко. И все было прекрасно! Но последний раз взлетев и застыв на мгновенье, он опустился не в мягкое и нежное, он вообще не опустился… он упал на что-то холодное, колючее, непонятное. И это непонятное сжало его тело, сдавило грудь, остановило полет. Сверху выплыли из-за белых сводов три пугающе мертвых глаза…

Иван вздрогнул. Очнулся. Он лежал в полуразвалившемся кресле шлюпки. Болела нога — наверное, он ее здорово ушиб при падении. Он все помнил. И он догадывался, что за сила швырнула его обратно, когда он пытался вылезти. Но ему оставалось лишь поблагодарить ее, что совсем не пришибла.

Иван включил обзорный экран. И обомлел! Ничего подобного он не видал в своей жизни, хотя избороздил Пространство вдоль и поперек. Это было невероятно. Или это просто казалось. Бескрайняя, необъятная чернота за обшивкой шлюпки была пронизана вдоль и поперек, вширь и вкось какими-то светящимися кристаллическими структурами — он даже не мог подобрать им названия. Структуры были столь многосложны и затейливы, что усмотреть в них системность, расположение в определенном порядке было невозможно. И тем не менее, вопреки глазам и логике, какой-то порядок высочайшего уровня угадывался — все эти переплетения, ребра, узлы не могли быть случайным нагромождением, они были явно искусственного происхождения. Но их масштабы! Иван видел сквозь исполинскую ячеистую многомерную сеть проблескивающие звезды, туманности — ничто ничему не мешало, все было увязано в единое гармоническое целое, фантастическое согласие естественного и искусственного было просто непостижимым! Иван невольно потянулся руками к глазам, намереваясь их протереть, — и наткнулся на броню шлема. Нет, это не было продолжением сна, это существовало на самом деле!