Гардероб Монстров - Вячеслав Еропов

нет родителей, есть только архитекторы.

– Виктор хочет напугать тебя. Монстры не могут убивать людей. Им не позволено.

Ника перевела дыхание.

– Монстры, – шепотом повторила она. – Хватит с меня монстров.

Она метнула ненавидящий взгляд в сторону шкафа.

– Я сожгу его, – зло произнесла Ника. – Клянусь, я сожгу его этой ночью.

Это не входило в планы ангела. Нельзя возвращаться во Францию без Дмитрия.

– Ты уверена? – уточнил он. – Давай подождем.

– Чего? Когда Виктор до нас доберется?

Она подошла к шкафу, открыла дверцу. Солнечный свет ослепил монстров, вешалки качнулись.

– Хочу сжечь мосты и наконец-то уехать из этого проклятого города.

– Мы не сможем уехать без кота, дорогая, – попытался образумить ее Адель.

– Тогда убей его!

Адель взглянул на трехметрового Дмитрия, сглотнул.

– Он должен ослабеть. При этом его нельзя травить или бить электричеством, качество шкуры заметно ухудшится. Просто подождем.

– И сколько нам ждать? Он не ест и не пьет уже вторые сутки.

– Да-а, – протянул Адель. – Живучий попался, гад.

Дмитрий висит в одном метре от меня и с интересом слушает, каким образом его убьют. Он не в силах пошевелиться. Его ненавидят просто за то, что он еще дышит. Я ощущаю ангельский запах Аделя, смешанный с ароматом Ники и солнечным светом. Мне становится дурно.

– Я так и знала, что у нас ничего не получится, – мрачно говорит Ника. Она поворачивается к ангелу, в глазах стоят слезы.

Адель не понимает, что происходит. Он не знает, что делать.

Ника начинает рыдать, она захлебывается слезами, уткнувшись ему в плечо. Ангел легко касается рукой ее талии. Он чувствует, что ему сейчас надо молчать: он совершит фатальную ошибку, если начнет ее утешать. Единственное, что от него требуется, – это впитывать эмоции и защищать ее от крупнокалиберных взглядов монстров.

Адель понимает все, что происходит. Он знает, что делать.

Ника поднимает голову: тушь течет по ее красным щекам, подбородок слегка дрожит. Она пытается сказать «извини», но выходит только прерывистое «ни-ни».

Сейчас самое время подать голос.

– Все хорошо, – невозмутимо отвечает он. Вторая рука ложится на талию Ники.

– Ты возьмешь нас с мамой в Париж? – она всхлипывает, вытирая слезы.

Ангел кивает и нежно целует Нику, придерживая ее голову рукой. Ника не сопротивляется. Адель впивается губами в ее губы. И вот она – идеальная пара – вспыхивает всеми оттенками страсти в лучах утреннего солнца.

Я смотрю на влюбленную пару, и во мне вскипает ярость.

Я не моргаю даже тогда, когда солнце лезет мне под ресницы.

Я не отвожу взгляда от ангела, пока Ника не закрывает дверь шкафа.

Глава IV

Никто не выберется из шкафа, кроме Дмитрия. Эта мысль не дает мне покоя. Как же я теперь без Ники? Смерть, как всегда, приходит неожиданно. Хотя, если рассудить, конец наступил с того самого момента, как только Адель появился в комнате. Проклятый ангел, что ему понадобилось в этом городе? Он целовал Нику в губы, о чем я мог только мечтать. Я не выдержу, если ее сердце достанется какому-то скорняку. Нет. Я убью ангела, как только выберусь из этого проклятого шкафа.

Нужно срочно что-то предпринять, например, сломать дверь или превратиться в Дмитрия. Но тогда меня убьют в первую очередь. А после Дмитрия здесь не останется ничего, кроме огня.

– Они думают, что я умру от голода, – бубнил Дмитрий. – Только они не учли, что я не травоядный.

Не травоядный. Хищник. Мысль молнией проносится в моем мозгу. Безумная идея, как можно выбраться из шкафа.

– Ты не в себе, как я вижу.

– Не в себе?! С меня собираются живьем содрать шкуру! Адель ждет, когда я ослабну и перестану сопротивляться. Но этот крылатый не дождется, я так просто не сдамся!

Он и прежде знал, что его рано или поздно убьют, но протестовать начал именно сейчас. В этом монстры схожи с людьми.

В шкафу тем временем началась настоящая давка, никто не хотел умирать в огне. Мы готовы были умереть от голода, от недостатка воздуха, от вонючих испарений, ибо с самого нашего появления осознавали, к чему все идет. Смерть была далека и туманна. Но стоило Нике произнести страшное «я сожгу шкаф этой ночью»… Монстры открыли воспаленные глаза, вешалки затряслись, спящая сила заиграла в мышцах. Кто-то взорвался от испуга, забрызгав водянистой кровью дорогую шерсть Дмитрия. Стало совсем жарко. Кипятильно. Шкаф превращался в раскаленный добела котел.

– Я не хочу умирать, – выдавил из себя Дмитрий. – Только не так.

– Я тоже не хочу.

Дмитрий голодал вторые сутки, и это было мне на руку. Я его заставлю себя проглотить, после чего уплотню кожу, выпущу шипы. Его организм никогда меня не переварит, а сам он не доживет и до вечера. У Аделя не останется выбора, кроме как забрать тело и быстро снять шкуру, пока та не испортилась. И тогда я покажусь. Выпрыгну из кота, вот это будет сюрприз. И тогда я узнаю, действительно ли монстры не кричат. И тогда я попробую на вкус божественную кровь. И тогда Неверон – этот мертвый город – превратится в рай для ангелов.

Осталось только вывести из себя Дмитрия, разбудить в нем, так сказать, внутреннего монстра. Я его давно знаю, нужно всего лишь надавить на больное.

– Ты не выберешься живым, – предупредил я. – У тебя ни единого шанса.

Дмитрий устремил на меня убийственный взгляд, выпустил когти.

– Не болтай лишнего, – процедил он сквозь зубы.

– А что тут лишнего? Ты очень слабый.

Сейчас он сорвется, не выдержит. Да, я использую его, и что с того? Его жизнь ничего не стоит. Хотя Адель со мной бы, конечно, не согласился.

– Твоя шкура дорого обходится всем нам, – продолжаю дразнить его я. – Если бы не ты, Ника бы никогда не встретила Аделя.

– Еще слово…

Я молча выдираю у него клок шерсти. Он гневно рычит в ответ и скалит желтые зубы. Вешалка прогибается, тяжелая лапа вдавливает меня в пол. Сейчас начнется.

Перед погружением в огромную пасть я резко меняю обличие, уменьшаюсь в размерах, кристаллики кожи уплотняются, становятся алмазно-прочными. Дмитрий безуспешно пытается их прокусить. Я верчусь у него во тру, как стальная шестеренка, не ощущая ни малейшего давления. Спустя пять минут, изрядно попортив зубы, он все-таки решается проглотить меня. Коты никогда не отличались умом и сообразительностью, монстры – тем более.

Сегодня вечером Дмитрий умрет.

Сегодня я выберусь из его тела.

Сегодня сердце Ники будет моим.

Глава V

Солнечный свет заиграл на сонном лице