Сумма впечатлений - Сергей Изуграфов

Следующими по лестнице поднялись Мария и Димитрос Аманатидис. Мужчины обменялись крепким рукопожатием. Мария обняла Алекса и расцеловала в обе щеки с итальянским темпераментом.

– Алекс, спасибо, что продолжаете традиции виллы, – произнес с чувством Димитрос. – Мы с мамой ни разу не пожалели, что фамильная вилла Аманатидисов перешла в ваши руки! Мы вам очень благодарны! И за таверну тоже! Мама звонила на днях, ей на материк шлют письма ее старые подруги с острова, хвалят таверну и Петроса! Она просила передать вам, что у нее просто нет слов, как она вам признательна; сказала, что приедет в гости и крепко вас расцелует! Вы должны знать, что Ирини очень гордится, что таверна «У Ирини и Георгиоса» – теперь лучшая на острове! И все благодаря вам!

– Поверьте, Димитрос, мой друг, – смущенно и растроганно ответил Смолев, – в этом наша общая заслуга!

– Мы тоже скоро вас пригласим в гости, – загадочно улыбаясь, произнесла Мария. – Дом почти достроен, мы будем праздновать новоселье! Приедут мои родители и сестры из Тосканы! Вы уже приглашены, Алекс! И все ваши друзья тоже!

– Прекрасная новость! Буду очень рад! – церемонно поклонился Смолев, жестом приглашая их пройти на террасу. – Прошу вас, друзья, проходите, вы здесь по-прежнему дома!

Рыжая Соня повела Димитроса и Марию к столу, а Алекс переключил свое внимание на плотного господина лет пятидесяти пяти на вид, в очках с золотой оправой, отличном светлом костюме и белоснежной сорочке с платиновыми запонками, терпеливо и невозмутимо ожидавшего своей очереди.

– Герр Вольфганг Крамер, – перешел на немецкий язык Смолев, приветствуя гостя коротким поклоном, – рады вас приветствовать на вилле «Афродита». Меня зовут Алекс Смолев, я хозяин виллы.

– О! Вы говорите по-немецки так, словно всю жизнь прожили среди нас, – добродушно улыбнулся герр Крамер, ничуть не удивившись. – Прекрасное место, чудесный остров и, похоже, – потянул он носом, – великолепная кухня! Очень рад знакомству!

– Уверен, наша кухня вас не разочарует! Прошу вас, герр Крамер, моя управляющая вас проводит, – еще раз кивнул Смолев, проводив взглядом известного галериста, спешившего занять свое место за столом. Судя по брюшку, решил Алекс, он вполне способен составить конкуренцию Джеймсу Бэрроу с его аппетитом, что уже успел войти на вилле в поговорку. «Голоден, как английский археолог», – шутили кухарки про какого-нибудь оголодавшего гостя, съедавшего по три порции очередного кулинарного шедевра, что выходил из рук Петроса.

Повернувшись к лестнице, Смолев увидел уже четверых гостей, что поднимались ему навстречу, быстро и весело переговариваясь между собой по-французски. Впереди шла пара молодых художников – Мари и Гастон Леблан, а за ними спешили, стараясь не отставать, еще две миловидные женщины «неопределенного возраста», как охарактеризовала их Катерина, – Моник Бошан и Джульетта Гаррель.

– Мадам и месье, – неожиданно обратился к ним Смолев на языке Вольтера и Гюго, вызвав у гостей неописуемый восторг. – Меня зовут Алекс Смолев, я хозяин виллы. Сердечно приветствуем вас на острове Наксос, надеемся, что вы не разочаруетесь в греческом гостеприимстве.

– Но как же так? Как это возможно? – удивленно прощебетала одна из дам. – Нам сказали, что хозяин виллы – русский, а вы, месье, словно вчера из Парижа, с Елисейских Полей! Вы долго жили во Франции?

– Несколько лет, – кивнул Алекс. – Буду рад, если вы найдете местную кухню достойной. Высокое мнение парижан о наших кулинарных достижениях нам будет особенно лестно. Прошу вас, добро пожаловать! Это моя управляющая Софи! Она вас проводит!

Парижане веселой гурьбой прошли за Рыжей Соней и уселись за стол, потирая руки в нетерпении, словно завороженные ароматами, доносившимися из кухни. Алекс снова вернулся на свой пост в ожидании гостей. Ждать пришлось недолго. По лестнице быстро взбежал поджарый американец с худым и желчным лицом.

– Добрый вечер, – произнес Смолев с отличным бостонским произношением, внимательно всматриваясь в гостя. – Мистер Джесси Куилл, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – процедил американец. – Я пришел поужинать…

– И попали по адресу, мистер Куилл, – кивнул Смолев, жестом приглашая страхового детектива на террасу. – Меня зовут Алекс Смолев, я владелец виллы. Моя управляющая вас проводит, прошу!

– Ну-ну, – недоверчиво покачал головой американец, отправляясь вслед за Рыжей Соней. – Поглядим, чем вы тут кормите!

– Эти американцы порой совершенно невыносимы! – произнес чей-то голос на лестнице, пока Смолев провожал взглядом страхового детектива и наблюдал, как тот усаживается за стол, по-прежнему сохраняя недовольное выражение на лице. – Такие снобы! Жан-Пьер Клермон, адвокат!

Развернувшись, Алекс увидел перед собой бойкого господина средних лет и средней комплекции, с совершенно непримечательным лицом и напомаженными редкими волосами. А, это тот самый «мутный» господинчик, припомнил Алекс, что с места в карьер предложил Катерине представлять ее интересы в суде против работодателя. Вот он какой, швейцарский адвокат. Ладно, посмотрим, что ты за субчик!

– Прошу вас, месье Клермон, – сдержанно произнес Смолев. – Рады приветствовать вас на вилле «Афродита». Моя управляющая Софи вас проводит за стол.

Услышав знакомые голоса из длинной галереи, Алекс спустился по лестнице навстречу друзьям. Виктор Манн и Тереза были нарядно одеты к ужину. Рядом с ними стоял высокий и нескладный грек, сильно сутулясь, словно стесняясь своего роста – от этого он походил на худой вопросительный знак. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Саша, познакомься, – произнес Манн. – Профессор Спиро Фасулаки. Искусствовед, эксперт по импрессионистам и постимпрессионистам. Хотя провалиться мне на этом самом месте, если я отличу одних от других. Ох уж эти мне кабинетные ученые: хлебом их не корми, – дай все классифицировать!.. Ты меня слушаешь? Саша, ау?

– Она сейчас выйдет, Алекс, – понимающе улыбнулась Тереза, укоризненно покачав мужу головой и потянув его за руку в сторону верхней террасы. – Мы пойдем наверх, не переживайте. Ждем вас за столом!

– Да, да, конечно, спасибо! – невпопад ответил Алекс. Его взгляд был прикован к дальней двери на галерее. К двери номера первого. Он не успел встретить ее с парома, хлопоты на вилле помешали. Стефанию встретили Манны.

Дальняя дверь распахнулась, и из номера вышла Стефания Моро, испанка с французскими корнями. Увидев Алекса, девушка радостно улыбнулась и направилась к нему своей упругой и танцующей походкой, которая всегда его так восхищала. Она была в длинном греческом платье-тунике цвета шафран, которое ей очень шло. Подойдя к нему очень близко, почти вплотную, она поцеловала его в щеку и тихонько произнесла по-испански:

– Hola! Gracias por las flores! Que son hermosas!1

– Hola! – эхом отозвался Алекс, взяв ее руки в свои и с нежностью глядя в ее смеющиеся зелено-карие глаза. – Hola querida! Te extrano, no fueras tan larga!2

– Solo cinco dias!3 – тихонько рассмеялась она, встряхивая густыми черными волосами.

– Es una eternidad!4 – покачал он головой.

– Не язык – музыка! – произнес по-английски довольным басом Виктор Манн, выглянув из-за угла. – Слушал бы и слушал! Только есть очень хочется, а без вас, милая Стефани, они ведь не начнут!

– Да, да, конечно, – смущенно перешла на английский Стефани. – Давайте же поторопимся!

И все четверо поспешили по лестнице наверх, туда, где Рыжая Соня уже начала волноваться из-за отсутствия Алекса и остальных гостей.

На террасе официанты бодро разносили вино и горячие закуски. Алекс, усадив Маннов и Стефанию, встал во главе стола и, звякнув ложечкой о бокал, попросил внимания у собравшихся.

– Дорогие друзья! – произнес он по-русски. За его спиной стояла Рыжая Соня и переводила его слова на английский. – Я рад приветствовать вас всех на вилле «Афродита»! Желаю вам насладиться отдыхом и чудесной греческой кухней! Приятного аппетита!

Гости, уже разгоряченные вином с виноградника Спанидисов – одного из лучших на острове – дружно захлопали в ладоши. Вскоре гостей начали обходить официанты с большими подносами в руках и предлагать каждому на выбор понравившееся блюдо. Гости оценили все: и баранину на вертеле, и запеканку, и спагетти с омарами. Внимательно наблюдавшему за гостями, Смолеву было видно, как француженки, закатывая глаза от удовольствия, наслаждались мусакой и запеченной дорадой, молодой художник Гастон от них не отставал.

Солидный швейцарский галерист отдал должное пасте с омарами и баранине на вертеле. «Мутный», как окрестила его Катерина, адвокат Клермон сосредоточился на сувлаки и печеных овощах на гриле, запивая мясо большим количеством домашнего вина. Даже желчный американец, распробовав белое вино из долины, порозовел, лицо его разгладилось, и он уже в который раз просил официанта наделить его очередной двойной порцией тушеного в вине петуха – росто и сладкого печеного картофеля с розмарином, поглощая еду с видимым удовольствием.