Любовь Божия в жизни - Дуглас Купер

То же самое драгоценное знание о Боге, то же самое познание любви Божией на личном опыте является великим даром, вверенным народу Божьему И Господь искренно желает, чтобы Его последователи передали этот дар миру.

Каждый человек должен быть передатчиком любви!

В какой–то момент каким–то образом это Божественное намерение в отношении нас было почти потеряно. Мы склонны обращать внимание на менее важные вопросы.

Величайший грех очень легко совершить. Это самое утонченное зло. Его очень трудно распознать в себе Общество быстро призывает к ответу убийцу Нарушающий супружескую верность знает в своем сердце, что он обманывает Рассудительный вор обычно сознает, что его действия безнравственны и несправедливы. Но тот, кто нарушает закон любви, часто почти не чувствует упреков совести, вследствие ожесточения своего сердца. Но и этот едва различимый голос совести можно легко заставить замолчать навсегда.

Из–за нашей склонности жить только для себя черствость и нечуткость разрастаются в нас, подобно скрытой раковой опухоли. Мы становимся безразличными к нуждам других, едва ли сознавая, что с нами происходит.

Например, врач может настолько привыкнуть к своей работе, настолько формально подходить к исполнению своих обязанностей, его сердце может стать настолько черствым, что вскоре он уже не будет лечить больных, а просто оказывать им первую помощь при лечении язвы желудка или при переломе большой берцовой кости. Он уже не сознает, что его труд является служением исцеления людей. И это в то время, когда почти девять десятых пациентов, приходящих к нему со своими страхами, тревогами, разочарованиями, нуждаются не просто в лекарствах или в хирургическом вмешательстве, но в гораздо большем.

Проповедники также подвержены величайшему греху Они могут основательно износить свою машину, трудясь над осуществлением годового плана церкви. Они могут хорошо планировать бюджет, создавать советы и говорить библейски верные проповеди о состоянии мертвых И в то же время они могут совершенно упустить из виду состояние живых людей с их нуждами; людей, которые хотят, чтобы кто–то (тот же пастор) позаботился о них, попытался понять их. Людям нужен человек, с которым они могли бы обсудить волнующие их проблемы, который мог бы помолиться с ними и за них не только по долгу службы во время запланированного двадцатиминутного посещения один раз в год.

Проповеднику легко предаться внутреннему чувству, что он не может иметь успеха как проповедник, если не станет пастором крупной церкви. В этом случае он обычно предпочитает перейти на административную работу, где, как ему кажется, он сможет служить Господу более продуктивно и эффективно.

Хотя административная работа необходима для организации практического служения в церкви и кто–то должен ее выполнять, существует реальная опасность, что такая должность может отдалить служителя от людей и их реальных нужд.

Говоря о растущем равнодушии к нуждам ближних, доктор Давид Даффи пишет в своей книге «Психология и христианская религия» «Иногда врач проявляет больше интереса к тому, чтобы поставить научно обоснованный диагноз, чем помочь людям. Таким образом, он становится «хорошим» ученым, но плохим врачом. Подобное искушение приходится преодолевать и духовному работнику Он может ревностно оберегать чистоту христианского вероучения, но не применять его на практике Таким образом, он становится «хорошим» богословом, но плохим служителем».

Любой служитель, какое бы положение он ни занимал, может проявить невнимательность по отношению к другим. И все же черствость и бесчеловечность во взаимоотношениях друг с другом остаются величайшим грехом.

Слово «бесчеловечность» обычно ассоциируется у нас с пытками невинных людей, с чудовищными орудиями пыток, сожжением на костре или с варварскими обычаями татаро–монгол.

У них был отвратительный обычай привязывать к лошадям человека, которого они хотели четвертовать. Затем четырех сильных животных били плетью, чтобы они неслись галопом в разные стороны и разрывали несчастного на четыре части.

Я всегда считал этот обычай непревзойденным образцом жестокости и бесчеловечности во взаимоотношениях между людьми. Поэтому я никак не мог согласиться с тем, что мой главный грех — бесчеловечность.

В конце концов, мне никогда не доставляло удовольствия кого–то пытать. Я не считал себя жестоким по природе. В этом отношении моя совесть была совершенно спокойна, потому что я был уверен в своей невиновности.

И только когда я глубоко осознал, что христианство — это любовь к Богу и ближним, служение людям, о чем ясно сказал Христос, я понял, что часто был виновен в бесчеловечности и что это мой самый большой грех.

Если христианство предполагает нежнейшую привязанность и любовь друг к другу, то антиподом христианства будет отсутствие любви, жестокосердие.

Осознав это, я ужаснулся своей греховности. Я понял, что часто думал только о себе, что я «совращался на свою дорогу» Я обнаружил, что согласно библейскому определению я глубоко погряз в греховном эгоизме И это несмотря на то, что я тщательно соблюдал все заповеди Божии, был добропорядочным христианином и вел «нравственный» образ жизни.

Я понял, что плохо было не то, что я делал, а то, что я упускал сделать, обманывая ожидания людей. В конце концов, поняв свою истинную сущность, я смог только воскликнуть: «Отче, прости мне мою бесчеловечность по отношению к ближним».

Глава четвертая

Что такое любовь?

«Иисус сказал ему: «Возлюби…»

Никакое другое явление в мире не порождает столько предвзятых мнений и неправильных суждений, как любовь. Самое прекрасное, что Бог может сделать для вас и для меня — это открыть нам, что любовь не имеет ничего общего с традиционными представлениями о ней.

Многие считают, что любовь — это теплые чувства к другому человеку Обычно считают, что, если вы не испытываете добрых чувств, расположения или сочувствия к человеку, вы его не любите.

Это определение человеческой любви, но не христианской. Христианская любовь — не просто чувство. Это сознательное отношение к Богу, добровольное решение подчиниться Богу и служить Ему.

Любить — это просто использовать Божественный дар свободной воли, чтобы говорить или действовать в интересах и на благо другого человека, независимо от испытываемых чувств.

Чистая и святая любовь не является чувством. Это — принцип.

Наибольшая заповедь Божия не гласит: «Ты должен почувствовать любовь» но «возлюби» Пока наш разум бодрствует, мы можем повиноваться этому повелению. Для этого нужно избрать любовь к Богу и ближним.

Многие христиане, борющиеся с трудностями, серьезно обеспокоены тем, что они чувствуют по отношению к Богу Многие впадают в уныние и разочарование; им кажется, что они никогда не испытали той глубины чувств, какую, по их мнению, настоящий христианин должен иметь по отношению к Богу Они все время ощущают на себе бремя вины из–за того, что не чувствуют в себе какой–то особой теплоты и любви к Богу.

Находящиеся в таком затруднительном положении понимают, что они должны любить Бога больше, чем что–либо или кого–либо. Все же, несмотря на все старания, они не могут развить по отношению к Нему даже те чувства, которые они питают к некоторым людям. Многие испытали в связи с этим такое разочарование, что даже отошли от христианства. Они решили, что никогда не смогут питать такую любовь к Богу, какую должны были бы. Они приходили к выводу, что для них нет никакой надежды.

Столкнувшись с аналогичной проблемой, я в конце концов должен был признать, что питал более глубокие чувства к своей жене, чем к Богу. Вне всякого сомнения, я был привязан к ней больше, чем к Богу.

Все же, несмотря на это, я использовал и продолжаю использовать силу своего ума, чтобы поставить Бога на первое место в своей повседневной жизни. Я решил и сегодня решаю поставить Его превыше жены, детей и самого себя. Теперь я знаю, что люблю Бога больше всего на свете!

Если бы желания моей жены противоречили воле Бога, я бы предпочел исполнить волю Божию. Моя любовь к Богу глубже, хотя в чувственном отношении я больше привязан к Кате. Используя свободу волеизъявления и деятельности, я доказываю, что служение Богу для меня превыше всего.

Хотя Бог, Которого мы не видим, может иногда казаться чужим и далеким, мы все же можем любить Его больше, чем кого–либо или что–либо, избирая то, что Ему угодно, и действуя согласно своим внутренним убеждениям, независимо от чувств.

Тот же Божественный принцип применим и к отношениям между людьми.

Мы можем твердо решить в разуме своем любить даже тех, к кому не чувствуем ни малейшей симпатии, а затем выразить нашу любовь в словах и поступках, независимо от чувств, как это желает Бог.