Правила эксплуатации, или Как не влюбиться в демона (СИ) - Орлова Марина

Глава 2

На грибы у Володьки аллергии не было, потому влажная, заранее заготовленная мною тряпочка не пригодилась, а нужник во дворе оказался не оккупирован, что не могло меня не радовать, как и местную флору и фауну.

Печалило меня совсем другое — полное нежелание рогатого просыпаться поутру. И это с учетом того, что я сама встала на рассвете, успела натаскать последние дрова, что остались с весны, развести в печи огонь и даже приготовить кашу на молоке. А все потому, что пожалела несчастного, которому моя узкая койка оказалась до смешного мала, и разместиться он на ней мог лишь одной половиной, плотно поджимая под себя ноги. А второй отчаянно балансировал, что было сложно, учитывая нарушенное выпирающими и свисающими с койки коленями равновесие, отчего ворочался, вздыхал и рычал всю ночь, пока не сдался и не выбил изголовье и изножье. На мой возмущенный взгляд он прорычал что-то вроде «потом починю», а после бессовестно конфисковал табуреты, подставив их под ноги и под голову, удлинив свое ложе, которое, отнюдь, шире не стало, потому поспать на спине он мог и не мечтать. Ну хоть на одном боку — вполне. Правда, во сне бока затекали, что Володя пытался исправить и падал на пол раза четыре с таким грохотом, что я во сне подпрыгивала и сейчас сама отчаянно зевала.

Тут надо пояснить, что во время «службы» демон не мог пользоваться магией, кроме прямой необходимости. То есть, кроме исполнений желаний хозяев, с кем заключили контракт. Вот такая политика у несчастного рогатого народа, для которых мир людей — чужд, и которым приходится некоторое время жить по новым правилам. Все потому что мы — хозяева — своего рода якоря, без которых нахождение демона в нашем мире, к счастью, невозможно. И присутствие в мире каждого выходца из Мрака длится определенное время, указанное в контракте. Как только контракт аннулируется, демона засасывает обратно в его родное измерение, пока не придет время забирать свою награду. То есть — душу прежнего «хозяина».

Ну, так мне объясняли прежде все бывшие «жертвы режима», когда в похожей ситуации я спрашивала их, а чего они не наколдуют себе удобства. Те с затаенной надеждой на мое сочувствие были вынуждены признать, что все могут, если на то есть желание хозяйки. Ну, то есть, могут меня озолотить и тогда я куплю все, что нужно. Или зачаруют плотника, и тот безвозмездно будет чинить/мастерить и строгать в мое удовольствие. Как оказалось, ничего материального они сотворить не могут, кроме, разумеется, золота. Точнее, своруют. Заберут у того, у кого есть, и отдадут мне. Схема примерно такая была. Мол, закон равновесия никто не отменял: нельзя, чтобы где-то прибыло и при этом нигде не убыло. И наоборот. С вечной молодостью все еще страшнее. Демоны не щелкают пальцами, даря хозяину вечную молодость и красоту, что удлиняет жизни на условное «всегда». Демоны дают возможность подпитывать свое долголетие за счет других. А именно — инструкция темного ритуала по отбору чужой жизненной силы в свою пользу, пока тебя не убьют насильственной смертью. Ну или «случайность» в виде упавшего на голову цветочного горшка, к примеру.

А вот бессмертие в полном смысле этого слова невозможно. Оно и логично, учитывая, что демонам невыгодно давать своей жертве возможность избегать заслуженной платы за дары демонской магии. Потому что душу, что примечательно, можно забрать лишь у покойника. А цена каждой сделки с демоном — душа, как это ни очевидно.

Желание облегчить своим «жертвам режима» жизнь было, но предложенная форма его исполнения всех демонов очень смущала, потому что была именно физического действия, так как рисковать своей душой, даже ради комфорта обиженных «жертв», не хотелось. То есть, я предлагала им смастерить себе нормальную койку самостоятельно из имеющихся средств. Разумеется, в порядке приоритетной очереди. То есть, в последнюю очередь, потому что в сроках мы всегда отставали, а демонам нужно было выполнить изначальный список «желаний». Стоит ли говорить, что под конец срока никому и в голову не приходило мастерить новую постель, на которой даже не успели бы полежать?

Так вот, вернемся к насущному: я ночью Володьку пожалела и решила позволить поспать на часок больше. А после пожалела о том, что пожалела, потому что в теплом, растопленном дому его окончательно разморило после бессонной ночи, и вставать Володька отказывался категорически.

— Володя, а ну вставай, — возмутилась я, пытаясь стянуть с громилы свое одеяло, которое едва укрывало того лишь до колен.

— Отстань, смертная, — донеслось из района подушки, изрядно покарябанной рогами. — Совсем страх потеряли, неверные… — пробормотал он, уплывая в сон, и почесал хвостом пятку, после чего счастливо засопел, пока я возмущенно стояла над рогатым. Даже неизвестно откуда появившаяся Липа, что в приветствии потерлась лоснящимся боком о мои ноги, не принесла облегчения. Поняв, что гладить кошку на радостях от ее прихода не собираются, она вопросительно мяукнула, а после перевела любопытный взгляд на потенциального гладильщика и принюхалась.

Кошка жила со мной, сколько себя помню. Маменька говорила, что нашла ее еще котенком, когда только узнала о том, что носит меня под сердцем. С тех пор Липа и живет со мной под одной крышей и сейчас особо старой себя не чувствует. После появился Велес, тоже найденный еще щенком вскоре после моего рождения, и это, наверное, единственные животные, которые спокойно уживались в одиноком лесном дому с двумя ведуньями. Теперь уже с одной…

Правда, пропадали иногда, чем заставляли меня волноваться, но неизменно возвращались, то ли нагулявшись, то ли отдохнув от моей компании.

— Ты весь день решил проспать? Темнеет совсем рано. Мы ничего не успеем! — пыхтела я и, поднатужившись, таки смогла отобрать одеяло, что демона совершенно не смутило. Оно и понятно — не голый же он спал! А все потому, что я несколько часов вчера потратила, чтобы из старой мужской рубашки, которая была Володьке безбожно мала, соорудить что-то новое и пригодное. Для этого даже пришлось пустить в расход собственную ночную рубашку. Правда, старую, но наращенные на рукавах и подоле кружевные вставки демон отчего-то не оценил и долго бранился, заявив, что лучше и вовсе голым будет, чем наденет «это».

Я обиделась за свой труд, три уколотых иголкой пальца, не считая того, что пострадал при вызове, и даже за собственную рубашку, которую, не побоюсь этого слова, отняла от себя ради того, чтобы одеть пришельца из Мрака. В сердцах залезла на свою печь и запыхтела. Пыхтела не просто так, а в злорадном ожидании того момента, когда «Я — демон» ощутит все «прелести» проживания в лесу, в доме с худой крышей и одной-единственной печью на довольно просторное помещение. И это в середине октября на берегу реки!

Володька, должна признаться, проявил себя стойко, учитывая сколько он вертелся и пытался умаститься на последнем спальном месте. Даже совершил попытку разместиться на полу, но быстро понял, что делать этого не стоит, если не хочешь себе что-нибудь отморозить. В общем, когда демон с трудом уместился на койке, столкнулся с очередной проблемой — несоразмерным одеялом, которое, в зависимости от перемещения, закрывало две из трех важных частей тела. Зябли босые и когтистые ноги — он спускал ткань, раскрывая не менее голые плечи и спину. Тянул на замерзшие плечи — оголял ноги, отчего, к моему удивлению, почему-то трясся кончик стрельчатого хвоста. Пытался найти «золотую середину», как жертвовать приходилось понемногу от верха и низа. В общем, в свои «пятнашки» он играл с увлечением около часа, после которого я уже не выдержала и поддалась сну, так и не узнав, нашел ли мой невольный сожитель компромисс.

Теперь же выясняется, что компромисс он нашел. Но не с одеялом или своим телосложением, а со своей совестью, так как сейчас вполне себе довольно похрапывал, раздувая здоровенную грудь в расписной, кокетливый, но немного полинявший цветочек.