Колхозное строительство 7 (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Вот тут нельзя, а там — пожалуйста. Стоит чуть потерпеть. Гуляй потом по садам, сиди на скамейках из чистого золота, винишко вкусное холодненькое попивай с гуриями. Так как рай представляет собой бесконечный и невероятно красивый сад, то само собой разумеется, что он полон рек, прудов, озёр и заводей. Праведники могут выбирать для себя реки с мёдом или вином, а при желании в раю можно отыскать и молочные.

Всё, заканчивать надо. Есть и пить захотелось нестерпимо. Правду тут на востоке говорят — хоть сто раз произнеси «халва», во рту слаще не станет. Пошёл до железной двери и тупо отбил горлышко о зубчатую рейку кремальеры. Попробовал. Что-то типа рислинга или шабли. Чуть кисленькое, и градусов немного. Самое то, что нужно.

Поднялся наверх. Девицы обсуждали, как их разыскивают на верху. Лопатами откапывают.

— Папа Петя, ты бы рассказал какую историю интересную. Писатель ведь, Вика отобрала бутылку и чуть глотнула. — Кислятина.

— А знаете, я вот тут лежал вчера, представлял, что мы на подводной лодке — и вспомнил одну интересную историю. Случилась она во время первой мировой войны. Арабский шейх Мухаммед ибн Али ас-Сенуси, не соврать бы, из Ливии, но точно не помню, был союзником Германии. Так вот, в знак благодарности за то, что немцы на подводной лодке доставили ему деньги и оружие, решил он сделать царский подарок кайзеру Вильгельму. Выбрал самое ценное, что у него было — понятно, белого верблюда — и передал его командиру субмарины. Отказаться принять сей дар немецкий кригсмарин не посмел — это означало бы нанести величайшее оскорбление дарителю. Восток — он и тогда был делом тонким. Чертыхаясь про себя, а потом, за неимением слушателей, и в голос, немецкие подводники привели животное на субмарину и привязали его к орудию на палубе. Тогда на подводные лодки ещё пушки ставили.

В Средиземном море подлодку принялись атаковать английские самолёты. Спрятаться от них на глубине субмарина не могла — утонет ведь горбатый подарок шейха. Однако морякам жить всё же хотелось — и тогда командир лодки принял соломоново решение, приказав боцману «Погружаться под верблюда!» Это значило, что боцман, стоявший на рулях, должен был притапливать субмарину до головы верблюда, а когда самолёты улетали, всплывать в надводное положение, освобождая обалдевшую страха животину. Так вот и топали по морю, периодически то погружаясь «под верблюда», то всплывая…

— Выдумал? — не поверили все три девки, и даже Юра спросонья чего-то пробурчал.

— Да чтоб мне провалиться!

Стеллажи разъехались. Благо падать невысоко — всего полтора метра. Локтём врезался. Больно-то как! Правду ведь рассказал. За что?

Интермеццо второе

— Какой ад лучше — капиталистический или социалистический?

— Конечно, социалистический — то спичек нет, то с топливом перебои, то котёл на ремонт поставят, то у чертей партсобрание.

Вольдемар Петрович Леин, Первый Секретарь ЦК Автономной Немецкой Республики Северного Казахстана, очень хотел заткнуть уши. А ещё лучше — оказаться сейчас в другом месте, потому что от фурии, что орала на него, исходила не только звуковая волна. От неё ещё и эмоциональная хукала прямо под дых, а в довесок по носу била волна запаха. Вот сколько раз говорили Екатерине Алексеевне — духами надо пользоваться аккуратно. Нет! Выльет на себя весь флакон какой-нибудь «Красной Москвы» или «шанели пятой», и сидит прямо рядом с ним на совещании, благоухает на весь Павлодар. «Весна пришла — весне дорогу».

Нет, не «шанель». Знакомый запах — в Латвии делали. Латвия, в которой он был секретарём ЦК до назначения в новую республику, считалась витриной СССР. Почти Запад. Мощёные улицы, древний город, красивые дома, ухоженные садики — и ничего этого не было в Павлодаре. Город металлургов и машиностроителей. Город-труженик. Витрина? Дайте время. Замостим тротуары бехатоном. Построим современный асфальтовый завод. Облагородим дворы и улицы. Посадим корейские кедры, маньчжурские орехи, а вдоль всех заборов — маньчжурский же виноград, ну и девичий, где только можно. И фабрику по производству «шанели», будь она неладна. Вот и будет нам «щастье». Дайте срок. Тишков обещал добиться, чтобы до нуля сократили отпуск Центром денег на старую «витрину» — латыши и сами зарабатывают. А сэкономленные — вложить в новую немецкую республику. Вот вони-то будет! Как сейчас прямо. Анекдот вспомнился. «Девушка! Какими вкусными духами от вас пахнет!» — «Это борщ». Чуть не прыснул. Фурцеву бы родимчик хватил.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Екатерина Алексеевна, вопрос решённый. В Алма-Ату со спасательным поездом через… — Леин взглянул на свои «Командирские», — два с половиной часа выезжаю я. Вы остаётесь на республике. Жизнь не закончилась. У нас проблем, как блох на барбоске. Да, и не забудьте написать для газеты соболезнование…

— Тишков жив!!! — чуть не с кулаками бросилась, и ручьи слёз из глаз.

— Товарищ Фурцева, а ну отставить! Соболезнование родственникам погибших. Больше ста человек уже, и спасательные работы продолжаются. Без вести всё ещё числится почти две сотни.

— Я Петра Мироновича лучше знаю!

— Не спорю. Как это поможет разгребать завалы? Потом, мне ведь нужно встретиться с Маленковым и Жуковым. Я слышал, что у вас с Георгием Константиновичем натянутые отношения.

— Да он… Да я…

— Екатерина Алексеевна, закончили. Мне ещё предприятия обзванивать. А то отправят сыку… извините, девушек — а там киркой долбить целый день.

— Вольдемар Петрович, может я с вами? — и при заплаканной физиономии ещё и страдальческую улыбку изобразила. — А здесь и Сергей Сергеич Волкенштейн справится — на пару дней ведь.

— Чёрт с вами. В полдень отправка с пятого пути. Только, умоляю, смойте этот ужас! Как рядом с вами люди в купе будут ехать? Это ведь, извините, и в тесноте, и в обиде получится.

— Спасибо!!! — уже из коридора. А ведь почти шестьдесят лет человеку. Москвой руководила. Всей идеологией страны заведовала. Чего это за идеология такая?

Глава 3

Интерлюдия третья

— Какая страна самая независимая в мире?

— Монголия.

— Почему?

— Потому, что от неё ничего не зависит.

Монгольская Народная Республика — это большая страна с маленьким населением. Так уж случилось. Религия отнимает у монголов народ. У них так заведено, что один из сыновей уходит в монастырь, обучается, и, естественно, детей себе не заводит, как и семью. А ведь сын может быть только один — вот и выходит, что размножаться некому.

Хоть духовенство чуть просело в нынешнее время, но все равно влияние религии продолжает сказываться на количестве населения Монголии и жизни людей. Таков порядок: мужчина, чтобы добиться чего-то в жизни, должен принять обед безбрачия в монастыре и не иметь детей!

Какие ещё беды уменьшили ровные ряды монголов? Ещё у них был свой Сталин. Звали сталинёнка Чойбалсаном. Соратник Жукова по войне с японцами на Хасане и Халхин-Голе. Он уменьшил население Монголии почти в два раза. Во-первых, взял и выселил всех китайцев. И правильно — китайцы должны жить в Китае. Потом взял и выселил всех бурят. А чего? Чем они лучше китайцев? Давайте, шуруйте в свою Бурятию.

И это не всё. Есть в Монголии дальний родственник белки, сурок с красивым именем «тарбаган». И живут на его тёплом тельце блохи. И блохи эти заражены бубонной чумой. Люди заболевают, начинается эпидемия, вымирает приличный процент населения — и эпидемия затухает. Проходит несколько лет, и человек забывает про чуму. Она вот не забывает — стучится в двери время от времени. Опять идёт охотник в выжженную монгольским солнцем степь и убивает сурка — и всё по новой. Одно время китайцы, поняв, откуда приходит «чёрная смерть», настрого запретили своим подданным селиться в Монголии и Манчжурии — но опять забылось. Сильнейшая эпидемия вспыхнула в 1910 году, — и, как всегда, основную роль в распространении инфекции сыграл популярный в регионе промысел тарбагана на мясо и шкурку. Мех тарбагана, особенно выкрашенный в чёрный цвет, пользовался большим спросом у скорняков Европы и Китая. В первом десятилетии XX века спрос на тарбагана резко возрос. А что — есть спрос, будет и предложение. Опять взялись за его промысел местные охотники. Первые случаи заражения произошли в начале осени 1910-го — разумеется, среди охотников. Эпидемия прокатилась по Китаю и унесла десятки тысяч жизней. Монголию тоже не минула — выкосила ряды добытчиков сурков. Потом семьи добытчиков. Дальше — больше. Соседи подтянулись. Потом соседи соседей. Произошла демонголизация Монголии.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})