Крем-брюле с бриллиантами - Светлана Бестужева-Лада

— Не буду я с вами прекращать отношения, — объявила я уже вслух. — Такому человеку, как вы, цены нет. По любому страховому вопросу поможете. Будет, например, самолет падать, а вы меня — раз, и подстрахуете.

Алексей снова долго веселился, а потом сказал, что я размечталась и сегодня данный конкретный самолет никуда уже не упадет. Хотя бы потому, что через какое-то время пойдет на посадку, а падения чаще случаются при взлетах. В глубине души я порадовалась тому, что не владела этой информацией в начале полета: тогда она была бы не просто бесполезной, а очень даже вредной. Для моей нервной системы.

По-видимому, я все-таки задремала, потому что элементарно прохлопала тот момент, когда самолет действительно пошел на посадку, и это оказалось покруче любой воздушной ямы. Господи, как только окажусь на земле, тут же попрошу политическое убежище. Об обратном перелете даже думать страшно. Как это мой драгоценный полжизни исхитряется проводить в воздушных лайнерах? Да и этот, Алексей, каждую неделю туда-сюда мотается… Гвозди бы делать из этих людей… Все, больше не могу! Все…

Тут-то, судя по всему, наш лайнер и приземлился. Очень вовремя, должна сказать. Какое-то время он попрыгал по уже настоящим, а не воздушным ямкам и, наконец, затормозил почти у самого здания аэропорта. И все пассажиры дружно зааплодировали. Большой театр! Премьера! Шоу с варьете! Что они хотели выразить этими рукоплесканиями, не знаю и знать не хочу. Так ведь можно и машинисту в метро каждую остановку овации устраивать. С вызовом «на бис» за то, что довез в целости и сохранности, а мог бы этого и не сделать, если бы не повезло.

— Ну, сколько ни летели, все же сели, — довольно буднично прокомментировал Алексей. — Сначала найдем вашего шофера, потом будете багаж получать, а я поеду. У меня только кейс.

— А у меня только сумка, — отозвалась я, — вытаскивая из-под сидения свою нетяжелую поклажу. — Тоже предпочитаю путешествовать налегке. Так что багажа ждать не надо…

Если этот самый Алексей считает, что я отцеплюсь от него, пока не найду шофера и вообще как-то определюсь в окружающем времени и пространстве, то он сильно ошибается. В принципе, я девушка не слишком навязчивая, но иногда, вследствие нервных перегрузок или чего-нибудь в этом роде, вцепляюсь в человека (или идею, это уж как получится) мертвой, бульдожьей хваткой. Как говорят собачники, «с прикусом». И стряхнуть меня практически невозможно, можно только убить или усыпить, хотя в последнем случае зубы, кажется, все равно сами не разжимаются.

В результате я буквально вцепилась в рукав Алексея, который во всей этой обстановке оказался единственным более или менее знакомым предметом (не рукав, конечно, а его хозяин), и так доволоклась до стеклянной будочки, где мне за десять баксов поставили какой-то штампик в паспорте. При этом я оглядывалась по сторонам, открыв рот, так как аэропорт Анталии действительно поразил мое воображение сразу несколькими вещами. Во-первых, невероятной чистотой и блеском, такого я еще нигде не видела. Во-вторых, отсутствием какой-либо очереди к таможенному барьеру: в Шереметьево-то настоялась всласть. И, в-третьих, там опять нельзя было курить, а я уже испытывала острейшее никотиновое голодание.

У Алексея виза была чуть ли не бессрочной, так он мне, по крайней мере, объяснил, так что минуты через три он смог от меня отвязаться: прямо перед нами оказался плотный и смуглый коротышка, державший в руках дощечку с моим именем и фамилией.

— По-русски говоришь? — грозно спросил его Алексей.

Коротышка заулыбался и радостно замотал головой:

— Нет руско. Тюркче конушюрум.

Алексей ошарашено повернулся ко мне:

— Час от часу не легче! Неужели ваш… не мог найти нормального водилу? Они же тут уже через одного по-русски волокут вполне прилично. Мой, например. Ага, есть идея! Один момент, Виктория.

Алексей осмотрелся и начал усиленно махать кому-то рукой, призывая к себе. Его усилия не остались незамеченными: на призыв откликнулся здоровенный чернявый парень, который тут же припустился к нам.

— Керим, — вместо приветствия озадачил его Алексей, — давай, помоги тут немного. Леди по-вашему не понимает, а ее шофер только на нем и лопочет. Как им объясниться?

— Нет проблем, шеф! — обрадовался парень. — Сейчас все проясним.

По-русски он действительно шпарил почти без акцента, то есть так, как говорят у нас в Москве все смуглые граждане на базарах и в ларьках. Он обернулся к коротышке и о чем-то быстро и довольно эмоционально с ним переговорил, а потом доложил результат:

— Его зовут Одан. Он отвезет госпожу прямо к дому, ключи от квартиры у него. Если что-то не так, он немножко понимает немецкий.

— Проще на пальцах объясняться, — вздохнула я.

И ведь хотела в самолете посмотреть русско-турецкий разговорник, специально купила и положила наверх в сумке. Нет, вместо этого устроила банкет и кадрежку. Теперь, соответственно, и получаю. Понимаю, что повторяюсь, но тем не менее: нельзя иметь все сразу. Не получится.

— Что-то мне сомнительно, — сказала я Алексею, — насколько благополучно закончится эта поездка. Немецкого я тоже не знаю, только «хенде хох» и еще «зер гут».

— Да все и будет хорошо, — с жаром заверил меня Керим, понявший, по-видимому, только последнее немецкое выражение. — Одан отвезет вас в квартиру, все там покажет, а с утра пораньше сами разберетесь. У нас в Кемере каждый второй по-русски говорит или понимает.

Ну, мне, конечно, попался каждый первый. С другой стороны, не будет в дороге на разговоры отвлекаться — определенный плюс. К обзорной экскурсии после полуночи я была, мягко говоря, не готова.

— Где госпожа должна остановиться? — поинтересовался Алексей у Керима.

— Да в новом доме, рядом с отелем, который только строится. Ну, в этом, где балконы на море выходят. Этаж второй, апартаменты номер три. Блеск, а не квартира!

— Теперь я знаю, где вас найти в случае чего, — успокоил меня Алексей. — Между прочим, мое приглашение в ресторан остается в силе. Завтрашний вечер годится?

— А не боитесь, что я вас скомпрометирую? — осведомилась я. — Стукнет кто-нибудь законной супруге-то, что вы с посторонними дамами время проводите…

— Вряд ли она очень уж удивится, — довольно буднично отреагировал Алексей. — Давно у нас не те отношения, чтобы она ревность изображала. Пройденный этап. И потом когда еще ей кто-то что-то сможет рассказать: она сама завтра из столицы в командировку отправляется по своим делам. То ли в Сыктывкар, то ли в Тьмутаракань какую-то, не вникал, врать не буду. А свидетельские показания, не подкрепленные конкретными уликами…