Сердце ведьмы - Марина Колесова

– Влипли вы, молодой человек. Причём крепко. Хотя если вы игрок, то, может, это вам и на пользу пойдёт, и госпожа Марта вам благодеяние оказывает, что так жёстко проучить решила. Игроки обычно долго не живут. Особенно азартные. Хотя непросто вам будет, ой как непросто… Госпожа Марта – леди суровая, весь посёлок её побаивается, хотя надо отдать должное: коли беда серьёзная, к ней первой на поклон да за советом бегут, и многим она помогает, хоть и тяжело помощь её им даётся.

– Что значит «тяжело помощь даётся»?

– А то и значит, что советы её хоть и действенны, но трудновыполнимы очень. Чаще всего людям на горло и собственной гордыне, и собственным интересам наступать приходится. В самые больные места бьёт, но результат бывает всегда, коли её послушали. Поэтому пока нужда отчаянная не прижала, к ней никого и калачом не заманишь.

– А вы сами с ней советовались?

– Было раз. Жену мою, можно сказать, с того света вернула, но мне так душу перетрясла, что жизнь не мила была… Думал, сам голову в петлю засуну. А она лишь посмеивалась: тебе, мол, шанс дарован бревно в глазу увидеть, а ты ропщешь… Жена моя до сих пор ей по утрам то сливки свежие к воротам приносит, то пирожки, как и многие другие. А вот повстречаться боится… Да я и сам, честно говоря, не охотник с ней лишний раз пересечься.

– Так вот откуда по утрам продукты в её корзинке у ворот. А я думал, разносчики ей заказы приносят.

– Она редко выходит и что-то заказывает. Чаще женщины в посёлке сами договариваются, кто что ей отнесёт. Если моя сливки понесла, то Серафима – яйца или курочку парную. А иногда наоборот: если мы, например, бычка закололи, то мы ей вырезку, а Серафима – сливки.

– И она не знает, кто что принёс?

– Нет, – покачал головой староста. – Однажды бабушка Рузанна, чтобы не в корзинку класть, дождалась её и лично ей подношение вручить хотела, мол, попомните, что от нас это, госпожа Марта. Так она её отчитала до слёз и не взяла ничего. Сказала, чтобы дорогу к её дому забыла и не возвращалась больше никогда ни с подарками, ни без. Ох уж та извинялась, чуть ли не на коленях стояла, лишь бы госпожа Марта простила и позволила иногда и им что-то ей приносить. В итоге простила она её, но подарок тот так и не взяла. Рузанна у церкви его отдала первой же нищенке и долго благодарила за принятие. А потом в церкви прилюдно каялась, вот все и узнали. И больше никто не осмеливался так поступать. Так что к очень строгой ты хозяйке в работники попал. Держись теперь, парень. Я могу тебе лишь посочувствовать. Не хотел бы оказаться на твоём месте. Но моя совесть чиста, я предупреждал тебя, чтобы обходил её дом десятой дорогой. Не послушался, пеняй на себя, – староста тем временем, подписав бумагу и поставив на ней свою печать, сразу сменил стиль общения, перейдя с уважительного «вы» на снисходительное «ты».

– По делам, видно, то моим, – Стив придал лицу выражение раскаяния, – страсть к игре порой сильнее меня, вот Господь меня так и наказал.

– Во что хоть играл с ней?

– В кости. Причём вначале выигрывал вроде, а потом удача отвернулась, и всё… А я уже остановиться не мог. Она предупреждала и даже гнала поначалу, но мне отыграться страсть как хотелось, вот в кабалу к ней и попал.

– Ну тогда тебе очень повезло. Она эту страсть быстро из тебя выбьет. Правда, расплачиваться за это долго придётся, но ты сам свою судьбу выбрал. Хоть не под забором на помойке ночевать будешь, и то хорошо.

– А к ней все в посёлке так уважительно, как и вы, относятся? – Стив решил, пользуясь случаем, получить максимум информации от словоохотливого старосты.

– Да нет, – вздохнул с усмешкой тот, – есть у нас несколько жителей, которые её лютой ненавистью ненавидят. Мельник Никифор, например, или Дарий-сапожник, а ещё вдовая Пелагея и Нинель – дочка пекаря. Ты при случае держи с ними рот на замке. Они спят и видят твою хозяйку инквизиции сдать, только руки у них коротки для того. И тебе им помогать не резон, её долг казне перейдёт и упекут тебя в долговую каторгу до скончания твоего века. Так что не тебе им помогать.

– А что это они так к ней? Неужто и правда ведьмой считают?

– Ведьмой её считать – это мозгов не иметь. Не колдует она, это я любому инквизитору подтвержу. Наблюдательна она очень и правду в глаза говорит, а люди этого не любят обычно, вот и злятся, не в силах простить, что кто-то их слабости видит и смеет озвучивать.

– А что у них она увидела и озвучила?

– Вот Никифор, например, с сынком дочку Аглаи-молочницы спортили и припугнули её, что за долги в тюрьму её засадят, если жаловаться пойдёт, ну она к хозяйке твоей и упала в ножки. Мол, подскажи, что делать. Та, недолго думая, сама к Никифору пришла и предупредила: или женится его сын на дочке Аглаи, или она сама вместо Аглаи в суд на него подаст и вдобавок докажет, что долга у Аглаи никакого нет, потому что подменил он той мешки с хорошей пшеницей на заражённую, а потом ей же её мешки и продал, причём по цене втрое выше. Никифор посмеялся и сказал, что она ничего не докажет, и при ней бросил в огонь записи с актированием мешков. Вот, говорит, сгорели твои доказательства. Твоя хозяйка спорить не стала, лишь головой покачала и говорит: зря, мол, ты так, своими руками сжёг опору, что сына твоего на ногах держала, и ушла. А после её ухода столб навеса, под которым мельник записи сжёг, реально от того костра у основания тлеть начал, прогорел и рухнул поутру на его сына, придавив так, что ноги раздробило сильно. Никифор долго по лекарям его возил, ногу одну ему отрезали, но боли были такие, что орал парень, не переставая. Ну Никифор и пошёл на поклон к твоей хозяйке. Помоги, мол, на любые условия готов, лишь помоги. А она плечами пожала, чем, мол, я помочь могу? Боли у твоего сына унять? Так в таком деле лишь любовь помогает. Вот дочка Аглаи, скорее всего, могла бы помочь, а мне не по силам. Тот всё