Звездная пыль - Джудит Крэнц

Неделю за неделей Тереза не признавалась в этих грехах, совершая тем самым еще один — она не исповедовалась, поэтому ее прегрешения не прощались, а всей тяжестью лежали на ее плечах. Терезе было тяжело, но все же признаться в грехах оказалось еще тяжелее. Если бы она попыталась рассказать священнику обо всем, ей бы пришлось выстоять на коленях в церкви много часов, замаливая грехи, прежде чем она получила бы отпущение. А так как мать всегда отвозила ее в церковь и обратно домой, то такое наказание не смогло бы пройти незамеченным.

Тереза больше не сомневалась, что ее ожидает ад. Вспоминая о том, с какой радостью и чистым сердцем она, восьмилетняя, шла в красивом длинном белом вышитом платье к своему первому причастию, Тереза заливалась слезами. Тогда она была уверена, что ее ожидает рай.

Реальная возможность в будущем отправиться в ад представилась Терезе в тот самый день, когда она познакомилась с Мими. До этого она признавалась священнику во всем: ну, завидовала кому-то, сердилась или бездельничала. Тереза выходила из исповедальни с чистой душой.

Но как же быть теперь? Она часами разглядывает голых мужчин и женщин на страницах журналов, читает занятные истории о том, как люди занимаются сексом всеми возможными способами. Да еще и умалчивала о своих грехах на исповеди.

Прошел год, Терезу ожидала конфирмация.

— Что же я буду делать? — жаловалась она Мими. — Я должна исповедаться во всем до конфирмации, и если даже я признаюсь — ну, ты знаешь, в чем, — моя мать обязательно узнает, что я сделала что-то плохое.

— А что, если тебе пойти в другую церковь, одной, без мамы и там исповедаться перед конфирмацией? — Мими пришла в голову блестящая идея. — Я пойду с тобой, мы возьмем такси, и никто ни о чем не узнает. По-моему, отличный план! Потом ты перестанешь грешить. Ну, если только так, по мелочи. Может, выругаешься когда. И отправишься на исповедь перед конфирмацией. Как тебе это? Разве я не умница? Я думаю, что у меня хватит мозгов, чтобы дать дельный совет такой плохой девчонке-католичке, как ты, — она дружески ущипнула Терезу.

— Но я все же должна верить, что больше не согрешу, искренне верить. Господи, ну почему я родилась не у твоих родителей?

— Действительно жаль, мы тогда и в самом деле были бы сестрами. Ого, мы заболтались, пора чистить зубы, а то мама через полчаса вернется.

Тереза воспользовалась планом Мими, поэтому в день конфирмации под взглядами всего семейства Райли она спокойно прошла по центральному проходу церкви — высокая, изящная, исполненная достоинства девочка. Ее длинные черные волосы безжалостно заплели в косы, открыв суровый, неулыбчивый, но удивительно красивый профиль под простой тонкой вуалью. Ее черты дышали благоговением, а зеленые глаза под высокими выразительными бровями смотрели ясно и открыто. Тереза шла медленно, плавно, в простом, ничем не украшенном платье, которое она выбрала сама, к огромному разочарованию матери. Перед конфирмацией Тереза наотрез отказалась участвовать в негласном соревновании на самое вычурное платье.

— Уж не собирается ли она в монастырь? — спросила одна из сестер Агнес, рассматривая племянницу. Терезу окружали девочки в пышных нарядах, улыбающиеся и исполненные простодушного восторга. Она выглядела намного старше их, и губы ее ни разу не дрогнули в улыбке.

— Никогда, — рассмеялась Агнес. — А платье — это всего лишь дело вкуса. Последнее время Тереза на свои деньги покупала журнал «Вог». При чем тут монастырь?

— «Вог»?! Господь всемогущий! Но это же для богатых, светских женщин. Для нее это не по возрасту и слишком модно. Чем ей не понравился журнал «Семнадцать»?

— Представь, она утверждает, что там одни глупости. Ах, Милли, мне кажется, что девочка растет слишком быстро.

— Дети всегда быстро растут. Уж поверь мне, Агнес, ведь у меня их шестеро.

2

Мими и Терезе исполнилось по четырнадцать лет. Подруги держались особняком и никому не доверяли своих секретов.

В течение всего прошедшего года они без устали работали над своей внешностью. Обе девочки обзавелись множеством длинноволосых париков, уложенных в прическу. Они обе были ярыми сторонницами туши для ресниц и теней для век от черных до бирюзовых. Им принадлежала дюжина тюбиков с губной помадой — от темно-красной до серебристой бледно-розовой, — а также кисточки и карандаши для губ. Они до тех пор учились ходить в модной обуви, которую купили и спрятали в глубине платяного шкафа Мими, пока не почувствовали себя на каблуках совершенно свободно. Они не забыли о чулках в сеточку и колготках всех цветов радуги. Навыки в шитье пригодились для того, чтобы сшить темные микро-мини-юбки, которые следовало надевать с джемпером в обтяжку. Груди их выросли настолько, что они вполне могли носить бюстгальтеры миссис Петерсен. Но девочки приобрели для себя модели подешевле, на что ушла часть карманных денег Мими.

— Мы выглядим в точности как шлюхи, — объявила Тереза как-то субботним вечером в сентябре. Ей как раз разрешили остаться у Мими на ночь. В ее голосе прозвучали нотки восторга. Она явно восхищалась собой. Девочки пребывали в «боевой раскраске» и соответствующих нарядах, потому что были в доме одни. Старшие Петерсены отправились на ужин в загородном клубе.

— Ты не права. Мы просто божественны. Ты выглядишь, как Джин Шримптон и Вивьен Ли в пору расцвета, но ты красивее и шикарнее их, — уверенно сказала Мими. — Я бы могла сойти за Верушку, если бы она не была такой огромной.

— А на самом деле мне все еще запрещают ходить на свидания. Ведь мне еще не исполнилось шестнадцати, как говорит мой отец. Да никто меня и не приглашает, — мрачно буркнула Тереза и бросилась ничком на кровать Мими.

— У меня есть идея, — вдохновенно пропела Мими.

— Нет уж, избавь меня, — вздохнула Тереза.

— Нет, ты все-таки послушай! Мы отправимся на вечеринку к Марку О'Малли! Не понимаешь? Вечеринка сегодня вечером, мы одеты, и мои родители ничего не узнают, если мы вернемся вовремя. Ой, Тереза, не будь такой занудой!

— Никакая я не зануда.

— Да брось! Мы всего лишь отправимся на вечеринку. Это ведь не один из смертных грехов, о которых ты все время вспоминаешь!

— Позволь тебя поправить. Мы собираемся тайком пробраться на чужую вечеринку, а это совсем не одно и то же, что «пойти на вечеринку».

— Ну и что с нами может случиться плохого? — настаивала Мими. — Нас попросят уйти? Не думаю, моя дорогая. Я ни минуты не сомневаюсь: стоит только Марку О'Малли нас увидеть, он будет просто счастлив, что мы почтили его дом своим присутствием. Он бы и сам нас пригласил, если бы знал о нашем существовании.