Это другое 2 - Иван Солин

это время просидел с рукой у лица, вроде как увлеченно пялясь в окно — якобы он не с ними, и вообще не знает этих сумасшедших. Так, во всяком случае, было интерпретировано поведение новичка кидающими на него озадаченные взгляды одноклассниками.

Ну а Петрова, невозмутимо обходя стороной весь этот цирк, просто-напросто молча покинула класс, отправившись себе в другую школу, где у неё сегодня ещё четыре урока. Благо районный отдел образования, возглавленный теперь тем самым экс-директором одной из школ, предоставил верной своему делу педагогу отдельный транспорт для таких целей. И теперь училка, ранее не имевшая возможности позволить себе подобного класса внедорожник, довольно рассекала по району на этом вот «монстре», недавно потерявшем своего прошлого глупого хозяина: то ли не желавшего читать инструкций, то ли вообще признавать Закон. Зачем теперь, право слово, удобрению сада Её Светлости, ставшему таковым по итогам Суда, авто?

— Но как же... — растеряно хлопала глазами неугомонная поборница справедливости. — Они ведь её мучают!

— Коржова, да сядь уже. Не видишь, что ли? У этой четвёрки ж отношения, прям как в(прыснув) китайских мультиках, — ловко увернувшись от тут же прилетевшей ему в голову «тёрки» и ещё пары импровизированных снарядов, изначально учебно-канцелярского предназначения, флегматично призвал к разуму неугомонную розововолоску тот самый, озадаченный затворничеством княгини, русоволосый крепыш. — Так, кто ещё раз в меня что-либо кинет — получит вызов! Всем всё ясно?

— А чего ты гонишь на аниме? — проныл рыжеватый пухляш с передней парты, тем не менее воздержавшийся от броска.

— Да я сам тебя вызову за такие слова, Боков-сан! — гордо вскочил смазливый кудряш.

— Изюмов, к твоим услугам хоть круглые сутки! У нас какой там уже счёт? — лениво отмахнулся здоровяк от изящного Изуми-куна, как позиционирует себя негодующий адепт секты воинственных анимешников.

— Ты ведёшь. Пока! — состроив невозмутимую рожу, принял несколько вычурную позу кудряш, прежде чем продолжить как-то не совсем ненатурально звучащим и приторно сочащимся натужным драматизмом тоном. — Но знай, я во что бы то ни стало одержу верх, и тогда...

— Меньше пафоса, Олежа! Утомил, — нагло прервал, похоже ранее репетированную перед зеркалом речь красавчика, всё также развалившийся за партой Боков, что тоже, к слову, выглядело не совсем жизненно. — Если бы ты поменьше болтал, как твои обожаемые персонажи мультиков, а больше действовал, причем не зрелищно, а именно что действенно, то не был бы вечным лузером. Нет, я понимаю, конечно, так воспеваемое у жителей тех стран тупое упорство и вера, что тысячекратно повторенное одно и то же бестолковое действие, однако поданное под новую пафосную речь, однажды сработает-таки, но мы ж не в сказке. Ты согласен?

Изюмов промолчал, видимо срочно сочиняя новую речь, которая бы уж точно ввергла «антагониста» в трепет пред крутостью озвучившего сие, позволив наконец победить непременно сдавшегося бы ещё до боя и, разумеется, признавшего бы свою ничтожность осквернителя идеалов.

Пока же разгоралась эта словесная перепалка двух давних, ну или не очень, противников, Коржова, широко раскрыв глаза и уши, прикипела всем своим вниманием к другому диалогу. Между загадочным Силиным и добравшейся-таки к своей цели Сомовой, а также последовавшими за ней Котовой с Роговой:

— Как ты мог нас бросить, Слав?! — отчитывала юношу, по-прежнему пялящегося на осеннее «лето» за окном, довольно по-хозяйски и как-то привычно облокотившаяся ему на плечи своими завидными формами Котова.

— Мы так переживали! — пеняла невозмутимому сухарю, столь увлеченному любованием природой, нагло пристроившаяся тому на колени непосредственная Рогова.

— Жестокий, ах! — грозно пищала себе под нос, переминаясь при этом с ноги на ногу, похоже, ждущая разрешения сходить в туалет, но словно мечтающая так и не дождаться его, странная Сомова.

— Вас свозили к колдуну-целителю, я погляжу, — так и не отрывая взгляда от окна, наконец произнёс Силин. — Что попросили взамен? Доклады раз в неделю слать или почаще?

— Что ты такое говоришь?!! — похлопав голубыми глазами, неподдельно возмутилась та, уж кому-кому, а ей лежать бы ещё пару месяцев на больничной койке, не дай, по-видимому, кто-то из НСБ, а то и правительства, добро на пропуск либо к опекаемым спецслужбами, либо к имеющим уже жуткие очереди неподконтрольным колдунам, которые способны одним лишь касанием поднять на ноги даже смертельно или безнадежно больного, не то что просто идущего, пусть и не быстро, но на поправку раненного.

— Ну и что с того?! — сверкнув черными очами, вскинулась оскорбленная в лучших чувствах та, кто хоть и не получил тяжелых ранений, но хромота до конца жизни была вовсе не исключена.

— Накажи меня, ах! — трепетала закатывая свои зеленые глаза та, кто отделался легче всех, но жуткий шрам на лице никакая бы Круа, чего уж там говорить о местной пластической хирургии, не убрала бы.

На всё это, как видно угадавший, Силин лишь хмыкнул, продолжая себе глазеть в окно, где поражало буйство зелени в неудержимом, из-за полного отсутствия над княжеством серой осенней облачности, ярком свете солнца, пусть и не столь высокого, но по-прежнему уверенно дарящего тепло с по-летнему голубого небосклона.

— Без твоего согласования ни единого слова не будет передано! — уверенно заявила, похоже, всё решившая для себя Котова.

— Точняк, Слав. Тебе не о чем переживать, мы напишем только то, что ты сам скажешь, — отмахнулась, как от чего-то незначительного, пожалуй и вправду, не придающая тому особого значения, имевшая совсем иные приоритеты Рогова.

— Ты можешь мне запретить, и я вообще ничего не напишу. И пусть меня тогда накажут! — оставаясь верна себе, заверила определенно очень сейчас нуждающаяся в другом разрешении Котова.

— Ну и зачем вы мне? Хотя нет. Зачем я вам, который так жизнь портит? — впервые за время разговора посмотрев в глаза всем трём, несколько более эмоционально, чем вообще когда либо ранее, обратился к последовавшим за ним девушкам лишь с виду такой холодный и бессердечный молодой человек.

— Да что за глупый вопрос! — возмутилась Котова, спрятав покрасневшее лицо в золотистые локоны.

— А с кем ещё так круто! — уверенно заявила сдувшая с глаз черную челку Рогова.

— Мне никто другой не нужен! — дрожа всем телом, заявила, уже вцепившись в парту, пританцовывающая на месте Сомова.

Тут, конечно, можно и вполне себе романтическое обоснование притянуть, как говорится, за уши, и это, кстати, было бы не так уж и далеко от истины.