Феномен Руси, или Народ, которого не было - Константин Пензев

Слово телега считается заимствованием в русский язык из монгольского и связывается с монгольским завоеванием и пресловутым «татаро-монгольским» игом. Главной же проблемой является то, что данное слово присутствует в тексте монгольского изборника «Сокровенное сказание» о чем можно узнать, к примеру, из этимологического словаря М. Фасмера. Согласно Н. Н. Поппе[11], лексема «телега» заимствована из монгольского, ср. telege(n) «повозка» в «Сокровенной истории» 1240 г., от монгольского tele- «переносить, перевозить»[12].

Таким образом, у нас есть два варианта: или мы датируем время написания ПВЛ после 1223 года, т. е. после первого знакомства русичей с могольским воинством, или же мы полагаем, что первый контакт русичей и моголов состоялся значительно ранее 1223 года и даже ранее 1113-го. Как это ни удивительно, но есть основания утверждать, что именно так оно и было. Однако об этом несколько позже.

Впрочем, существует еще версия, согласно которой слово телега могло быть усвоено славянами от авар (обров) и здесь интересно то, что византийские источники, в частности Константин Багрянородный (905–959 гг.), считали авар не кем иным, как склавенами: «Славянские (склавенские. — К.П.) безоружные племена, которые называются также аварами», «и славяне по ту сторону реки, называемые также аварами» или «засим славяне, они же авары»[13]. Отождествление склавен с аварами встречается также у Иоанна Эфесского, в Монемвасийской хронике и других раннесредневековых источниках.

Четвертое замечание связано с неадекватным «переродом» ПВЛ, вернее с его адаптацией к современному русскому языку. Среди народной массы, т. е. в сфере образования, текст ПВЛ распространяется в виде переложения акад. д. С. Лихачева, который «перевел» текст «Земля наша велика я обилна, а наряда (или же нарядника. — К. П.) в ней неть», следующим образом — «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет».

Дело в том, что слово «наряд» не требует какого-либо перевода и обозначает оно, во-первых, праздничную одежду, во-вторых, воинский контингент, используемый для караульной и гарнизонной службы. Нарядником же, соответственно, называется начальник данного контингента. Таким образом, весьма вольная трактовка древнерусского текста позволила некоторым российским историкам прийти к экстравагантным выводам, не имеющим ничего общего с реальностью. Так, Н. М. Карамзин трактовал дело следующим образом: «Братья, именем Рюрик, Синеус и Трувор, знаменитые или родом или делами, согласились принять власть над людьми, которые, умев сражаться за вольность, не умели ею пользоваться (выделено мной. — К.П.)»[14].

Самое любопытное, состоит в том, что Н. М. Карамзин был прекрасно знаком с сочинением Адама Бременского «Деяния архиепископов гамбургской церкви», в котором, в частности, есть и такая информация: «В Свеонии (Швеция. — К.П.) умер благочестивый король Стинкель (1066 год. — К.П.). После его смерти за власть стали бороться два Эрика, да так, что чуть не положили в распре всех сведов. Таким образом, вследствие исчезновения всего королевского рода положение в Свеонии осложнилось. Весьма утяжелилась и доля христианской веры. Назначенные в Свеонию епископы, боясь преследований, сидели дома, и только епископ Сконии опекал приходы Готии, да еще какой-то свеонский наместник (satrapa) по имени Гниф склонял народ к христианству. Схолия 85[15]. После гибели обоих Эриков в сражении, к власти пришел сын Стенкеля Халзстейн. Вскоре он был изгнан, а на его место из Руссии пригласили Амуидера, затем отстранив и этого (отстранен он был за нежелание изменить христианской вере. — К.П.), свеоны избрали некоего Хаквина»[16].

Сейчас представьте себе, читатель, какую из этого сообщения можно было развернуть историю о том, что шведы, «умев сражаться за вольность, не умели ею пользоваться»! Т. е., нет в Швеции порядка, нет. Земля обильна, а порядка нет! Приходите из Руссии и володейте! Уже из одного этого примера наглядно видно чего стоит пресловутая «норманнская теория»[17].

Пятое замечание вытекает из четвертого, а именно из непонимания славянами сакрального смысла Ordnung[18]. По словам Н. М. Карамзина: «Он (Рюрик. — К.П.), приняв единовластие (выделено мной. — К.П.), отдал в управление знаменитым единоземцам своим, кроме Белаозера, Полоцк, Ростов и Муром, им или братьями его завоеванные, как надобно думать. Таким образом, вместе с верховною Княжескою властию утвердилась в России, кажется, и система феодальная, Поместная, или Удельная, бывшая основанием новых гражданских обществ в Скандинавии и во всей Европе, где господствовали народы Германские… Чрез два года [в 864 г.], по кончине Синеуса и Трувора, старший брат, присоединив области их к своему Княжеству, основал Монархию Российскую (выделено мной. — К.П.)»[19].

Итак, по мнению некоторых историков XIX века, Рюрик заложил в восточнославянском обществе основы единодержавия, поместного землевладения и гражданского общества. Что касается современных оценок, то, по словам известного ученого д.и.н. А. Н. Кирпичникова, «в Ладоге (ныне Старая Ладога. — К.П.) была задумана русская империя»[20].

Вот здесь возникает ряд вопросов, и первый из них таков: на каком основании зиждутся подобные выводы?

0 жизни древней Ладоги мы знаем, в основном, по данным археологических раскопок. Летописные источники о Ладоге практически ничего не сообщают, кроме того, что ее, по сообщению Ипатьевского летописца, «срубил» Рюрик. Отсюда совершенно ясно, что она не имела никакого политического, впрочем, как и экономического, значения за все время своего существования и каким образом в ней была задумана какая-либо империя, остается полнейшей загадкой. Согласно тем же археологическим данным, скандинавы впервые появились в Ладоге в середине VIII в., с самого начала существования поселения, т. е. за добрую сотню лет до призвания варягов[21]. Самое большее, что можно предполагать, это то, что Рюрик обнес периметр Ладоги городней, т. е. бревенчатым частоколом. Напомню, что городом в те времена назывались не только торгово-ремесленные центры, но и сами укрепления.

Еще одна проблема состоит в том, что Новгородская земля никоим образом не подходит на роль устроителя российской монархии, равно как и одноименной империи. Ее, эту землю, можно было бы назвать колыбелью российской демократии, однако в 1478 году данная демократия была удушена именно Российской монархией и именно в ее колыбели. Как известно, Новгородская демократическая вечевая республика просуществовала в Новгороде до 1478 года и была ликвидирована после Шелонской битвы (14.07.1471), на р. Шелонь, в ходе московско-новгородской войны при Великом князе Иване III.

Что мы знаем о политическом устройстве Новгородской республики? Коротко можно сказать следующее. Великим Новгородом управлял посадник, выбираемый вечем из знатных бояр, в заместителях у него ходил тысяцкий (также избираемый народом предводитель ополчения), политику определяли бояре.

Вот список первых новгородских посадников из Новгородской первой летописи: «А се посадницы Новгородъстии: Гостомыслъ (выделено мной. — К.П), Коснятин, Остромиръ, Завид, сынъ его Дмитръ, Петрята, Коснятинъ, Нинонегъ, Сава, Улебъ, Гюрята, сынъ его Мирославъ, Микула, сына его два: Петръ, Костянтинъ, Добрына, Костянтинъ Моисеевич, Борисъ, Завид Дмитриевич, Данило ис Киева, Иванко Павловичь, сынъ его Судило, Якунъ Мирославич, Нежата Твердятичь…» и т. д.

С 1136 года, после того как наместник киевского князя в Новгороде был заключен под стражу, и по 1478 год власть в городе и на подконтрольной ему территории перешла к народному собранию — вечу. Собственное вече существовало также и во Пскове. Что касается князей, то они приглашались народным собранием по особому договору, который значительно ограничивал их права. Князья только командовали войском и не имели никаких прав на новгородские земли. За службу они получали жалованье, часть военной добычи и имели право вести торговлю. Основой новгородского войска являлась княжеская дружина, насчитывавшая, как правило, 300–400 бойцов, остальная часть войска состоя-да из ополчения, которое выставляли бояре и купцы в военное время. Как правило, князь в Новгороде пользовался поддержкой той или иной части бояр; это также означало, что никакая боярская группировка не могла распоряжаться без поддержки князя.

Как невозможно назвать Новгородскую землю местом зарождения Российской монархии, так же сомнительна и роль Киева в ее становлении. По мнению известного историка прошлых лет, Н. И. Костомарова, украинский народ являлся очень древним и непохожим на великороссов. Он считал Юг республиканским, удельно-вечевым, а Великороссию монархической и полагал, что в основе русской истории лежала борьба этих двух начал[22].