Кодекс Люцифера - Рихард Дюбель

– Что же он сделал? – прошептал Андрей, широко раскрыв глаза.

– Община, в которой служил этот монах, жила в одном монастыре, прославившемся своей библиотекой. Многие работы в ней были такими древними, что никто не знал, откуда они взялись или кто их написал; и очень немногие люди имели хоть какое-то представление об их содержании. Трактаты первых Пап, письма апостолов, работы римских и греческих философов, египетских жрецов, израильские книги в свитках, содержавшиеся в государственных хранилищах. В этой библиотеке были списки со всех них. И монах, о котором идет речь, был единственным человеком, знавшим их все.

– Он их все прочел?

– Он знал их все на память – так напряженно он изучал их! Но известно ли тебе, сын мой, что знание подвластно не каждому уму? Нужно быть ученым, чтобы не испугаться тайн, скрывающихся за обыденными вещами, а некоторые знания следовало бы открывать лишь тем людям, которые понимают, как с ними обращаться. Однако монах был обыкновенным человеком. Когда он изучил все, что было в библиотеке, он пустился на поиски новых знаний. Как-то он нашел одну книгу, спрятанную в тайнике, в заделанной нише, скрытую от мира… Но для него было бы лучше, если бы он ее не находил. Лучше для него – но его участь и участь других привели к тому, что мир получил бесценный подарок.

– Его участь?

– Из-за этой книги он убил десятерых своих собратьев.

Тусклый свет в комнате, казалось, еще больше ослабел, и неожиданно тени стали резче. Андрей не мог отвести взгляда от одной фигуры с надвинутым на глаза капюшоном, как у монаха, сидевшей за столом в абсолютном одиночестве. Казалось, тени концентрируются вокруг нее. Во рту у Андрея пересохло. Вдруг к этой фигуре подошла еще одна. Капюшон повернулся, и под ним оказалось лицо молодой женщины, которая улыбнулась вновь прибывшему и взяла его за руку, когда он сел рядом с ней.

– Ученый, сын мой, – говорил тем временем старый Лангенфель, – анализирует каждое новое знание, пришедшее к нему, как новый луч света во мраке невежества. Однако монах – после того как прочел эту последнюю книгу – неожиданно понял все то, что находилось в других книгах. Он увидел, как затухает последний крошечный огонек, горевший в темноте его собственного мира, – огонек веры. И когда огонек погас, мир погрузился во мрак.

– Но ведь это была всего лишь книга?

– Это не была «всего лишь» книга! Кто знает, что было написано в том трактате, запрятанном кем-то от мира? Может быть, в ней было то, что Бог запретил писать Моисею? Или в ней хранились сведения, полученные Адамом, когда он вкусил плод с запретного древа? Не следует недооценивать могущество книг, сын мой!

– Но почему монах убил своих собратьев?

– Они заметили происшедшую с ним метаморфозу. Они попытались заставить его говорить, а когда им это не удалось, отправились в библиотеку, чтобы проверить, почему его занятия там так сильно изменили его. Но монах не хотел, чтобы хоть кто-нибудь получил то же знание, что и он, и решил остановить их…

– Возможно, он просто хотел защитить других, чтобы они, как он, не потеряли веру, отец?

– Да, сынок, кто знает? Из добрых намерений получается столько же зла, сколько из дурных. Во всяком случае, произошла битва, факел упал на пол, чаша с маслом опрокинулась… В общем, что тут говорить – начался пожар. Все воспламенилось в одно мгновение. Когда монах увидел, что книгу ему не спасти, он выбежал из комнаты, запер за собой дверь и обрек своих братьев на смерть в огне. И там, в этой комнате, они и сгорели.

Андрей нервно сглотнул, и его передернуло.

– Большую часть монастыря можно было бы спасти, но библиотека сгорела дотла. Монах пошел к своему аббату и сознался во всем. В качестве епитимьи он попросил разрешения записать все, что ему открылось, и таким образом восстановить все знания, полученные им в библиотеке и уничтоженные из-за него огнем. Когда же аббат спросил у него, в чем же тут наказание, монах заявил, что желает быть замурованным. Во время своего долгого заточения он и хотел написать этот труд, а последнее слово должно было лечь на бумагу вместе с его последним вздохом. После его смерти камеру следовало открыть, его тело похоронить, а книгу сберечь.

– Какой кошмар, – прошептал Андрей.

– Да, – согласился отец. – Это было самое ужасное наказание за подобный грех. Аббат согласился. Однако вечером первого же дня монах понял: он умрет задолго до того, как закончит свой труд, и впал в отчаяние.

– Аббат его выпустил?

– Нет.

– Но ведь ему давали есть и пить, чтобы он прожил подольше?

– Андрей, этого человека замуровали. Что бы он ни делал, что бы ни кричал, снаружи никто не мог его услышать. Они должны были открыть камеру лишь тогда, когда пройдет достаточно времени, чтобы с уверенностью сказать: он мертв.

– Но что он мог там делать, этот бедный монах?

Отец Андрея едва заметно улыбнулся.

– Он молился.

– Но…

– Довольно. Как он мог молиться, если потерял веру? Знаешь ли, чтобы сохранить надежду на лучшее, нужна вера. А вот чтобы понять, что на свете есть и зло, вера не нужна – человеку и так это известно, если он хоть немного знает мир.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Монах молился дьяволу.

– Святая Мария, Матерь Божья, храни нас от всякого злого духа, – выкрикнул Андрей в точности так, как это делала его мать.

Отец отвел глаза.

– И это значит, – сказал он наконец, – что дьявол в результате пришел в камеру монаха. А поскольку зло всегда приходит быстрее добра, то я не могу отрицать подобную возможность. Дьявол предложил помочь монаху и написать его труд вместо него. За это он не просил никакой награды, ведь душа инока и так ему уже принадлежала, а то, что большинство прочитавших эту книгу потеряют веру в Бога и обратятся к Сатане, показалось ему достаточной платой. Монах передал дьяволу свои знания, и властелин ада приступил к работе. Когда на следующее утро замурованный пробудился от беспокойного сна, на кафедре уже лежала полностью написанная Книга.

Андрей молчал.

– Однако… – сказал отец.

– Однако что?

– Монах облапошил дьявола.

Андрей ахнул от изумления.

– Несчастный знал, что дьявол извратит все то, что разоблачает его, поскольку заботится лишь о том, чтобы с помощью распространения знания сеять гибель. Поэтому монах принялся за дело и спрятал на трех страницах Книги ключ ко 'всем извращенным, перекрученным словам, которые написал дьявол: он оставил людям пояснение, как именно следует читать этот завет Сатаны. Потом он изобразил дьявола в середине Книги, чтобы предупредить всех тех, кто сдавался, ложился и умирал. Когда много дней спустя другие монахи разломали стены, то пришли в ужас. Книга лежала там, как и было обещано, но труп убийцы их братьев по вере оказался таким же обгоревшим, как и его жертв, которых он обрек на гибель от пламени.