Путь тьмы (СИ) - "N&amp

— Что еще за богатство? — принц выцепил странную обмолвку из речи собеседника. Люминистилл? Так он бесценен. И не для того Никаниэль спускался под гору, чтобы потом его продавать.

— Гигантский кусок кавиала. — с глазами полными зависти пояснил Киптак. — Уж не знаю зачем и как ты приделал его себе вместо руки, но этого хватит на жизнь тебе и твоим детям. Может быть даже внукам, если они уже не будут чистокровными эльфами.

Точно. На поверхности ведь понятия не имели, каким образом дварфы добывают светящиеся кристаллы. Ник и сам думал, что это какой-то минерал, пока не побывал в утилизаторе.

Человек лег на спину, подложил руки под голову и мечтательно уставился в потолок. Он словно покинул этот тесный шатер и переместился в роскошный дворец, где его тут же окружил личный гарем первых красавиц всевозможных рас и возрастов. Десятки рабов были готовы угождать любым его прихотям, а искусно обученная стража охраняла от всех невзгод.

— И это, кстати, в королевствах. — опомнившись, уточнил Киптак. — А здесь еще дольше. Дварфы не ведут дел с варварами, поэтому кавиалы тут ценятся дороже любых драгоценных камней. Тем более, что на землях людей сейчас неспокойно. Оставайся, друг, не пожалеешь. Голову даю на отсечение.

Мужчина сделал жест, будто перерубает себе шею одним движением меча, и Никаниэль задумался. Нет, естественно не о том, чтобы прожить остаток жизни среди варваров, катаясь как сыр в масле. Если для кого-то это и могло стать воплощением дивного сна, то уж точно не для него.

Слова Киптака натолкнули Ника на мысль — а сумеет ли он в своем нынешнем состоянии в одиночку противостоять опасностям королевств. Да, принц с легкостью мог одолеть практически любую тварь подземелий Дварфгона. Но это в быстротечном поединке, где все решает скорость реакции и первый удар.

А что на счет боя сразу с несколькими бандитами? Или нежитью? Эльф сильно сомневался, что выдержит сейчас прогулку по кладбищу вроде фарлондского. К тому же один из демонов практически прямым текстом сказал, что они тоже планируют откусить часть от пирога цветущих земель Альйона.

Поэтому, усилием воли успокоив рвавшегося в бой Зверя, Никаниэль встал в стойку и, не мешкая, принялся приводить свое тело в порядок. Чем быстрее он вернет ему былую форму, тем раньше сможет отправиться в путь. Раз уж за сытную пищу можно не беспокоиться, это не должно занять слишком много времени. К тому же не мешало бы привыкнуть к новой конечности.

— Эй, Никанор, ты чего это? — недоуменно спросил Киптак, отползая в сторону и наблюдая за упражнениями странного эльфа. — После еды полагается вздремнуть, а не скакать, как ужаленная выхухоль. Так можно и заворот кишок заработать. Вот однажды…

Однако, заметив, что на него не обращают внимания, мужчина умолк, задумчиво постоял несколько секунд, забрал пустые подносы и удалился, оставив Ника одного.

Глава 3

Тренировки не заняли слишком уж много времени. Каждый день Никаниэль до изнеможения повторял комплекс знакомых с детства упражнений и старательно поглощал любую принесенную пищу. Таким образом он постепенно набирал массу, возвращая телу прежний, здоровый вид.

Чего, к сожалению, нельзя сказать о внутреннем состоянии. Там по-прежнему царила колючая мгла подземных коридоров. И властвовала в ней совсем другая сущность.

Несколько раз к Нику в шатер заходил Киптак. Он пытался разговорить угрюмого эльфа. Шутил, травил байки. Однако принц демонстративно его игнорировал и вскоре тот перестал докучать своим присутствием.

Еще, в одну из первых ночей, к Никаниэлю внутрь скользнула тонкая девичья фигурка человеческой женщины. Едва не напоровшись на острие метнувшегося к ней Люминистилла, визитерша испуганно замерла и объяснила, что ее отправили согреть постель дорогому гостю.

Девушка плакала и умоляла впустить, утверждая, что ее непременно накажут, если она не сумеет его ублажить, однако Ник оставался непреклонен. Он и так продолжал спать вполглаза, не выпуская меч из рук, а уж присутствие рядом живого существа и вовсе заставило бы чувство опасности непрерывно вопить до самого утра.

К тому же принц продолжал хранить верность той единственной, без незримой помощи которой не сумел бы выбраться живым из мрачных туннелей Дварфгона.

Всхлипывая, несчастной пришлось уйти в ночь, и каменное сердце Никаниэля даже не дрогнуло.

Кроме тренировок по восстановлению мышечной массы, Ник возобновил и работу над магическими каналами, до которой ему определенно было не до сук, выживая во тьме подземелий. Так же он по новой приучал себя носить одежду и жить при свете дня.

Любая накинутая сверху ткань блокировала восприятие кожи, что заставляло Зверя свирепо скалить зубы. Он рычал и рвался наружу в попытке сбросить с себя ненужные покровы, однако закаленная воля принца держала сущность в узде, не давая ей взять верх. Эльф прекрасно понимал, что без одежды ему не обойтись.

К тому же помнил он и о пользе брони, способной защитить от лишних повреждений. Теперь по близости больше не было целебных слез гор, а найти на его теле участок кожи, лишенный рубцов, смог бы разве что самый талантливый ювелир, вооруженный увеличительным стеклом размером с блюдо.

За исключением левой руки, естественно. Там, на тыльной стороне ладони, красовался единственный крохотный шрамик в форме звезды — наследие прежней владелицы.

И вот, в предрассветный час, Никаниэль вновь вышел из шатра и встал, повернувшись лицом на восток. Вокруг занимались своими делами варвары племени, но на Ника они не обращали внимания. Всего лишь чужак, волею богов живущий среди них.

Не добавлял принцу популярности и факт того, что из-за него изгнали Шазашазашазашазамиримирам. И пусть это было не совсем правдой, но одним своим присутствием нелюдимый эльф напоминал им об утрате. Так уж устроен разум у любых разумных Альйона — всегда проще пережить потерю, когда есть кого в ней обвинить.

Первые лучи упали на вылизанный ветром песок еще до рассвета, выкрасив дюны в цвет свежепролитой крови. Низковисящие облака, похожие на клочки пушистой ваты, сгрудились над самым горизонтом, будто стараясь задержать солнце и не дать ему нагреть остывшую за ночь пустыню.

Никаниэль стоял, зарыв босые ноги по щиколотку, и неотрывно наблюдал за наступлением нового дня. Вперед, насколько хватало глаз, простирался бесконечный океан волнистых дюн. Словно гребни гигантских подземных чудовищ, они вздымались над поверхностью, знаменуя положение давно впавших в спячку исполинов.

Колючки, кактусы и редкие чахлые кустики, похожие на первую поросль не знавшего бритвы юнца, отбрасывали длинные тени, костлявыми пальцами тянувшиеся к Нику. Вдалеке виднелись руины разрушенного в древности города. Они безжалостно терзали естественный пейзаж своей рукотворной кладкой. А может то был всего лишь мираж, посланный богами, чтобы подшутить над доверчивым смертным.

Вот, из-за высокого бархана показался краешек пламенеющего диска. Растолкав облака он уверенно выглянул, заявляя свои права на эту землю. В первый раз принц, зажмурившись, убежал, не в силах вытерпеть столь яркого света. Теперь же он лишь прищурился и подставил лицо набиравшему мощь светилу. Упругий теплый поток нежно ласкал его покрытую шрамами кожу.

Солнце поднималось все выше, и красный цвет песка сменился на золотой, превратив пустыню в бесценный ковер сказочного богача. Целые россыпи презренного металла переливались и искрились всеми оттенками желтого, так и маня глупцов набить карманы. А позже обнаружить в них лишь пыль, прах и, может быть, выскобленный панцирь какого-нибудь жука.

Поделом.

Когда же подползавшие к эльфу тени окончательно отступили, ознаменовав начало дня, Никаниэль шумно выдохнул и, бросив победный взгляд на вздымавшиеся в стороне горы, отправился к себе в шатер. Теперь он был готов продолжить путь.

По дороге Ник обратился к мускулистому варвару с татуировкой в виде пронзенного насквозь гослопаха на груди. Могучий воин отрабатывал бой сразу тремя копьями, и крупный бисер пота покрывал его угольно-черное тело.