По ту сторону мечты - Игорь Переверзев

– Ну что, выйдем на балкон? – спросила Аня, выдернув меня из моих раздумий, которые случаются не всегда к месту. – Я там, правда, всего один раз была, – заявила она, – но как пройти помню. Пойдем?

– Да, да, с удовольствием! – ответил я и взял ее ладонь в свою. Я заказал бармену бутылку шампанского, и мы медленно пошли вдоль барной стойки. Я очень редко пил шаманское и понятия не имею, зачем я его вообще заказал тогда. Я взял серебряное ведро со льдом, и мы пошли. По пути Аня обворожительно улыбалась, кивала направо и налево, здороваясь со знакомыми гостями, которых, казалось, был полный зал. Я же старался изображать из себя уверенного молодого человека. Ее молодого человека. Однако, судя по некоторым лицам, преимущественно мужского пола, актер из меня был хреновый, я будто говорил всем своим видом «Что ж, ну, может, что-нибудь у меня с ней и получится».

Мы прошли в конец бара, который оказался гораздо больше, чем я думал. В «мертвой зоне», как я ее назвал, где свет почти полностью отсутствовал, стояло еще пять или шесть диванов, молодые люди без всякого стеснения предавались любви, я боязливо оглядывался по сторонам, ненароком выступая в роли соглядатая. Аня шла вперед, не обращая на этот Содом никакого внимания, будто диваны для того здесь и стоят. «Хороший знак», – подумал я. Освещение было совсем плохим, свет едва падал от маленьких свечных ламп, стоящих на небольших столах возле каждого дивана. Нечаянно я наступил на брошенную кем-то на пол женскую футболку с улыбающимся Дэвидом Бэкхемом. «Ну и черт с ним, никогда мне его рожа не нравилась», – сказал я про себя. Пройдя чуть дальше, в конец комнаты, мы остановились. Я понял, что дверь на балконе скорее всего скрыта в стене. Аня водила рукой вверх-вниз, видимо, нащупывая кнопку, я же любовался идеальным маникюром, изгибом ее бедер и нежными как шелк волосами, спадающими на плечи, до которых сейчас так хотелось дотронуться.

– А, вот, нашла, – сказала Аня, надавила на какую-то кнопку, и часть стены, как обычная дверь, открыл вход на балкон. Девушка нащупала выключатель справа от двери, по-хозяйски включила свет, и взору предстала небольшая комната с двумя диванами, большим низким столом, коричневыми торшерами на стенах и небольшим холодильником в углу. Окна были огромные, начинались от пола:

Москва как на ладони. Потрясающий вид ночной столицы никогда еще не открывался мне с такого ракурса. Нечто похожее я видел в Гонконге, правда, было это на 145 этаже и ни черта там не было видно, кроме небоскреба напротив, только дымка то ли из тумана, то ли смога давала ощущение сходства. Внизу, на высоте пятидесяти метров, горели фонари, по Тверской наперегонки на родительских машинах ездила пьяная молодежь, наслаждаясь беззаботными деньками и богатой ночной жизнью, куда-то спешила пожарная машина, мигая синими маячками; люди медленно гуляли, не обращая внимания ни на кого, кроме себя, глазея на закрытые витрины дорогих бутиков.

– Ань, это потрясающе! – сказал я.

– Тебе нравится? Знаешь, когда я оказалась здесь впервые, сама долго стояла как завороженная, ведь только ночью и с высоты птичьего полета Москва становится такой размеренной, медленной и красивой.

Анна кокетливо прикусила губу, мечтательно закатила глаза, отпила немного шампанского и спросила:

– Миш, ты очень интересный молодой человек и единственный, с кем я заговорила первой. Боже мой, я даже подошла первой! – улыбнувшись и покачав головой, добавила она. – Ты не много говоришь, я не могу привыкнуть к этому. Обычно молодые люди не умолкая рассказывают о себе, причем в основном то, о чем я и слушать не хочу. Ты пришел с Джеем, я раньше не видела тебя с ним. Вы давно знакомы?

– Да не то чтобы очень, – ответил я, – что-то около трех часов, в общем, довольно прилично.

Аня улыбнулась. Легкий ветер, ворвавшийся как непрошеный гость, растрепал волосы этой потрясающей, милой девушки. Она томно закрыла глаза, явно получая удовольствие от вечера, кокетливо поправила золотистые пряди и отпила еще глоток.

– Мы познакомились в баре «Миллениум», – продолжил я, – это тут недалеко, просто сидели рядом и разговорились. В общем, как-то странно, конечно, обычно так рассказывают про знакомство с девушками. Короче говоря, из бара мы ушли вдвоем, обнявшись, – закончил я, и мы дружно рассмеялись.

– Да уж, – немного отойдя от смеха, сказала Аня, – не каждый день мальчики заводят дружбу ночью в барах, ну да ладно, вы, кстати, очень похожи с Джейденом, – добавила она.

«Ну, все, – подумал я, – теперь понятно, что Аня его девушка и просто болтает со мной из-за приличия, пока ее парень шатается с Сергеем по каким-то неотложным делам».

– Джея, – продолжила Аня, – я знаю с детства. Мы оба учились в специальной, закрытой школе в Вашингтоне, оба были детьми богатых родителей. Его папа служил помощником посла или что-то вроде того, а мой отец занимался перепродажей тканей в США, а позже, разбогатев на этом деле, скупил много акций в Америке, а сейчас сидит днями в своем кабинете и о чем-то думает. Наши отцы сдружились, мы ходили друг к другу в гости, потом в одну школу, университет… родители хотели, чтобы мы поженились.

– Ты не хочешь выпить со мной? – прервав свой рассказ, спросила Аня и, не дожидаясь ответа, сама налила мне полный бокал шампанского. Я отпил. Слушать дальше совсем не хотелось, но она продолжила, особо не думая, нравится мне это или нет.

– В общем, с Джеем мы самые настоящие друзья, но жениться никто из нас друг на друге не собирается.

– Правда? Давай за это и выпьем! – выпалил я как ненормальный. Помню ее испуганные глаза в тот момент, – наверное, она подумала, что я полный псих, хотя так оно и есть, наверное. Мы чокнулись, бокалы весело зазвенели, я выпил залпом.

– Миш, а ты не хочешь спросить, почему свадьба не состоялась?

– Да это уже не важно, – ответил я, – интересно, а тут виски есть? – спросил я, услышав такие важные новости.

Ей-богу, такие новости пренепременно нужно отмечать.

– Вон там в углу есть бар, давай я подам, – сказала моя новая знакомая, немного привстав и наклонившись чуть влево. Мне было тяжело просто наблюдать за ее телом, фигурой, руками, тяжело слушать ее голос, тяжело находиться с ней просто сидя рядом. Какой-то идиот в древности понапридумывал кучу всякий условностей, назвав все это емким выражением «Правила приличия». Вот только иногда это стоит трактовать, как «ну что ж, придется потерпеть». Аня проворными движениями достала с верхней полки «Chivas» и пустой бокал. – Устроит такой? – спросила она, округлив большие карие глаза, и налила мне граммов пятьдесят.

– Спасибо! – Я заметно повеселел. – Ань, давай выпьем за тебя!

– Миш, а почему ты так обрадовался, когда я сказала, что свадьбы не будет?

– Ань, я не знаю, может, мне и не надо этого говорить, но я, похоже, влюбился с потрохами, – выпалил я, сраженный наповал красотой этой девушки и выпитым за вечер алкоголем. – Ты просто потрясающая, в жизни не видел никого красивее, – выпалил я и продолжил вливать в себя виски со скоростью гонок «Формулы-1».

Как и любая девушка, не безразличная к мужскому вниманию, Аня покраснела, сказала «спасибо», и сделала ответный комплимент, назвав меня очень привлекательным молодым человеком с прекрасно работающей головой. Если мне не изменяет память, именно так она и сказала, хотя вряд ли мою голову можно было так назвать в тот момент, скорее, я был прекрасным молодым человеком без головы.

– Ну а все же, почему вы не поженились? – спросил я Аню и, сам того не ожидая, взял ее ладонь в свою. «Боже мой, какая же она мягкая и нежная», – подумал я. Улыбка на ее лице означала, что мой приступ нежности пришелся ей по душе, она немного прижалась ко мне и сказала:

– Ты знаешь, Миш, мы с Джеем, даже когда вступили во взрослую жизнь, оба поняли, что нас друг к другу не особо тянет, понимаешь, о чем я? Нам нравилось просто быть вместе. Дружба между полами, как видишь, все же бывает, – философски заметила она. – Мы жили рядом, но у каждого была своя история, в которую никто не вмешивался. В 17 лет Джейдену первый раз сильно понравилась одна девчонка, потом другая, потом сорок восьмая, и до сих пор он спрашивает у меня совета, представляешь?!

– Да уж! Ань, ну теперь ты можешь смело сказать мне, что ты невеста Сергея, давай за вас, не чокаясь, – пытался сострить я, уже опьянев по-настоящему. «Хоть бы она не заметила этого», – подумал я. Если что, скажу, что волнуюсь.

– Да ты что! – немного обиженно ответила Аня, – Сергея я вижу всего третий раз. Он хороший парень, но он встречается с одной девушкой, и у них все серьезно.

«Ах, эти “все серьезно”», – подумал я. Мне было двадцать, девушки говорили то тут, то там про какую-то серьезность, мне было двадцать пять – ситуация повторялась, в двадцать восемь я женился, и вроде тоже было все серьезно, потом я развелся, и это тоже не выглядело шуткой, и вот сейчас я сжимаю самую красивую руку в мире и тоже думаю, что все это серьезно. Но что на самом деле означает это выражение в их красивых головках? Что такое «все серьезно»? Ходить на работу, а вечером читать газету или смотреть телевизор, посматривая на орущих детей грозным взглядом? Планировать поход в гости к друзьям в конце недели? В субботу ездить к тестю играть в карты, а потом, под видом разговора о делах, напиваться до альфа-состояния?