Возможны варианты... - Николай Авраамович Терешко

Мальцев отвечает за свои выводы и поступки высоким урожаем, шаблонщики упрекают его в случайности успехов и грозят наказанием. Но сроки сева Терентий Семенович выдерживал свои. А уж когда он и от пахоты решил отказаться, тут его напрямую в саботаже уличать принялись: без хлеба, мол, решил оставить колхоз в такое грозное время, как война. Мальцев упросил: подождем до осени. Осенью — вновь его правда. Но и теперь ему легче не стало. Каждой весной — угрозы. Каждой осенью — кривые ухмылочки: случайные успехи.

И тогда Мальцев написал обо всем в Центральный Комитет партии. Умные люди разобрались в деле. Колхозу разрешили вести хлеборобство по своему разумению. Самого Терентия Семеновича в феврале 1947 года пригласили на Пленум ЦК и предложили выступить. И вот Мальцев на трибуне. Участники Пленума слушали его с большим вниманием. А когда речь зашла о подъеме земледелия в Зауралье, Мальцев заявил, что Курганской области нужно много техники, особенно тракторов, чтобы хорошо обрабатывать землю.

— А сколько нужно тракторов, товарищ Мальцев? — спросил И. В. Сталин.

— Пятьсот! — твердо ответил Мальцев, хотя незадолго до Пленума в Министерстве сельского хозяйства ему самые высокие руководители обещали в лучшем случае два-три десятка машин.

— А еще что нужно? — продолжал спрашивать И. В. Сталин.

— И на том спасибо, товарищ Сталин.

Сорок минут говорил на этом Пленуме Мальцев, хотя регламент позволял всего пятнадцать минут. А затем он принял участие в работе комиссии по подготовке решений Пленума. В них нашли отражение мальцевские идеи. Пленум рекомендовал в районах Сибири и Зауралья шире внедрять раннеспелые и позднеспелые сорта пшеницы, чтобы ослабить напряжение в период сева и уборки. Это радовало, как радовало и то, что в Курганскую область было направлено 500 тракторов. А сам Мальцев наконец-то получил возможность творчески трудиться. Отношение к нему резко изменилось. И даже был такой курьез.

Вызывают его как-то в высокую сельскохозяйственную инстанцию и намекают на то, что он такой известный ныне, уважаемый человек, а вот, поди ж ты, «незавершенный». Мальцев недоуменно отвечает, что завершенных людей в природе нет. Тогда ему разъясняют, что имели в виду: он до сих пор не Герой, а это не порядок. Предлагают: создай звено, отбери лучших колхозников, возьми лучшие земли, технику любую дадим. Но выдай рекорд — пусть на десятке гектаров, но по сорок центнеров, то есть — двести пятьдесят пудов! По тем временам такая урожайность — сказка. Но не согласился колхозный полевод. Земля вся моя, вся наша. Надо ее всю обихаживать, а не сливки слизывать. Да и что люди на это скажут, как им в глаза смотреть?

Звали его работать и в министерство, и в научно-исследовательский институт — отказался. Не место мне там, говорил. Я и в деревне-то своей и то только на своем краю могу жить.

О своей системе земледелия в марте 1949 года опубликовал он статью в местной газете. Называлась она довольно длинно: «Предположения относительно возможности ускорения и упрочения восстановления структуры почвы и ее плодородия». Но еще не скоро идеи Мальцева пробили себе дорогу в умы и души других земледельцев. Да только тут и то надо принять во внимание, что очень уж необычные вещи проповедовал зауральский полевод. В самом деле, предлагает сеять позже, а за Уралом лето и без того короткое — успеет ли в таком случае вызреть зерно? Рекомендует пахать пореже, раз в четыре-пять лет, да и то без отвала пласта, а как быть с сорняками? Задушат ведь хлеба!

Не так все просто в жизни. Не так-то легко передовому, новому, необычному пробить себе дорогу, победить привычное, устоявшееся, единственно, кажется, разумное, дедами завещанное…

Нет, прав Терентий Семенович, что прежде надо перепахать сознание. И он терпеливо, настойчиво делал это. Принимал в своем колхозе десятки делегаций, провел несколько республиканских и Всесоюзных семинаров, писал статьи и книги. Через четверть века, в 1974 году, газета «Советское Зауралье» опубликовала страницу «Опыт, ставший научной системой». Ее гвоздем стала вышеназванная статья Мальцева, перепечатанная без каких бы то ни было изменений. Выводы ее оставались прежними. Но практики уже учитывали их. Областная газета писала:

«Если четверть века назад стопудовые урожаи давали отдельные поля, то теперь все зерновое поле Зауралья одаривает таким урожаем».

Именно в сорок девятом году началась практическая жизнь безотвальной системы земледелия, мальцевской системы, которую американец мистер Гаррет принял за сколок с системы Эдварда Фолкнера. Но тогда Мальцев, как мы помним, о своем американском единомышленнике ничего не знал. Не знал он и о работах Овсинского, мысли которого тоже были «безумными»…

II

В самый разгар второй мировой войны в Соединенных Штатах вышла книга «Безумие пахаря», никому дотоле не известного фермера и агронома Эдварда Х. Фолкнера. Но далеко не всякий роман во всем мире читали с таким интересом и воспринимали так неоднозначно, как эту сугубо специальную агрономическую работу.

В период войны одной из самых жгучих проблем была проблема питания. Ее остроту ощущали, конечно, в разной степени, но все страны мира, в том числе и Америка, и ее соседка Канада. Для северо-американского континента это был еще и период залечивания ран земли, нанесенных ей небывалой в здешних местах ветровой эрозией. Пыльные бури тридцатых годов едва не сделали Канаду нищей, но ее спасло то, что украинские переселенцы вовремя вспомнили уроки своего соотечественника Ивана Евгеньевича Овсинского. Но об этом чуть позже.

В США пыльные бури были даже сильнее, чем в Канаде. Капитаны кораблей со своих мостиков наблюдали черные тучи пыли еще за сотни километров до материка. Похоже, тогда до Штатов идеи Овсинского не дошли даже из соседней Канады, и систему земледелия, очень похожую на систему Овсинского, в Штатах открыли самостоятельно. Сделал это именно Фолкнер.

Он писал:

«Естественно, вы считаете, что такое старое и такое фундаментальное искусство, как сельское хозяйство, развилось до степени высокого совершенства. По крайней мере, можно было бы ожидать, что оно ушло гораздо дальше такого нового искусства, как пользование электричеством. Однако история сельского хозяйства — это непрерывный ряд разочарований. Ни один народ никогда не доживал до решения проблемы земли, которую он истощил. Вместо этого люди бежали от этих проблем и начинали создавать такие же самые проблемы на новом месте».

Фолкнер получал от читателей тысячи писем со всего света. Это побудило его написать еще две книги: «Взгляд на предыдущее» (1947 год) и «Улучшение почвы» (1952 год). Эти книги уже не имели того бурного успеха, как «Безумие пахаря». Причина была очевидной: автор, по сути дела, повторял в них свою первую книгу.

Иногда в статьях о