Мусоргский - Сергей Федякин

«Божиею поспешествующую милостию мы, Екатерина Вторая, императрица и самодержица Всероссийская, Московская, Киевская, Владимирская, Новгородская, царица Казанская, царица Астраханская, царица Сибирская, царица Херсонеса-Таврическаго, государыня Псковская и великая княгиня Смоленская, княгиня Эстляндская, Лифляндская, Корельская, Тверская, Югорская, Пермская, Вятская…» и так далее, так далее, так далее… Но указ при этом исполнен особого пафоса: государыня была полна благодарности дворянскому сословию за великую службу.

«Грамота» дышала историей. Если бы Алексей Григорьевич читал ее, он, возможно, мог бы что-то припомнить о деяниях и своих предков. Но, всего скорее, воспринял указ с чисто практической стороны: грамота давала особые преимущества дворянам. Он мог спокойно оставить службу, уединиться в собственном имении и жить там в полном согласии с собственными желаниями.

Полк Алексей Григорьевич оставил 14 апреля 1785 года в звании секунд-майора. Оное получил к отставке, «на пропитание». В Полутоне жил уже незатейливой холостяцкой жизнью брат Николай. Алексей Григорьевич поселился в двадцати верстах от него, в Кареве. Ему шел двадцать восьмой год, жизнь впереди была еще долгая, и семьей обзаводиться он не спешил. Усадьба была невелика: господский дом, людская, несколько хозяйственных построек. Вокруг простирались пашни. Доход от своих земель Алексей Григорьевич имел небольшой. Рыбы в Жижецком озере водилось предостаточно, однако почвы близ него были илистые: ни хорошего пастбища, ни большого урожая. Впрочем, к хозяйственной жизни Алексей Григорьевич не питал никакого интереса, при крайней надобности предпочитая продать часть земель, нежели оказать усердие в делах. Он сдружился с соседями, особенно выделяя Чириковых. Но большую часть времени проводил среди дворовых. Любил ли отставной секунд-майор просиживать дни на берегу с удой, волнуясь, когда дернется поплавок? Или кровь заходилась от скачки да отчаянного лая гончих во время охоты? Или всему предпочитал пасьянсы, покуривая и попивая, тем и коротая холостяцкие дни? Характер у него был крутенек. Но о том, каково было переносить его ближайшему окружению, история умалчивает. Из дворовых людей Алексей Григорьевич выделял Семена Емельянова, в прошлом — своего денщика. Семен-то первым и нарушил холостяцкую жизнь — взял себе в жены молоденькую крестьянку Прасковью, которая годилась ему в дочери. Следом переженились как-то и другие обитатели дома. Размеренный ход жизни менялся. Барин один оставался холостяком. Впрочем, и у него появилась своя подруга.

Ирина, Егорова дочь, была крестьянкой из деревеньки Юрьево. Здоровья она была, по всей видимости, крепкого, возможно унаследовав его от деда и прадеда, проживших более века. Жила в многодетной семье, была среди мальчишек единственной сестрой. Ее, семнадцати лет, вместе с младшим из братьев, и взял к себе в Карево барин дворовыми людьми. От барина и прижила Ариша своего первенца, Петра.

Алексей Григорьевич не собирался венчаться со своей холопкой. С незаконнорожденным сыном выдал ее замуж за своего дворового, Льва Парфенова. Скоро у Ирины родился и второй, «крестьянский» сын, Авраамий. Но супруг ее вскорости приказал долго жить, и Алексей Григорьевич — как-то незаметно — снова сошелся со своею крепостной, которая родила ему еще дочерей: Олимпиаду и Надежду. К пятидесяти годам барин был все также холост. А тут, в 1807-м, скончался брат его, Николай. Детей у покойного не было, Алексей Григорьевич стал обладателем и Полутона. Туда, в родовое гнездо Мусоргских, он отправился доживать свой век вместе с Ириной и детьми. К шестидесяти барин, похоже, ощутил, что непутевое его житье не принесет более никаких особых перемен. Жизнь прошла, а у него — ни нормальной семьи, ни полноправных наследников. Тогда-то, в 1818-м, он решится, наконец, обвенчаться с «торопецкой мещанкой» Ириной Георгиевной. Через два года прошение Алексея Григорьевича об уравнении супруги в правах и усыновлении собственных детей подпишет император Александр I.

Скончался дед будущего композитора в 1826 году, в возрасте 68 лет. Детям своим он смог-таки дать неплохое образование. И все же — носить с ранних лет фамилию «Богданов», которую дают внебрачным детям, расти — и узнавать всю странность своего положения: ни барин, ни крепостной… Впрочем, это — лишь смутные догадки непростой судьбы Петра Алексеевича. «Отец, обожавший искусство»… — это всё, что мы знаем о нем из автобиографической заметки Мусоргского. Был ли он человеком вспыльчивым? Если и перенял крутой норов от предков, то жизнь должна была научить его сдержанности.

Служить он будет в Сенате. Какие учебные заведения могли позволить ему занять там даже столь небольшую должность, как сенатский регистратор? Петербургская гимназия? Служебные связи отца?

В 1814 году, шестнадцатилетним, Петр Алексеевич начнет свою службу. Через шесть лет, в 1820-м, он уже губернский секретарь. Не потому ль, что в этом году 9 мая император Александр I подписал прошение отца, Алексея Григорьевича, об «узаконении прижитых до брака детей»? Впрочем, и выписка личного дела Петра Алексеевича говорит о редкой его исполнительности: «В продолжении служения своего вел себя хорошо, отправляя должность свою с особым прилежанием и успехом, а в штрафах и под судом не бывал». Значит, был человеком терпеливым и добросовестным.

Через два года он покинет столицу, вернется в родные места. Служить еще будет, но поблизости, в Торопце, коллежским секретарем. По смерти родителя своего, Алексея Григорьевича, еще сравнительно молодым человеком примет наследство и станет полноправным помещиком.

Как он умел ладить с родственниками, где значились и дворяне и крепостные? Как общался с соседями? Чириковых, кажется, он особенно выделял, как ранее — его отец. Когда-то Алексей Григорьевич крестил детей отставного капитана лейб-гвардии Преображенского полка Ивана Ивановича Чирикова. Теперь среди них Петр Алексеевич и сыскал себе невесту.

Юлия Ивановна была моложе его на десять лет. Будучи от природы девушкой доверчивой, простодушной и слегка восторженной, она успела-таки хлебнуть горя: мать потеряла будучи семи лет от роду. И хотя появилась на свет пятым ребенком в семье, младших — брата и двух сестер — немножко «воспитывала».

Образована Юлия Ивановна была превосходно: изъяснялась на французском и немецком, играла на фортепиано. Впрочем, как и другие девицы Чириковы, могла и прясть, вязать, вышивать. Что она чувствовала в тот осенний день? Быть может, даже оставила в своем стихотворном дневнике рифмованную запись, рассказавшую, как билось ее сердце, как, тоненькая, трепетная, она стояла рядом с женихом в церкви. И как пошучивали дружки жениха, майоры Иван Болотников и Федор Родзянко, как помалкивал подпоручик Никандр Польский. И как строго держался ее старший брат, штабс-капитан Александр Иванович Чириков. Увы, от стихотворных биографических опытов Юлии Ивановны останется лишь небольшой отрывочек, но и тот запечатлеет лишь один эпизод, случившийся спустя где-то полтора десятка лет.

Из Наумова, усадьбы Чириковых, было видно сельцо Карево, что в полутора верстах. На границах земель стоял погост Пошивкино. Там, в Одигитриевской церкви, 13 октября 1828 года венчались коллежский секретарь Петр Алексеевич Мусоргский и дочь губернского секретаря Ивана Ивановича Чирикова — Юлия. До Карева было рукой подать. Но поселить молоденькую жену в столь скромном доме после наумовской усадьбы с мезонином, балюстрадой, колоннами Петр Алексеевич не пожелал. Молодые зажили в Полутине, в двухэтажном господском доме, окруженном парком, рядом с матерью хозяина, Ириной Георгиевной, некогда — дворовой девушкой Аришей, и его сестрой Надеждой Алексеевной. С этим местом, возможно, Петр Алексеевич и связывал свое будущее. Но судьба, конечно же, поломала все его планы. Не потому ли, что именно в маленьком Кареве, в простом доме и должен был родиться его младший сын?

«Модест Мусоргский. Русский композитор. Родился в 1839 году»…

День рождения не был главным в его жизни. На свет он появился 9 марта 1839 года. Но когда в последний свой год будет набрасывать автобиографию, рука выведет: «16».

По привычке поставил «один» и «шесть», начертав число, в которое справлял именины? Отмечал их 16 мая, цифры могли запасть в память, примерещиться и как дата рождения, перебежав с мая на март. Или иная, грозная сила нашептала ему это страшное «шестнадцать»? Из жизни Модест Петрович Мусоргский уйдет именно 16 марта. Этот день — всю жизнь — он считал днем своего рождения.

Смерть — это, конечно, и начало бессмертия. Но до чего странно воплотилось это совсем обыденное предчувствие! И будущая кончина, которую он столь неожиданно связал со своим рождением, заставляет вспомнить не только о «вечной жизни».