Somnium breve - Сергей Маковский

«Пустыня, полдень, белый зной…»

А.В. Руманову

Пустыня, полдень, белый зной,и свет и тишина без меры,безбрежной дали дым сквозной,как зыбь седая с желтизной —бугры, песчаные пещеры.

И чередой плывут по нейверблюды, призрачные челны,куда-то в сон забытых днейи незапамятных морей,качавших над песками волны.

Земная вечность! Кто постигтвое немолчное молчанье?Бессмертный прах. За мигом миг…Из отдаленья — львиный рык,пустынной немоты дыханье.

Вакх («Необитаем старый дом…»)

Sunt lacrimae rerum.

Необитаем старый дом,отломок времени и славы,герб над решеткой величавыйразросшимся обвит плющом.Потрескался лепной карнизи наглухо забиты ставни,и веет былью стародавнейосиротелый кипарис.

Трава и прель и сор кругом, —иду по грудам буреломаи на скамье, у водоема,задумываюсь о былом.Иссяк давным-давно родник,его струя не плещет мерно,прямоугольная цистернав сетях у цепких повилик.

Сухие прутья и стручкиустлали обнищалый мрамор,запаутиненных караморсвисают по углам пучки.И тут же, в миртовых кустах,над невысокою колоннойобломок статуи: замшенный,изглоданный дождями Вакх.

Зияют впадины глазници скулы язвами изрыты,весь почернел кумир забытый,добыча мошек и мокриц.Но меж кудрей еще цела,еще манит гроздь винограда,и хмель таинственной Элладыв припухлой нежности чела.

Как не узнать тебя, Жених,веселий грозных предводитель,хоть брошена твоя обительи нет менад с тобой твоих!О, вещий тлен, печаль хвощей,струящихся из чаши Вакха,журчанье Леты, слезы праха,слепая жалоба вещей…

В аллее — призрак каждый куст,блуждаю долго, бесприютный,и слушаю, как шепот смутный,своих шагов по листьям хруст.О, грусть! Уходит в вечность день,не помнящий о мертвом боге…Покинут дом, и на пороге —моя скитальческая тень.

«Боги умерли. Но тишина…»

«Они все те же и поныне.»

Тютчев.

Боги умерли. Но тишинапривидений чудесных полна,только землю разбудит заря —и холмы, и леса, и моря.

Слышу Пана пронзительный крик,громы Зевса — и молнии мигозаряет Олимп всеблагихвысоко, в облаках грозовых.

Средиземная плещет волна —не уйти от волшебного сна:духи света и тьмы и огня,притаясь, окружают меня…

КОЛЫБЕЛЬНАЯ(«Спи, сынок! Земля заснула…»)

Моему сыну Ивану.

Спи, сынок! Земля заснула,в небе звездном утонула,ветром ночи шевельнулозанавески у окна.Баю-бай! Не бойся ночи,тайну вечную пророчит,рассказать о смертихочет неземная тишина.

Спи, сынок, пока несмелонад твоею зыбкой белойголовою поседелойнаклоняюсь, бормочу.Рано ль, поздно ль — не минует,сон последний поцелует,ветер вечности задуетчудотворную свечу.

Спи, мой первенец любимый!Снами вышними хранимышепчут песню серафимы —баю-баю! — не тебе ль?Только Бог про это знает,Он один не отдыхает,над пучинами качаетогненную колыбель.

Спи, сынок! Земля заснула,в небе звездном утонула,привиденьями дохнуланеземная тишина.Спи. Все — сон: людская злоба,ад и рай за гранью гроба,и с тобой мы оба, оба —только тени, тени сна.

РОЖДЕСТВО(«Звезда над стогнами…»)

Владиславу Ходасевичу

Звезда над стогнамиВифлеема,неизреченныйсияет свет.У яслей Господавместе все мы,и только сон —две тысячи лет.

Ах, разве не мыс дарами Богутропою звезднойв пустыне шли?Не нам ли Онуказал дорогув вертеп убогийдревней земли?

Волхвы таинственнойНиневиии пастухиливанских долин,мы предстоялиДеве Марии,когда родилсяпредвечный Сын.

У яслей Господавместе все мы —слепые искрыЕго огня.Звезда над стогнамиВифлеема,обетованьеБожьего дня.

СКАЗКА(«Мой демон, ты умчи меня в страну…»)

Мой демон, ты умчи меня в страну,где луч небес не угасаети вечную животворит весну;где сон — как явь, и явь подобна сну,и солнце полночи сияет.

Там вольно дышит все, что никогдане смело быть в подлунном мире.Там вспыхивает каждый миг звезда,и возвращаются назад года,и всех морей просторы шире.

Там в заросли — вещун-единорог,водой болотной плещут бесы,там карлики лесные с ноготоки папоротником цветущий лог,и в башнях пленные принцессы.

Там в океане ласковая мель,где разговаривают волны,и в гавани из призрачных земельс товарами приходят и досельСиндбада расписные челны.

Там — родина моя, высокий град,где мудрые владычат феи,и за семью замками сторожатсто рыцарей заговоренный клад,кольцо с мизинца Дульцинеи.

ЧУДЕСНЫЙ БОР

Чудесный бор мерещился мне с детства,всю жизнь мою — волшебного наследства,угодья сказочного властелин —Забыв о жизни, я брожу одинпо дебрям и тропам лесной державы,где всё — деревья и цветы и травы —так призрачно-давно знакомо мне,как будто я родился в этом сне.И каждый раз из стороны нездешнейя возвращаюсь безутешней.Сон заповедный — мой чудесный бор,его полян, оврагов и озертаинственных не рассказать словами:проходят сны и остаются снами…Но верю звукам — звуки, не слова,преображают тени волшебства,виденье, о котором я тоскую,в живую плоть и в красоту земную.И звукам я смиренно отдаючудесный бор, о нем пою.Цветы, цветы, цветы — о, сколько их,невянущих, неплодных, неземных!Оберегая потайные клады,они мерцают ночью, как лампады, —руками сотканные лунных фейдля дивных королев и королейиз сумрака, лазури и тумана,они наутро умирают рано,и им на смену, солнцем закляты,цветут другие днем цветы.А птицы! Свист и щелк, разливы трелей,журчанье флейт воздушных и свирелей!Созвучны многострунной тишине,сродни цветам и горней вышине,в бору моем невиданные птицырассказывают сказки-небылицы,перелетая на цветок с цветка,и вот — вспорхнули, и под облакалетит, счастливая, за стаей стая,высоко в рай и к песням рая.И бабочек цветистокрылый рой,как паруса над зыбью луговой,в лучах полуденных лениво реет.Волниста мурава и даль синеет,и на стеблях, как в море челноки,узорные качаются жуки.На Божий сад лесная глушь похожа…Часами, здесь в траве пахучей лежа,люблю следить над волнами стеблейполет воздушный кораблей…

Простишь ли мне, Всевышний, вдохновеньеприлежное и сладкое томленьепред тайной снов и призраков Твоих?Что знаю? Пестуя певучий стих,вверяюсь ли гордыне своевольной?слепому бреду? или богомольнопостичь непостигаемое тщусь?Тебе ли всезабвенно я молюсь,в моем бору скитаясь одиноко,так близко неба, так далеко?

Гавань(«Сквозь туманы город дальний снится…»)