Муза капитана - Рейчел Бейли

Делла сморгнула подступившие слезы.

— Даже зная, насколько он болен, мы надеялись, что все обойдется.

— Он сам так думал, — сказала Джеки, покачивая головой с печальной улыбкой. — Когда я видела его последний раз, он строил планы.

У Деллы перехватило дыхание, и ей не сразу удалось снова заговорить:

— Упрямство и оптимизм помогли ему прожить дольше, чем рассчитывали его врачи.

— И твоя помощь, Делла. — Джеки взяла ее за руку. — Мы все знаем, сколько времени ты была с ним, сколько сделала, чтобы ему было легче. И Патрик это знал. Он всем нам говорил, насколько он в долгу перед тобой.

Делла выдавила кривую улыбку, но ничего сказать не смогла — горе сдавило грудь. К счастью, в следующую минуту мужчина за столом прочистил горло и представился адвокатом Патрика Марлоу и исполнителем его воли. Пока он говорил, взгляд Деллы скользнул к Люку Марлоу, который тоже сидел на крайнем стуле, но в первом ряду, рядом с капитаном. С первой минуты, как она увидела его, ей трудно было отвести глаза от его широких плеч. В этом мужчине было что-то невероятно притягательное. Потом Люк повернулся, словно почувствовав ее взгляд, оглядел зал и нашел Деллу. По спине девушки прошла волна дрожи. Люк чуть кивнул ей, и Делла ответила тем же, после чего мужчина отвернулся. Убрав за ухо прядь волос, Делла постаралась выбросить Люка Марлоу из головы. Она пришла сюда ради Патрика. Адвокат закончил читать вступительную часть завещания и перешел к разделу имущества. Патрик оставил коллекцию редких книг своей невестке, матери Люка, которая, по словам адвоката, не смогла присутствовать. Небольшие памятные вещицы вроде запонок и заколок для галстука предназначались нескольким членам экипажа.

— «Что же касается владения круизным лайнером „Кора Мэй“, — адвокат сдавленно кашлянул и стрельнул взглядом в зал, — половинную долю я оставляю своему племяннику, Люку Марлоу».

Долгую секунду в зале царило потрясенное молчание, потом всколыхнулись волны приглушенных голосов. «Люк унаследовал половину?» Пока Делла пыталась осознать услышанное, ее взгляд метнулся к мужчине. Тот сидел на своем стуле абсолютно неподвижный. Половинная доля означала… что был кто-то еще. Делла видела напряжение всего экипажа: если раньше они были не уверены в своем будущем, то теперь просто не знали, чего ждать. Девушка мысленно перебрала рассказы Патрика о семье, обвела взглядом фигуры в первом ряду. Старшие офицеры были напряжены, но не так, как неподвижно сидящий и сосредоточенный Люк.

— «Оставшуюся половинную долю, — продолжил адвокат, — я оставляю доктору Делле Уолш».

«Что?» Ее сердце замерло, потом пустилось вскачь, болезненно стучась о ребра. «О боже! Это ошибка!..» Делла мысленно прокрутила услышанное, ища, что она могла понять не так, но не нашла. «Патрик, что ты наделал?»

Люди оборачивались со своих мест, чтобы посмотреть на нее, кто-то с открытым ртом, кто-то хмурился, некоторые изумленно шептали ее имя. А Делла так старалась не привлекать к себе внимания! Немного истерический смешок едва не сорвался с ее губ, но увял под гневным взглядом серых глаз. Делла даже откинулась на спинку стула от мощи этого молчаливого обвинения. Внезапно мужчина встал, и внимание людей переключилось на него. Делла похолодела, когда Люк шагнул по проходу и остановился, нависнув над ней.

— Доктор Уолш, — сказал он сквозь сжатые зубы, — могу я поговорить с вами наедине?

Он протянул руку, явно не ожидая отказа. У Деллы слишком дрожали колени, но она заставила себя встать. Повернувшись к выходу, она споткнулась, и теплая сильная рука надежно и твердо взяла ее за локоть, спасая от унижения. Делла повернула голову, но слова благодарности застыли на ее губах при виде горящего взгляда Люка. С нервной дрожью Делла позволила ему вывести ее в коридор. Когда дверь конференц-зала закрылась за их спинами, Люк оглядел коридор:

— Где нам не помешают?

Делла указала на дверь слева, и Люк направился туда, все еще удерживая ее за локоть. Эта комната была небольшой, человек на десять, с креслами вокруг прямоугольного стола и одним иллюминатором.

Едва захлопнулась дверь, Люк выпустил локоть спутницы и упер руки в бока, излучая настороженность и гнев всем сильным телом.

— Скажите, доктор Уолш, — процедил мужчина с ухмылкой, — чем именно вы занимались с моим дядей, что заслужили полкорабля?

У Деллы ушло мгновение, чтобы понять, потом смысл его слов обрушился на нее. Люк думал, что она продала себя, использовала свое тело, чтобы выманить из милого, доброго Патрика вознаграждение. Ярость полыхнула в груди Деллы, дикая и обжигающая. Сама не успев понять, что делает, она вскинула руку. Люк распахнул глаза, попытался уклониться, но не успел. Звонкий звук пощечины разнесся по комнате, от силы удара голова Люка мотнулась в сторону. Жаркая боль обожгла ладонь Деллы, хотя остальное ее тело сковал лед, и удар она ощутила всей рукой до плеча. Делла замерла неподвижно. Она от злости ударила человека. Поступок казался уродливым, чуждым. Глядя на свою ладонь, Делла чувствовала собственное тело чужим. А когда она несмело подняла взгляд к лицу Люка и увидела отпечаток ладони на его щеке, ей едва не стало дурно.

Люк тихо выругался. Никогда раньше он не получал пощечину. Теперь, когда у него был этот опыт, Люк не желал его повторения. Щека чертовски болела. Бледная Делла все еще держала руку на весу, словно не знала, что с ней делать. Что бы Люк ни думал о ней, пощечина явно не была в ее характере. Впрочем, это не имело значения. Важно было то, что сам Люк сорвался. Чтобы контролировать ситуацию, он в первую очередь должен был держать под контролем себя самого. Никаких больше вспышек ярости, ему нужна ясная голова.

Развернувшись, Люк ушел в другой конец комнаты, чтобы собраться с мыслями. Ему попалась на глаза фотография в рамке, первая «Кора Мэй», гордо входящая в Сиднейский залив более пятидесяти лет назад. Корабль его дяди был назван в честь этого судна, которое принадлежало деду Люка и носило имя бабушки Люка, Коры Мэй Марлоу. А теперь наследник делил лайнер с незнакомкой… по крайней мере, пока. Люк тяжело вздохнул. О чем только Патрик думал?

— Я должен знать, — сказал Люк, все еще глядя на фото «Коры Мэй» на стене. — Раньше, когда вы зашивали мне руку… вы знали, что Патрик оставил вам половину корабля?

Он повернулся к Делле и увидел, что она сидит в кресле, опустив голову и левой рукой держа правое запястье, словно боялась новых сюрпризов от взбунтовавшейся конечности. Эти пальцы касались Люка так аккуратно, почти нежно. Кто мог знать, что они способны на подобное.