Природа. Человек. Закон - Городинская Виолетта Семеновна

Еще сравнительно недавно, в дни нашего детства, да и юности тоже, люди совершенно безбоязненно могли зачерпнуть воду из любой реки, из каждого ручья и пить ее, не опасаясь отравления. Сама мысль об этом почиталась дикой — отравиться чистой водою! — и только сверхосторожные, помешанные на стерильности кипятили речную воду, прежде чем пить ее. Сегодня же на такое отважишься разве что в северной или сибирской глухомани, да и то предварительно осведомившись по карте: а не течет ли эта река или ручей мимо какого-нибудь города или через сельскохозяйственные угодья, ибо отраву промышленных стоков и ядохимикатов — пестицидов никаким кипячением не нейтрализуешь. Да и то быть абсолютно уверенным в безвредности речной воды даже в этом случае нельзя. Ибо выбросы ядовитых газов в атмосферу разносятся ветрами г- это доказано наблюдениями ученых — на 3000 километров от предприятий; ибо содержащиеся в воздухе вредные вещества выпадают с дождями на землю в любом месте земного шара и, конечно же, стекают в ручьи и реки даже самых отдаленных от промышленных и сельскохозяйственных регионов дебрей.

Жить в таких условиях, когда иной глоток воды или воздуха может принести если не смерть, то мучительный недуг, не только страшно, но просто-напросто невозможно.

Из этого вовсе не следует вывод, что современные луддиты должны пойти крестовым походом на разгром промышленных и энергетических предприятий и транспорта. Индустриальная цивилизация вросла в кровь и плоть человечества, и обратного хода к дотех-нологическому обществу попросту нет. Но в то же время существует вполне реальная угроза (не на уровне отдельной реки, лесного массива или региона — на глобальном уровне) необратимого отрицательного воздействия промышленных, транспортных и сельскохозяйственных загрязнений на природу всего земного шара.

В том-то и заключается главная беда и главная угроза существованию Жизни на Земле, что и тот директор, с которого начался этот разговор, и остальные руководители промышленности, энергетики, транспорта, сельского хозяйства да и практически все человечество вообще за сиюминутными целями, за сиюминутной выгодой, в чем бы она ни выражалась, не видят, не понимают всей полноты опасности. Все им кажется, что дело вполне поправимо, что достаточно отчислить мизерную долю из миллионных прибылей и на эти средства можно будет не только восстановить, но и улучшить все, что испоганено, уничтожено их неразумной деятельностью. Омертвили воды реки или озера — подумаешь! — накупим мальков, да не каких-то там сорных, а ценных пород рыб, запустим в очищенный от всяких ершей-карасей водоем, он даже благодетелями прослывем! Так во всяком случае рассуждал, как вы помните, директор комбината.

И не знают, что никакими средствами восстановить, а уж тем более улучшить сформировавшееся за десятки, сотни тысяч лет природное сообщество растений, животных, вод и почв нельзя. Не понимают, что сообщество это — биогеоценоз — той же омертвленной реки находилось в сложном и тончайшем динамическом равновесии и запустить в мертвые воды мальков даже самых ценнейших рыб попросту равносильно уничтожению их медленной голодной смертью. Ибо растения, которыми питаются животные, идущие на корм рыбам, это отнюдь не только те, что видны невооруженным глазом, но в основном те, что и в микроскоп едва разглядишь; ибо животные реки — это не только рыбы или раки, но и микроскопические бактерии и инфузории, рачки, веслоногие и прочие планктонные и бентосные обитатели, личинки насекомых, моллюски, сотни других видов живых организмов, равно необходимых для того, чтобы воды реки или озера были живыми, чтобы рыба могла нагуливать тело, а не гибнуть от голода. И восстановить с нуля все это — не хватит ни миллионов рублей, ни десятков, а то и сотен лет.

В нашей стране, да и за рубежом также, издано немало природоохранных законов. Но, как правило, законы эти не соблюдаются. К сожалению и стыду нашему, в нашей стране они менее действенны, чем за рубежом, в капиталистических странах. Объяснение этому простое: в капстранах государственный инспектор имеет дело с частным предприятием, и потому «входить в положение» и позволять продолжать дальше нарушать природоохранные законы ему и в голову не придет. У нас же работник той или иной государственной природоохранной службы то и дело то по собственной доброте душевной, то из трусости или личных соображений, а чаще всего под нажимом «вышестоящих товарищей из…» разрешает «в порядке исключения» то, что законом категорически запрещено. А что делать? Не наносить же «экономического ущерба государственному предприятию, а значит, всему нашему социалистическому обществу» — такой демагогией чаще всего прикрывают и покрывают преступление. Ибо нарушение закона, какими бы благими намерениями оно ни прикрывалось, — всегда преступление.

Первопричиной слабого правосознания и нарушения природоохранных законов, на наш взгляд, является прежде всего экологическое невежество. Тот или иной закон воспринимается как досадная, никому не нужная формальность, а не как жизненно необходимая норма именно в силу того, что люди, обязанные соблюдать этот закон, не знают, не понимают, чем руководствовался законодатель, когда вводил его. В законе это не объяснено, имеются только общие формулировки. Комментарии, если они и существуют, то только юридические, опять же не объясняющие, чем вызвано появление закона. А те общебиологические и экологические соображения, что вызвали принятие закона, скрыты от большинства людей в силу их биологической и экологической безграмотности.

Для того чтобы закон был действен, совершенно необходимо, чтобы, ну если не все без исключения, то хотя бы подавляющая часть граждан страны знали и понимали, на чем он основан, какие жизненно важные причины вызвали его появление, для чего конкретно необходимо его строгое соблюдение. И если причины, вызвавшие к жизни некоторые законы, общеизвестны — скажем, всем понятно, почему закон запрещает убийство, воровство, мошенничество и т. п., - то появление природоохранных законов требует специальных, не столько кратких разъяснении и комментариев, сколько обширных и глубоких биологических и экологических сведений — основу знаний, понимания необходимости появления и строгого соблюдения законов об охране природы.

В какой-то мере эта книга и призвана заполнить этот пробел. В ней, насколько нам известно, впервые делается попытка как можно более полно показать с общебиологических и экологических позиций, какие именно законы природы продиктовали законы об ее охране, как сложны и тонки взаимосвязи между всеми природными явлениями, как удивительно детерминировано и необходимо все многообразие взаимодействий и взаимовлияний их для существования того динамического равновесия, которое и обусловливает, и поддерживает, и развивает Жизнь на Земле.

Более полувека назад замечательный русский ученый, академик В. И. Вернадский показал, что мощь человеческой деятельности сравнима с геологической силой Земли, сдвигающей континенты, поднимающей горные массивы, опускающей материки. С тех пор мощь эта возросла в десятки раз, и сегодня уже не деятельность человечества в целом, а одно всего предприятие может нанести огромный, а иной раз и непоправимый вред громадному региону. А поскольку регион этот не изолированный остров в некоем безвоздушном нематериальном океане, а связан неразрывными экологическими узами с континентом и — шире — со всей атмосферой, сушей и водою земного шара, вред этот зачастую глобален и вызывает отрицательные для нормального существования Жизни на Земле изменения планетарных процессов. Такая мощь требует и соответствующего ей сознания и мышления.

Сегодня нельзя уже мыслить узкоместными категориями, даже и региональные слишком узки. Когда предприятие или ТЭЦ, расположенные, скажем, в Кривом Роге, выбрасывают сотни миллионов кубометров дымовых газов (средняя ГРЭС мощностью 2400 МВт выделяет дыма 281,7 млн. м3 в сутки), а сконденсированные из них кислотные дожди выпадают на Смоленщине или в Польше, в Подмосковье или в Чехословакии, тут уж не региональными категориями пахнет, здесь необходимо глобальное мышление.