Журнал «Если» 2003 № 01 - Адам-Трой КАСТРО

— Не проблема, — нетерпеливо сказал Джек, и швейцарское светило испарилось. Джек снял очки. Исчезла и приемная.

После небольшой паузы из принтера выполз листок бумаги. Бестелесный голос произнес:

— Ваш рецепт. Препарат можно получить в аптеке за углом. 12,5 миллиграмма в стерилизованном и запечатанном шприце. Колпачок с иглы снимите непосредственно перед инъекцией. Надеюсь, вы не забыли составить завещание? Желаю вам ни пуха ни пера.

— К черту!

— Ты должен устроить так, чтобы мне разрешили дать свидетельские показания, — сказал Джек отцу. — За восемнадцать минут я успею извлечь из памяти всю распечатку… Если мне не помешают.

— Ты уверен, что сможешь? — взволнованно спросил Келли-старший.

— Думаю, да. А после мы с помощью компьютера получим исходный текст описания. Это как раз несложно. Самое трудное — за тобой, отец. Добейся, чтобы полученный результат без оговорок признали достоверным свидетельством, и тогда победа будет наша.

Бенджамин немного поразмыслил.

— Нам нужен человек, — сказал он, — во-первых, готовый отклониться от традиций ради пользы дела. Во-вторых, он должен обладать непререкаемым авторитетом и, в-третьих, возглавлять экспертную комиссию. По всему выходит, что это сам комиссар… Нет, сынок, вздохнул старый адвокат, — боюсь, ничего не получится! Согласно регламенту, комиссия состоит из трех экспертов, и ни слова о комиссаре. Тот вовсе не обязан разбираться с делом лично, и собственно, все комиссары так и поступают. Ручаюсь, за последние пятьдесят лет никто из них не посетил реального слушания.

— Семьдесят семь, — заметил Джек.

— О чем ты?

— Семьдесят семь лет, я специально проверял. И все же у нас есть шанс, если умело воспользоваться их же собственными правилами. Пункт 352 гласит, что устное слушание может быть проведено по усмотрению комиссара. Что сие означает? Что комиссар может присутствовать на любом слушании, если только ему заблагорассудится. А вот весьма примечательный пункт 183, цитирую: «Действие любого требования устава, в том случае, если оно не является предписанием законодательного акта, может быть приостановлено или изменено комиссаром». Ну как, годится?

Келли-старший с уважением взглянул на сына.

— Ладно, ты меня убедил. Я пошлю прошение факсом… Постой-ка, дай сюда устав. — Он быстро перелистал брошюру и воскликнул: — Нашел! Цитирую: «Комиссару вменяется в обязанность лично присутствовать при рассмотрении дела, если априорно существует вероятность серьезной судебной ошибки…» Как раз наш случай! Но ты все же будь готов к разочарованию, Джек.

Достопочтенный Дуглас Мартин, ныне исполняющий обязанности Главного комиссара Бюро патентов, держал на своем столе красивую рамочку, которая изящно обрамляла самый обычный, слегка захватанный проездной билет, выданный в городе Нью-Хейвен. Билет был помечен июлем 2057-го, но использован лишь частично. Скоро год, как Дуглас Мартин поступил на службу в Бюро, и все это время его сотрудники не уставали ломать голову над загадкой просроченного проездного в рамке из красного дерева. Но то была личная тайна Мартина, которую он никому не собирался раскрывать.

Когда-то он читал об ордене монахов-аскетов, которые по обету всегда носили с собой миниатюрные человеческие черепа, весьма реалистично выполненные из пластика. Череп должен был постоянно напоминать монаху о том, что, как ни трудна и тяжела его жизнь, это все-таки жизнь. Проездной билет за прошлогодний июль, вставленный в дорогую рамку, выполнял для Дугласа Мартина примерно ту же самую функцию.

Еще в прошлом году, сразу припомнил он, бросив взгляд на реликвию, ему приходилось тратить целых два часа, чтобы добраться из Коннектикута до своего рабочего места в одной из адвокатских контор Манхэттена. Поезд, которому следовало прибывать в Нью-Хейвен к 7.15 утра, почти ежедневно запаздывал, но зато приходил точь-в-точь по расписанию в те редкие дни, когда Мартин мог позволить себе задержаться.

А что уж говорить о дороге домой?.. Однажды, опоздав на обратный поезд в пятницу и коротая ночь за бриджем с мимолетными приятелями, Мартин в сердцах поклялся, что, будь у него выбор между адом и Нью-Хейвеном note 2, он предпочел бы снимать жилище в аду.

Он вспомнил о сточасовых рабочих неделях, из-за которых едва не лишился семьи. Подумал о своем последнем процессе и с досадой поморщился. Свидетельница противной стороны доказала благосклонным присяжным, что может вспомнить любой телефонный номер из длинного списка, который видела прежде только один раз. Тогда Мартин лишь усмехнулся, услышав ее слова, а зря. Процесс он проиграл с треском, и это была последняя капля, переполнившая чашу его терпения.

И все-таки судьба ему улыбнулась (а может, хихикнула?): в государственном Бюро патентов освободилась высокая должность. Второй комиссар! Замечательно, говорили все наперебой, настоящая синекура, тебе понравится. Конечно, иногда придется иметь дело с кучкой инженеров, но у этих типов все построено на формальной логике. Белое и черное, правое и левое. И никаких неоднозначных трюков с уникальной памятью. В конце концов Мартин, поразмыслив, воспользовался своими знакомствами и получил эту должность.

Десять минут пешком и шестнадцать минут на метро от нового дома в Вирджинии. Истинный рай, а не проклятый Нью-Хейвен!

И вот прошел почти целый год… Он взял в руки рамочку с напоминанием об ужасах прошлого и погрузился в задумчивость. Первый комиссар недавно вышел в отставку, так что на время именно он, Дуглас Мартин, исполнял обязанности Главного комиссара Бюро патентов. Перебравшись в просторный офис отставника, он обнаружил там любопытную юридическую библиотеку: на многочисленных полках пылились несчетные тома «Решений Комиссара» (в ссылках употреблялось сокращение РК). Мартин впервые увидел это издание собственными глазами, поскольку публикация его давно была прекращена.

Теперь он часто перелистывал тот или иной толстый том в переплете из натуральной кожи. Да, в былые времена комиссары Бюро патентов были могучими фигурами! Теперь все не так, современные комиссары не решают почти ничего. У них другие, не слишком интересные занятия, связанные преимущественно с иностранными чиновниками. В работе комиссара больше нет ни соли, ни перца. Из нее исчезли драгоценные изюминки.

Между прочим, вспомнил Мартин, через несколько месяцев произойдет смена администации. Назначат нового Главного комиссара, тот приведет свою собственную команду… И Мартин, наконец, догадался, что желает связать свое имя хотя бы с одним-единственным патентом, прежде чем уйдет отсюда.