Выбор девы войны - Дэвид Вебер

думать в терминах простого уничтожения противника, чтобы искать более тонкие возможности... или угрозы.

- Признаю, что виденное мной показывает, что это может быть крайне неудобно, - ответил теперь Финдарк. - Их усилия могут усложнить нашу задачу, но что, если это произойдет? В конце концов, разрушения будут только усиливаться и станут еще более полными, поскольку их сопротивление оттягивает их окончательное поражение, и это может служить только нашим собственным целям.

- Это может показаться достаточно разумным, - признал Фробус через мгновение. - Но Томанак вложил слишком много усилий, чтобы я мог просто предположить, что это правда, и мне не нравятся те нити, которые я не вижу. Нет. Мы ничего не будем предполагать, и мы сведем этого Базела Бахнаксона и все те другие нити, которые вращаются вокруг него, к нулю. Я правильно выразился?

Головы вокруг трона закивали, когда новый раскат грома прогремел за пределами дворца, чтобы подчеркнуть его вопрос.

- Хорошо, - сказал он с тонкой улыбкой. Но его улыбка была лишь мимолетной, и ее сменила хмурость, когда он задумчиво посмотрел на Карнэйдосу.

Из всех его детей она была самой ловкой. Действительно, были времена, когда даже он иногда задавался вопросом, в какую именно игру она могла бы играть. И, хотел он признать это или нет, именно она беспокоила его больше всего. Не потому, что он думал, что она активно замышляет сместить его, а потому, что, если она когда-нибудь решит свергнуть его, как он пытался свергнуть своего собственного отца, она, скорее всего, добьется успеха. На нее не производил впечатления вкус к жестокости, который был присущ Шарне, точно так же, как она презирала голод Крэйханы и жажду разрушения Финдарка. Но и извращенное чувство чести Крашнарка ей было ни к чему. Прагматизм был всем, что имело для нее значение, и в прошлом она была мастерицей непрямого подхода. Совсем немногие из ее жертв даже подозревали о ее присутствии, пока она не набрасывалась из тени.

Тем не менее, она также была способна к прямым действиям, когда это казалось необходимым, и ее статус покровительницы темного волшебства и знаний делал ее последователей силой, с которой приходилось считаться в любой смертной реальности. Вероятно, это было действительно возможно, учитывая исход, он должен был возложить на нее главную ответственность за последнюю попытку сорвать планы Томанака в отношении этого Базела Бахнаксона, какими бы эти планы ни были. Он решил не делать этого, потому что это казалось случаем, в котором волшебство не могло быть открыто использовано, по крайней мере, пока. И, по его признанию, потому, что Шигу так настаивала на том, чтобы сделать это по-своему.

Но теперь его возможности были ограничены. Шарна и Шигу оба были сильно повреждены в своих недавних столкновениях с Томанаком и его проклятыми защитниками, и пройдут еще десятилетия, прежде чем полностью восстановится даже Крэйхана.

Были времена, когда Фробус был вынужден признать, что в том, как Томанак и другие Боги Света взаимодействовали со смертными, были по крайней мере некоторые преимущества. Их настойчивость в том, что их "защитники" должны были сознательно присягать на верность, осознавая последствия своего выбора, значительно затрудняла им привлечение последователей, а их отказ просто войти в этих защитников и превратить их в аватаров ограничивал их свободу действий. Обольщение и коррупция значительно упрощали вербовку для Богов Тьмы, особенно смертных, слишком глупых, чтобы подозревать, какой будет их конечная судьба, и гораздо большего можно было достичь, превратив в простые придатки тех, кто достаточно силен, чтобы выдержать прикосновение божественности, не будучи мгновенно уничтоженным. Не каждый смертный был настолько силен, чтобы каким-либо образом превратиться в аватара, но те, кто был, становились проводниками и якорями, дверными проемами (пока они существовали), через которые их хозяева и хозяйки могли напрямую проникать в реальность смертных по своему желанию.

Но отказ Томанака и его товарищей подчинять волю смертных означал, что они могли действовать в мире смертных только тогда, когда им было позволено, когда их приглашали те, кто решил служить им. И их отказ сжигать своих слуг ограничивал общее количество их собственной силы и присутствия, которыми они могли их наделить. Ни один смертный не мог долго пережить прямое объятие божественности, даже когда бог, о котором идет речь, пытался защитить его, и поэтому Боги Света обращались со своими защитниками в шелковых перчатках. Они отдавали только ту часть своей силы, которую могли направить их слуги, и в процессе они отказались от контроля над тем, что их защитники делали с этой силой.

Напротив, ни один Бог Тьмы не отказался бы от такого контроля, и ни один из них не стал бы чрезмерно беспокоиться о судьбе одного из своих слуг. В конце концов, аватары существовали для того, чтобы их использовали, даже если они имели тенденцию... быстро расходоваться. Замена их могла быть неудобной, но это было приемлемо, потому что, пока они существовали, они давали своим хозяевам прямой доступ к их собственной реальности, и всегда были другие, которых можно было нанять, чтобы заменить их позже.

Однако в этом был и недостаток, как обнаружили Шарна и Шигу. Одно дело, когда бог решил забрать свою силу у аватара упорядоченным образом; совсем другое, когда этот аватар был уничтожен до того, как бог смог уйти. Когда это происходило, сила, частица его собственной сущности, которая была влита в его смертный инструмент, терялась вместе с аватаром. Хуже того, это оставляло его временно искалеченным, неспособным вернуться в ту конкретную реальность, пока сила, которую он потерял, не восстановится снова, и это было именно то, что случилось с Шарной и Шигу.

Шарна в значительной степени оправился от повреждений, полученных им, когда Базел убил Харнака Чарнажсона, но он был достаточно глуп, чтобы вложить еще больше своей сущности в меч, которым он вооружил Харнака. Он рассматривал это как способ обеспечить победу Харнака и избежать уничтожения его аватара, но из этого ничего не вышло, и меч, которого коснулась его сущность, теперь лежал на дне моря. Пройдут столетия, прежде чем он оправится от своего урона, и пока он этого не сделает или пока меч не будет изъят у Кортралы и не возвращен ему, у него не будет личного доступа к этой реальности.

Фробус знал своего сына достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, что Шарна далек от того, чтобы сокрушаться сознанием того, что он не смог бы еще раз встретиться с Базелом и Томанаком в личном бою, даже если бы захотел... чего