Огонь для ее льда (СИ) - Далинская Олеся

— Гэнс! — воскликнула Кит и обняв его, не смогла не отметить, что ее друг детства превратился в привлекательного мужчину.

— Ну что, старушка, вернулась.

Все такие же яркие синие глаза, не без восхищения прошлись по тонкой, изящной фигуре Кит.

— А вот малявкой ты так и осталась.

— Это не я осталась, а ты вымахал под самый потолок. Как вы тут? Не скучали?

Вцепившись в ее руку и уже не отпуская ни на секунду, Гэнс потянул Кит к стеклянной двери на террасу.

— У меня новый брухан, посмотри какой красавец.

Они стояли, рассматривая открывавшийся вид на нового скакуна Гэнса у крыльца, на ряды аккуратно подстриженных низких кустов, подъездную дорогу и город, в легкой дымке, расположившийся чуть ниже, между небольшими холмами с одной стороны и, блестевшей бирюзовой лентой, рекой с другой. Далеко, на горизонте, не спеша поднимался к светло-лиловому небу, дымок — там обрабатывали дары земли. А их было не мало. Северные районы провинций — кладезь этого мира.

— Я так скучал по тебе, Кит. — Опустил глаза Гэнс и еще крепче сжав ее пальцы, фальшиво пренебрежительным тоном продолжил, — ну тебе-то грустить не приходилось — великолепный Сайконг, жизнь кипит, рядом императорский двор и…поклонники.

— Да, Гэнс, — засмеялась Кит, повернувшись к нему, — куча искушений, красивые мужчины…много голодных, сладострастных мужчин.

— Замолчи. Все, я понял!

Входные двери протяжно заскрипели, впуская в холл Синити. Та застыла, увидев Кит, а из-за ее спины показался он. Соул лишь мельком взглянул на стоящих в лучах весеннего солнца молодых людей — в янтарных глазах промелькнула пренебрежительная усмешка, чуть скривился, заметив как держаться за руки — Кит представляла, как его, наверное, забавляет их молодая наивность. Он и секунды не задержался, не замедлил шаг и скрылся в соседней гостиной. Синити, наконец, отмерла, раздраженно проводила любовника пристальным недовольным взглядом и решила проявить приличия.

— Вернулась. Как доехала? — кинув на кресло свою сумку, она прошла к столико с вином и бокалами.

— Хорошо.

— Не сомневаюсь. — Улыбаясь и поигрывая стаканом в руке, она подошла чуть ближе, оценивающе рассматривая Гэнса, как умеет только она, — ты теперь будешь частым гостем здесь Гэнс?

— Надеюсь, — неуверенно протянул тот, покосившись на Кит.

— Что ты, Гэнс, — воскликнула Синити, блеснув зеленью глаз и полностью игнорируя падчерицу, — здесь тебе рады в любое время. Будь как дома, договорились?

— Да, дона Саддар.

— О, зови меня просто Синити, Гэнс.

— Как пожелаете.

— Ну и прекрасно.

Подхватив бутылку со столика и покачивая бедрами та стала медленно подниматься по лестнице. Кит уставившись на эту мерзкую дрянь, с удивлением обнаружила, что капля жалости к Синити, проклятой богами корхе, появившаяся вдали от дома, испарилась бесследно.

Через два часа проводив Гэнса, залихватски запрыгнувшего на своего нового гнедого, Кит обессиленно упав на постель, уставилась в потолок. Вроде и ничего не изменилось, все на месте, те же лица, слуги и даже обстановка не поменялась, но чувствовалось, витало в воздухе какое-то едва уловимое напряжение, нечто тревожное и неправильное. Вздохнув, Кит задумалась, — А что теперь? Вот вернулась, а дальше? Вспомнился разговор во время последнего ужина перед отъездом. Ей восемнадцать, наследница высшего на выданье и хлопоты по обустройству ее будущего брака, Даэтворт возложил на Синити. Саддар логично полагал, что это в интересах вдовы — если Кит выходит замуж до двадцати одного года, мачеха остается в особняке, на ежегодной ренте, которая позволит ей вполне сносно жить дальше. Если же брака нет и Кит вступает в наследство с достижением возраста, положение мачехи становится очень шатким — хозяйка, дочь высшего будет решать, как жить дальше оставшейся не удел вдове-приживалке. Кит усмехнулась — вдова-приживалка, — было бы неплохо.

— О, Кианнейт, твоя мать только спустя целых двадцать минут, сочла нужным сказать, что ты приехала! — на лице Маджели красовались два красных пятна на впалых, сухих щеках. Она не скрывала радость от приезда своей воспитанницы и Кит была благодарна Маджели за теплое отношение. Хотя та и была подругой-компаньонкой Синити, у нее были устоявшиеся непоколебимые предпочтения и правила, даже дружба не могла ее заставить кого-либо искусственно ненавидеть. И вот с тем же упрямством, Маджели продолжала называть ее чопорным и жутко неудобным именем Кианнейт, не воспринимая почти мужское, сокращенное — Кит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Она мне не мать, Маджели и если ты будешь настаивать, называя ее так…

— Прости, Кианнейт. Обещаю больше не говорить так. Синити опять не в духе.

— Не удивительно.

— Ты повзрослела. Теперь с меня ростом, — вплеснула руками Маджели, — я кажусь себе маленькой и сморщенной старушенцией.

Кит с сомнением окинула пусть сухощавую, но дышащую силой и здоровьем фигуру женщины. Однажды она получила от нее ладошкой по мягкому месту и это был ощутимый удар. Маджели выловила их с Гэнсом возле здания трактира, в небольшом закутке, где ее друг, перекинувшись вниз головой в огромную бочку, пытался вычерпнуть щербатой чашкой остатки эля. У Гэнса потом долго горело ухо.

— А вы не изменились. Прекрасно выглядите, дона Маджели.

— Ты уже разложила вещи? — вспомнила о своих обязанностях воспитывать и убедившись, что все сделано как положено, Маджели кивнула в сторону двери, — пойдем, время ужина.

— Я, наверное, могла бы и здесь поесть или сходить на кухню. Там по-прежнему заведует Тойра?

Темные глаза Маджели, проницательные и не настолько глупые, как она хотела казаться, видимо, привыкнув общаться с Синити, задержались на ее лице.

— Ты должна спуститься Кианнейт. Как бы ни было — высшая здесь ты.

Не спеша ступая по коридору и уткнувшись взглядом в затылок идущей впереди Маджели, Кит откинула прочь детские страхи и привычку избегать встреч с мачехой — если она сама не воспринимает себя как единственную здесь представительницу высших, как хозяйку, то как в это поверят другие?

— А мы уже и не ждали вас. — Протянула Синити, — присаживайся Маджели, выпей глоток вина, оно прелестно.

Намеренно продолжая игнорировать падчерицу, Синити с холодной улыбкой прошлась по лицам присутствующих.

— Кианнейт, садись напротив. — Подсказала Маджели.

Пришлось сесть рядом с Соулом и такое соседство, не могло содействовать аппетиту. Как на вулкане. Только не пахнет серой и пеплом, нет, скорее в облаке незнакомых мужских запахов, неясной, но ощутимой угрозы, рядом с человеком, который по сути был ей абсолютно незнаком и неприятен.

В пол уха слушая разглагольствования Синити о предстоящем празднике, Кит сосредоточенно гоняла по фарфоровой белизне тарелки маленький скользкий гриб.

— А вот вести себя за столом, тебя так и не научили. Что ты опять еду по чашке размазываешь?

— Просто у меня нет аппетита, Синити. Ты волнуешься за меня?

Скривившись, мачеха возобновила важный разговор о приготовлениях и Кит покосившись на Соула, уставилась на его запястье. Спокойная, сильная мужская рука, длинные пальцы обхватили бокал с красным вином и можно было бы писать картину, чтобы запечатлеть эти линии и глубокий золотистый оттенок кожи, если бы не браслет. Впаянный в кожу знак особого подчинения, печать должника. Черная полоса, неприметная и простая, но какая сильная.

— Чету Таронд, я надеюсь, ты в первую очередь позвала?

— Да, Синити, как ты и просила.

— Хотя ее бы я не приглашала, — двусмысленно захихикала мачеха метнув красноречивый взгляд в сторону Соула.

Но ему было плевать. Тот уставившись куда-то мимо левого плеча Маджели, задумчиво крутил бокал в руке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Так нельзя, это недальновидно. Тем более она дочь Хаппарда, верой и правдой отслужившего при императорском дворе.

Кит все не отрывалась от руки с браслетом, и когда уже поняла, что это становиться неприличным, ошеломленно уставилась на его бокал. В красной, прозрачной жидкости, прямо внутри, то загорался, то чуть затухал маленький, с бусину, шарик самого настоящего огня.